Убийца - Махавкин Анатолий - Страница 16

- Дай им денег, - сказал я Сигону, - если только не желаешь проторчать здесь парочку недель.

- О чём ты говоришь? – парень опять надулся, точно индюк. – С какой стати я должен платить за переход границы? Сколько раз я…

- Сейчас – другой случай, - процедил я, с рудом удерживая клокочущую в груди ярость. – Можешь устроить скандал и хвалиться родословной, но это ничего не изменит. Пограничникам плевать на титулы. У них тут – абсолютная власть и полная безнаказанность. Главное для них – деньги и пока они их не получат дело не двинется с места. Ясно?

- Си, дай ему денег, - подала голос Вайолетта. – Ни к чему поднимать лишний шум, а мы не обеднеем из-за потери пары золотых.

- Пара золотых – это перебор, - я отдал назад вторую монету, хоть у меня и чесались руки потерять её в рукаве. – Если дать им слишком много, они вообразят, что мы пытаемся что-то скрыть и постараются выдоить ещё. Один золотой – в самый раз.

Всё получилось, как обычно. Подавая подорожную, я скатил золотой по бумаге так, что он попал в ладонь коронастского капитана. Офицеры переглянулись и не глядя в документ, одновременно буркнули:

- Проезжайте.

Так мы и сделали.

После того, как Кордон остался позади, Уркаган вошёл во вкус, и я даже смог вынудить зверушки увеличить скорость. Мы достаточно бодро скакали по тракту, наблюдая по сторонам бесконечно унылое пространство Топленьской пустоши. Кардинально изменится пейзаж лишь после Хванда, когда мы преодолеем Топлень и направимся к Еку.

Сигон и Вайолетта негромко, насколько позволял стук копыт, беседовали. Время от времени парочка обменивалась нежными прикосновениями, не оставляющими сомнения в их отношении друг к другу. У меня же появилось время подумать о некоторых странностях. О вопросе принцессы, в частности. Ну ладно, дурацкий вопрос оставим на десерт, а пока поразмыслим над другим.

Больше всего меня поражало поведение девчонки. Мне доводилось общаться с дворянами, иногда весьма высоко взлетевшим по иерархической лестнице. Большая часть относилась ко мне, как к коровьей лепёшке на дороге и снисходила к общению только в случае крайней необходимости. В этом смысле поведение Шу было хоть и раздражающим, но вполне привычным.

Принцесса…мало того, что Вайолетта прислушивалась к моим советам и пожеланиям, так она ещё становилась на мою сторону в спорах со своим любовником. Уму не постижимо! Чтобы дворянин слушал какого-то вонючего простолюда, да ещё и поступал, как тот посоветовал? Никогда такого не случалось. Если простолюд посоветует ходить на ногах, дворянин предпочтёт стать на четвереньки, а после прикажет отрубить болтливому холопу язык. Об этом талдычат каждому высокородному: общаться с простолюдом можно только через кнут и палку

А это её романчик с молодым графом? Да все их отношения точно списаны с дерьмовых баллад, для слюнявых девчонок! Я видел шашни высокородных дам, и они частенько способны переплюнуть заигрывания дешёвых шлюх. Ну и эта её откровенность. Чёрт возьми, каждый дворянин носит своего рода маску, скрывающую его истинное лицо. А эта идиотка смотрит на графа с таким неприкрытым обожанием…

Ну и сладкое. Касательно дурацкого вопроса. Принцесса просто обязана знать, что произойдёт с её младшенькой сестрёнкой, когда несчастной стукнет шестнадцать. Неужели при дворе никто про это не распространяется? Да в любой крестьянской избе младший ребёнок с раннего детства становится объектом для жестоких шуток и розыгрышей. А королевский двор намного хуже крестьянской семьи. Ничего не понимаю.

Как только я ощутил, что голова начала пухнуть от вопросов, не имеющих ответа, то сразу же прекратил заниматься ерундой. Хоть чем тут другим заниматься-то? Разговаривать со мной никто не желал, а осматривать окрестности – ещё то развлечение. Топленьская пустошь – самое унылое место в этом мире. В Святых книгах похоже описывают преддверие преисподней – место, где бродят неупокоеные души самоубийц – такое же унылое бесконечное болото.

