Оккультист (СИ) - Снежный Иван - Страница 38

Приняли меня действительно тепло. Во всех смыслах. В тупиковой пещере без окон тепло шло от самих стен. Чай оказался с привкусом веника, но, после гостеприимства усача, я был рад и такой малости. Мужчины расселись полукругом прямо на полу, и жадно расспрашивали обо всём на свете. Я отвечал, стараясь не обращать внимания на откат после чтения мыслей. Особенно заключенных интересовала политическая обстановка. Правда, с довольно необычной стороны:

– Война на Кавказе ещё идёт? – я тщетно пытался припомнить, кто с кем воюет. Там вроде до сих пор стреляют.

– Подожди, не мельтеши. Кто в России президент?

– Все тот же, Путин.

– А Ельцин?

Я непонимающе оглядел арестантов. Ни одной улыбки. Они что, серьёзно? По спине прошёлся холодок страха.

– Мужики… А давно тут сидите?

– Лично я – пятьдесят три года. Порой кажется, что про нас забыли, – потер шею Макар. – Падре, сколько годков от последнего арестанта?

Из дальнего угла камеры раздался бодрый голос:

– Двадцать пять лет.

– Вот видишь, сынок. Ты для нас радио и телевизор в одном лице. Рассказывай про своего Путина.

– О, это будет долгая история…

Я болтал много часов, пока не охрип, и ещё немножко после потери голоса. Удивительно, сколько всего я знаю, ведя странную жизнь без телевизора и новостей. Информация на свободе щедро разлита в разговорах окружающих, я не упустил самого главного: основных спортивных достижений, принятия законов, стихийных бедствий и прочего. В общем, у меня оказалось порядочно информации. За один вечер не рассказать. Макар внушительно хлопнул ладонью по столу.

– Ладно, орлы, хватит наседать на парня. Успеем ещё наговориться. Послушай теперь старика: у нас всего десять коек, а людей гораздо больше. Скинув матрасы на пол, имеем двадцать мест для сна. Приходится спать по очереди. Никто не против уложить новенького на верхнюю полку этой ночью?

Арестанты одобрительно загалдели, хотя вопрос был чисто риторический. Я уже понял, что Макар в камере — царь и бог. И лучше ему не перечить, даже в мелочах.

– Подождите спать, – просипел я. – Куда я вообще попал?

– В место, которого нет. К людям, официально не существующим. Вижу, тебя допрашивали. Через годик ты вспомнишь эту боль с ностальгией. Не будет адвокатов, судов, прокуроров. Отсюда не выходят даже после смерти. Мы сами хороним трупы во время прогулок.

Он описывал распорядок, и постепенно я осознавал, что в такую передрягу ещё не попадал. “Красную зарю” основали в советские времена как экспериментальную площадку. Но так и не поняли, что делать с заключёнными. Чем-то этот подход напоминал Фонд. Арестантов просто содержали, на всякий случай. Разветвленная сеть пещер с источниками воды и стратегическими запасами провианта позволила ответственным лицам забыть о существовании этого места. Публика здесь собралась активная и попытки побега переваливали за сотни тысяч. Раз уж бывалые подготовленные шпионы терпят неудачу, то мои шансы совершенно ничтожны.

– После того как охрану заменили на роботов, стало вообще тяжко. Единственная радость — одиночных камер здесь нет. Ты всегда в обществе.

– Постой, меня сюда привели двое в синей форме, – прошептал я пропавшим голосом.

– Андроиды, сынок. В “Красной заре” нет живых, кроме нас,– Макар со странным выражением на лице посмотрел сквозь меня. – По койкам, орлы. Долгий сон — залог здоровья!

Переговоры мгновенно прекратились. Часть заключенных улеглись на железные двухъярусные койки и матрасы, сваленные на полу. Макар помог мне подняться на лучшее место: верхнюю кровать у самой решётки. Я заснул, едва заняв горизонтального положения. Крепко и без сновидений.

Как ни странно, тюрьма оказалась для меня тихой гаванью. Здесь не было Андерсена, требовательной Наташи, корейцев с их правилами и Гаитянца. Никаких бешеных гонок с привкусом магии. В “Красной заре” ничего не менялось десятилетиями. Ко мне проявляли сдержанный интерес, но не более того.

