О нитях дриады (СИ) - Гарянин Дмитрий - Страница 2

Не скажу, что в мой мозг был имплантирован «джипиэс», но географическим кретинизмом я никогда не страдал. Тропка имела все необходимые доказательства моего неоднократного пребывания здесь. Вон дерево, вон коряга, вон пень. А вон просвет между деревьями. Я поспешил, предполагая, что вот, наконец- то сейчас я увижу Ступени. Но вышел на полянку, на которой мирно пасся папа бэмби. Ту самую полянку.

Олень равнодушно отнесся к моему появлению – т.е. вообще никак не отреагировал на него. Зато я, не выдержал и огласил окрестности воплем нецензурного содержания. Парнокопытное изволило встрепенуться, но очевидно сообразив, что кроме извлечения громких звуков, я ничего опасного сотворить не способен, тут же вернулось к своему мирному занятию. Да, на редкость непугливый олень. Из зоопарка сбежал что ли. Я сбросил с плеч рюкзак и устало присел на него.

Самое обидное, что внутренне, где-то очень глубоко я ожидал чего-нибудь подобного. Уж больно все ненормально. Я просто уверил себя, что это та самая тропинка, просто внушил себе это, хотя интуиция подсказывала другое. Приходилось отмахиваться от внутреннего голоса, который шептал что-то очень нехорошее. Про аномалии и пространственные парадоксы. Это все могло происходить где-нибудь в бермудском треугольнике, на канале Рен-тв, в Гималаях, но никак не здесь, не со мной.

Внезапно я вспомнил про компас. Взял на всякий пожарный случай. За всю историю моих походов на Синюю, он ни разу не пригодился. Приборчик лежал в одном из многочисленных кармашков рюкзака вместе с аптечкой и швейным набором. Я точно знал (хотя нет, предполагал), что по отношению к искомой горе нахожусь на северо-западе, а значит, мой путь лежал на юго-восток. Итак, момент истины. Стрелка компаса, покрутившись в смятении, замерла. На всякий случай я моргнул, но положение стрелки не изменилось. Там, где, по моему мнению, располагался юг, находился север… Я посмотрел на солнце, но само светило ушло куда-то за кроны деревьев и разобраться в правильности сторон света, пока не представлялось возможным. Но если верить компасу, то я шел не к вершине, а от нее. А это значит, что я заблудился… и более того, попал в лес без знакомых тряпочек на ветках, но зато с оленями. Кстати, еще возможно здесь есть звери, которые ими питаются.

«Цвет настроенья синий»: обескуражено пропел кто-то внутри меня. Так спокойно. Уже давно время обеда, и в принципе можно перекусить. А заодно и все обдумать, без суеты и паники. Я достал свой термосок, бутерброд с сыром и рыбной колбасой (кстати, сказать, предпоследний) и не спеша принялся за трапезу. Во время еды я пытался поразмышлять о превратностях маршрута, но мысли были какие- то нечеткие, скользкие и совсем не содержательные. Я понятия не имел, куда идти дальше. А может это лабиринт? Можно блуждать часами, днями и постоянно выходить на эту полянку. Все странности начались с утра, вернее со сна. Получается, ночью что-то произошло, сместилось время, место – я оказался в каком-то параллельном мире, в котором могу состариться и умереть… и даже возможно от голода…ибо почему такой безвкусный бутерброд. Вроде не испортился, ничем таким не пахнет. И травяной чай остыл и похож на воду с растворенным мочалом. Кстати насчет воды… У меня в НЗ только маленькая бутылочка 0,5. И несколько глотков в термосе. А речка то внизу. Вернее, была внизу, а я сейчас не совсем уверен, где верх, где низ, и есть ли речка. В общем, вариантов у меня не много. Первое – нужно вернуться к месту ночлега. Поскольку аномалия началась именно там, то вполне возможно, там она и закончится. Второе – все-таки попытаться выйти к вершине и обозреть поверхности сверху. Что-то мне подсказывало, что никакого города я там не увижу. Или увижу совсем другой город. Третье – остаться на этой полянке и подождать до утра, так как путешествовать в непонятном лесу, не имея достаточного запаса светлого времени, чревато. А тут такая живописная полянка, поставлю палатку на пригорке, разведу костерок, небо пока ясное, осадков не предвидится. И олень опять же. Кстати, а где он? Хм… ушел олень. Наверное, и я все-таки пойду. До места, где я ночевал не так уж и далеко. Хотя есть вероятность, что поплутав, я вновь вернусь именно сюда.