Почему-то представилось, будто мы на самом деле угодили в то проклятое место, где тянется дорога к вратам преисподней. По обе стороны – бескрайняя равнина, где блестят лужицы вода и поднимаются уродливые деревья, похожие на демонов-соглядатаев. И вокруг нет никого.

Пришлось помотать головой, чтобы избавится от наваждения. А ведь я слышал, что на этом участке тракта люди иногда теряют рассудок и топятся в болоте. Кто говорит – болотные ведьмы, кто – дурные испарения. В чём правда – не знаю, но сам видел оборванца, сидящего на обочине. Он дико хохотал, пускал слюни и тыкал пальцем в сторону Пустоши. Не хотелось бы закончить так же.

О чёрт! В паре лиг позади нас медленно двигалась чёрная точка. Впрочем, не так уж медленно: повозка (а это точно была какая-то повозка) постепенно догоняла нашу группу. Первоначальная радость от того, что мы не одни в этом тоскливом мире, мало-помалу начала сменяться пока ещё смутной тревогой. Наши лошадка шли в шустром темпе, и чтобы их догнать, требовалось нестись на огромной скорости. Кому потребовалось загонять коней на Хвандском тракте? А главное – зачем? И спрятаться тут абсолютно негде…

Я не стал ничего говорить спутникам, просто осторожно достал самострел и взвёл пружину. Теперь оставалось снять оружие с предохранителя и можно пускать в дело.

И вдруг, сквозь фырканье коней, стук копыт о камень и свист ветра, я расслышал тихое позвякивание. От этого, вроде бы безобидного звука, у меня мороз продрал по коже. Дрожащими руками я достал свою зрительную трубку и повернувшись, посмотрел через неё в сторону чёрной точки.

Уркаган недоуменно заржал, точно интересовался, какой ерундой занимается его всадник. Но мне было не его вопросов. Поначалу перед глазами прыгала дорога и болото, но чуть поискав, я таки обнаружил большой чёрный фургон и четырёх всадников впереди повозки. И наездники, и возница вовсю пришпоривали скакунов.

Я не мог подробно рассмотреть всадников, но сосущее чувство внутри подсказывало, что нас догоняют те самые, от кого мы прятались сегодняшним утром. Сейчас укрыться было негде, а расстояние между нами стремительно сокращалось. И если кони принцессы и графа ещё могли прибавить ход, то мой Уркаган явно шёл на пределе своих сил. Был вариант отправить спутников вперёд, а самому съехать на обочину и притвориться обычным бродягам. В конце концов не я же интересовал распроклятых гуннов!

К счастью, ситуация благополучно разрешалась ещё до того, как я успел сообщить пренеприятнейшее известие. Впереди показалось большое одноэтажное здание с плоской крышей. Передняя часть постройки опиралась на каменистое основание у тракта, а задняя – стояла на сваях, вбитых в болото.

Я облегчённо выдохнул. Это место мне было очень хорошо знакомо. Постоялый двор назывался: «Большие жабы» и находился в пятнадцати лигах от Хванда. Единственное место, где кипело хоть какое-то подобие жизни во всей Топленьской пустоши. Да ещё и как кипело! Честно говоря, при других обстоятельствах я бы просто не рискнул останавливаться в «Жабах». Да ещё и с такими спутниками.

- Что это? – поинтересовалась Вайолетта, поворачиваясь ко мне. – Здесь случайно нельзя перекусить?

- Можно, - сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал тот испуг, который вынуждал желудок подниматься к горлу, - но нужно держать ухо востро. Люди, который останавливаются в «Жабе» … Как бы это сказать? Резкие, что ли.

- Они не посмеют связаться с дворянином, - надменно бросил Шу.

- Не посмеют, - согласился я, - но могут зарезать этого самого дворянина втихую или подрезать ему кошелёк. Так что лучше не отсвечивать.

- Не делать, что? – удивилась девушка.

- Не гнать волну, - пояснил я, потом мысленно хлопнул себя по лбу. – Не показывать, кто мы, на самом деле. И вообще, выбрать самый дальний угол.

Невзирая на то, что я старался как можно лучше донести до собеседников свою мысль, всем мои слова пропали втуне. Когда мы подъехали к воротам с изображением квакающей жабы и слуга, похожий на облезшую крысу предложил привязать коней, граф решил с ним расплатиться. Таким же золотым, какой мы подарили пограничникам. Ну, не идиот?