Я проснулся от лязга металла по камню. Решетку открыл уже знакомый мне конвоир в синей форме. Рядом с ним сидела собака. Точнее, механическое хромированное создание, отдалённо напоминающее рослого пса. Когда президент в ежегодном общении с народом разглагольствовал о превосходстве военных технологий России, все вспоминали несуществующие ракеты и разворованный бюджет. Ему стоило просто показать этих красавцев. Сверкающие хромом челюсти способны перегрызть тело пополам, когти на лапах оставляли глубокие борозды в скалистой породе.

Конвоир по-прежнему хранил молчание, но заключённые сами знали что делать: они надевали верхнюю одежду, обувались и ровным строем отправлялись на прогулку.

– Как насчёт спорта, орёл? – Макар протянул мне залатанную фуфайку, словно из черно-белого советского фильма, и вязаную шапочку. – В здоровом теле здоровый дух!

– Что-то я не заметил отжимающихся в камере.

– Какие упражнения, тут же сыро! В два счета туберкулез подхватишь. А вот на улице в самый раз — свежо и приятно. Ты держись меня. Дядя Макар плохого не посоветует. Кто за собой не следит — быстро чахнет и волю к жизни теряет.

Прогулка была делом добровольным. Некоторые арестанты остались лежать на нарах. Выглядели они действительно так себе: неопрятная одежда, свалявшиеся волосы. Не хотелось бы разделить их судьбу. Накинув фуфайку, я поспешил за стариком к выходу.

Тоненькие ручейки из камер сливались в полноводную людскую реку. Надзирателей в пещерах было немного, но к ним старались не подходить. Вскоре стало понятно почему. Перед самыми воротами на улицу щуплый арестант не удержал равновесие и упал на андроида. Реакция была молниеносной: шаг назад и лёгкая пощёчина нарушителю. На пол осело уже обмякшее тело.

– Труп, – заметил белобрысый парень идущий рядом. – Экономные жестянки, патроны не тратят. Прошили бедняге мозг выдвижным лезвием из ладони.

– А где у них ствол? – никакой кобуры я не замечал.

– Они сами — оружие. Мелкий калибр во рту, пулемёт в грудине, дробовики в плечах и локтях. Везде что-то есть. За годы они ни разу не повторились в способе убийства. Адаптируются, заразы.

Надзирателю не было никакого дела до мертвеца. Он позволил заключённым подхватить хрупкое тело и вынести на улицу — хоронить. Саму церемонию я не увидел. Меня, под чутким руководством Макара, оттеснили к группе спортсменов. В персональный ад.

Начиналось все неплохо: повороты, приседания, отжимания. Свежие синяки болели, но я не видел в пещере медблока. Значит, отлеживаться не стоит. Движение — жизнь! Старик вёл отсчёт и выкрикивал упражнения. Мускулистые арестанты привычно вращали конечностями. Беда настала после. То, что я принял за тренировку, оказалось лёгкой разминкой мышц. Едва справившись с половиной нагрузки, я упал на снег, пытаясь отжаться, но крепкие руки подняли меня и начался бесконечный бег.

Первый круг я ещё соображал где нахожусь, внимательно осматривая периметр. Невысокий забор и отсутствие охраны усыпляло бдительность. Но простота была мнимой: подход к скалам отлично простреливался двумя бронированными турелями, по четыре дула в каждой. Одного взгляда на скорость их вращения хватало, чтобы отказаться от любых мыслей о побеге.

Второй круг дался тяжелее. Я и не подозревал, насколько сдал в физическом плане за последние годы. Одышка, ломота в костях, дрожащие пальцы. Никогда не считал себя атлетом, но я все-таки довольно крупный мужик. Однако третий круг не удалось осилить. В глазах помутилось, я судорожно всхлипнул и упал на середине пути. Когда я успел превратиться в такую рухлядь?

– Какой энтузиазм!

Демон разглядывал свои ногти, возвышаясь надо мной. Чтобы не доставлять ему лишнего повода поглумиться, я дополз до скамейки и с трудом сел на неё.

– Слишком долгий перерыв между тренировками. Наверстаю.

– Все хуже, чем кажется. По мере укрепления разума, твоя физическая форма ухудшится. Думаешь, Марианна меняет тела от хорошей жизни? Со старостью можно справиться, но не с законами равновесия. Усиливаешь один аспект, пострадают другие.