Обратный путь (если это обратный) к месту ночлега проходил под непрекращающимся аутотренингом «со мной все хорошо, это невзаправду». Дорожка, как и положено, вела под уклон, и это внушало осторожный оптимизм. Я отмечал знакомые ориентиры и старался не думать о людях и флажках. Я мечтал увидеть следы вчерашнего кострища, мечтал проснуться завтра утром и ощутить полную нормальность в окружающем мире. А затем воображал, как буду рассказывать удивительнейшую историю о своих приключениях. И ведь толком то никто не поверит. Будут участливо внимать, отчаянно делать вид, что все сказанное мной, правда… Но не поверят. И я бы сам не поверил.

Время шло вместе со мной, а искомый привал и не думал материализовываться. Я периодически поглядывал на часы и нервничал. Солнце уже светило по инерции откуда-то из-за невидимого хребта. Вот еще одна странность – от места своего утреннего лагеря до заколдованной полянки я шел часа три, а вот обратно около четырех часов, и тропинка до боли знакомая, что исключало возможность сбиться с пути и свернуть куда-то в сторону. Я старался быть очень внимательным и просто не мог пропустить близнецов – приметного дерева с двумя стволами, под сенью которого я спал прошлой ночью. Да и следы кострища тоже трудно не заметить. Обложенное камнями, наполненное золой и непрогоревшими частями веток. Да, будет весело, если это место волшебным образом исчезло. Тогда куда же я приду, куда попаду… Опять на какую-нибудь странную полянку с оленем. Хорошо, если с оленем.

Когда стало основательно темно, я занервничал совсем основательно. Было страшно и противно от невозможности как-то противостоять этому липкому дрожащему ощущению. Я уже был уверен, что не найду близнецов, и что эта дорожка ведет меня совсем в другую сторону. Хотя вроде все правильно – иду под горочку, и ориентиры знакомые. Но надежда выйти на место своей ночной дислокации практически исчезла. Кроме того, плутать в сумерках и в этих странностях мне не улыбалось. Поэтому выбрав небольшую проплешину среди подлеска в двух шагах от тропинки, я решил остановиться на ночь здесь.

Быстро поставил палатку – она у меня сверхлегкая, но очень славная и держит любой дождь. Насобирал хвороста – благо он присутствовал тут в изобилии. С костерком проблем тоже не возникло, а вот с едой… Я произвел инспекцию своих съестных запасов. Печально. Один оставшийся бутерброд, и пара консервов – сайра и гречка с курицей. Еще печальнее ситуация с водой. Термос давно пустой, а полулитровая бутылочка с водой… в лучшем случае ее хватит только на завтра. А пить назло хочется так, словно я неделю бродил по пустыне. Придется всухомятку ужинать. Надо же, кто бы сказал, что в лесу я буду испытывать жажду. Ведь Синяя гора – родина чистейшей речушки, с живописными водопадами, и вода такая вкусная, что ее можно пить и пить… пить и пить… Я покусал зубами кончик языка, и приступ жажды немного отступил. Все-таки хлебну глоток из бутылочки. А завтра пойду искать реку. Здесь должны быть родники, озера, речушки – почва влажная, совсем нежухлая листва – все говорит об обильных источниках влаги. Вот только бы выйти из этого лабиринта.

Дожевать бутерброд я так и не смог. Его вкус отсутствовал напрочь, бумага и то вкуснее, и запихивать эту пресную массу в себя, не запивая, было выше моих сил. Очевидно, переход в эту хренову реальность повлиял на органические продукты не лучшим образом. Ну что ж, воспримем сие как урок выживания. А вообще лучший выход – лечь спать. Есть шанс, что, проснувшись, я услышу голоса туристов, увижу знакомые флажочки на ветках, и все будет хорошо.

Я снял ботинки, куртку, надел теплые свитер и носки, забрался в палатку и выключил фонарь. Звуки леса немедленно обступили меня, но ничего угрожающего и патологически непонятного среди них не ощущалось. Я закрыл глаза и уснул.