Спровоцированный (ЛП) - Чемберс Джоанна - Страница 1

«Спровоцированный»

Серия «Просвещение» - 1

Джоанна Чемберс

Переводчик/редактор/вычитчик – Валерия Стогова

Русификация обложки – Настёна Гунина

Оформление – Валерия Стогова, Наталия Павлова

Перевод выполнен специально для группы - https://vk.com/beautiful_translation

Копирование книги в коммерческих целях и в целях незаконного распространения – ЗАПРЕЩЕНО!

Уважайте чужой труд!

Аннотация:

Истерзанный своей запретной тягой к мужчинам и болезненными воспоминаниями о друге детства, в которого когда-то он был влюблен, адвокат Дэвид Лористон пытается придерживаться целомудренного образа жизни, пока кует себе репутацию в привилегированном юридическом мире Эдинбурга.

Как вдруг в его смиренную и упорядоченную жизнь врывается лорд Мёрдо Балфор.

Циничный и абсолютно бесцеремонный гедонист Мёрдо — полная противоположность Дэвида. И как бы Дэвида ни ужасали упорство и эгоизм Мёрдо, он не в состоянии противостоять его влиянию. Мёрдо в равной мере соблазняет и провоцирует Дэвида, вынуждает его признать свои физические желания.

Но Мёрдо не единственный, кто отвлекает Дэвида от работы. Его умоляет о помощи Йен Макленнан — брат осужденного радикала, которого однажды представлял Дэвид. Йен ищет правительственного агента, который отправил его брата на судне для заключенных в Австралию, а других радикалов — на виселицу. Невзирая на то, что это может навредить его карьере, Дэвид не в состоянии отвернуться от Йена.

По мере развития поисков все начинает выглядеть так, словно след ведет не к кому иному, как к лорду Мёрдо Балфору. И Дэвиду приходится задуматься: может ли Мёрдо быть не тем, кем кажется? В действительности ли он скучающий аристократ, который развлекается за счет Дэвида? Или же он агент-провокатор, ответственный за судьбы Питера Макленнана и других радикалов?

Глава 1

8 сентября 1820 года, Стерлинг, Шотландия

Все утро на казнь Джона Бэйрда и Эндрю Харди собиралась толпа. Когда Дэвид добрался занять место, пространства было достаточно, чтоб вытянуть руки. Теперь же со всех сторон его окружали всевозможные люди: мужчины, женщины и дети, и простонародье, и знатные особы.

Здесь присутствовали сотни соратников двух мужчин, которых ждали повешение и обезглавливание, но были и люди, что пришли сюда зрелища ради. Общая атмосфера ничем не отличалась от любой другой казни: бурлившая комбинация из нездорового ликования и кровожадности, что с легкостью могла перетечь в насилие, но в настоящий момент настроение царило праздничное. Люди вокруг пихались и толкались, подыскивали место для лучшего обзора и звали своих друзей. Лоточники сиплыми голосами заявляли о своих товарах, продирались сквозь толпу и продавали горячие горох и фасоль, сосиски, апельсины и пряники. Смешавшиеся сладкие и пряные ароматы объединились с запахом стоявших чересчур близко немытых тел. Дэвид сглотнул внезапный рвотный позыв и пожалел, что не додумался захватить с собой виски.

Свои позиции заняли красномундирники — солдаты тринадцатого пехотного полка. Они сдерживали буйную чернь, собравшуюся с обеих сторон Брод-стрит. Два разреженных ряда алых пальто, вскинутые серебристые штыки. Позади них теснилась и напрягалась туча зевак.

Дэвиду в ребра ткнулся острый локоть, отчего он заворчал. Агрессором оказалась женщина в грязном фартуке и чепце, от нее крепко пахло алкоголем. Видимо, ей хотелось пробраться вперед, чтоб лучше разглядеть все зверство процессии. Пройдя мимо Дэвида, она пробилась через компанию молодых людей. Они громко выругались, но она не обратила на них внимания и полезла дальше.

Дэвид не завидовал, что у женщины будет точка обзора получше. Он ненавидел казни. А здесь находился, лишь потому что больше ничего для Джона и Эндрю он сделать не мог. Для их спасения он приложил все усилия, но судебный процесс был делом предрешенным. Загнанные в угол, Джон и Эндрю подписали себе приговор несколько месяцев назад, когда промаршировали к заводу «Каррон» для того, чтоб захватить оружие и потребовать право выбирать, под чьим управлением находиться. Они и не ведали, что некоторые из их числа — самые идейные и стремившиеся к бойне — на самом деле были охотничьими псами, посланными Уайтхоллом¹. Агентами-провокаторами.

У них и шанса не было.

Дэвид переступил с ноги на ногу, утомившись и телом, и душой. Последние полтора дня тянулись бесконечно. Сначала путешествие из Эдинбурга, потом несколько часов в гостинице в компании лишь собственных мыслей. В город он приехал рано утром, не зная, насколько непроходимой будет толпа. Ждал он уже больше двух часов, застрял среди моря людей. Некоторые выглядели так, словно им было столь же тяжело на душе, как и ему самому, а другие — словно находились в цирке.

В конце улицы раздался грохот, и зеваки как один повернули головы.

— Процессия! — возбужденно сообщила соседу стоявшая перед Дэвидом молодая женщина.

На ней был надет передник служанки, а из-под чепца проглядывали русые кудри. Она была румяной, как свежеиспеченный хлеб. Дэвид не понимал, для чего она сюда пришла, поднималась на цыпочки и для лучшего обзора вытягивала шею.

Поначалу Дэвид рассмотрел роту драгунов² конной службы. Не спеша они спускались от замка по холму, а когда приблизились, он разглядел очертания повозки, где везли осужденных.

За минуту до того, как повозка проехала мимо, до него долетела музыка. Гимн. Тот самый, что во время работы на фермерской кухне пела матушка. «Господь нам щит из рода в род». Гимн перемещался вместе с процессией, продвигавшейся вниз по склону, вступал каждый новый сегмент толпы и нес заключенных на неровных волнах песни.

Гимн возымел необыкновенный эффект. Лоточники прекратили перекрикиваться, взбудораженные зрители успокоились, и единственными звуками, нарушавшими тишину, стали цоканье лошадиных копыт, потрескивание волочившейся по булыжникам повозки с заключенными и торжественный хор голосов.

Дэвид тоже запел, голос немного хрипел, знакомые слова вырывались из какого-то давно позабытого уголка памяти.

Могучий времени поток

Спешит с собой унесть

Своих сынов, своих рабов —

Их жизнь, дела и честь...

Процессия достигла Дэвида, и сквозь крошечный зазор между красномундирниками он мельком увидел заключенных. В повозке они сидели бок о бок, напротив них палач — неподвижная фигура в капюшоне, вся в черном.

Позади повозки и военного сопровождения шагали местные видные деятели. Мировые судьи и шериф Макдональд собственной персоной, он нес герб своего ведомства. Они прошли далее, успокаивавший эффект гимна рассеялся, и сторонники осужденных мужчин пролаяли оскорбления.

Как только процессия миновала Дэвида, разглядеть происходившее стало почти невозможно. Повозка остановилась возле здания суда, но вокруг нее хлопотало так много красномундирников, что Дэвид не уловил, когда вывели заключенных. Стоявшая перед ним женщина доложила, что они вошли в здание.

Потекли долгие минуты, толпа ожидала все нетерпеливее, приобретала одно из опасных настроений. Несколько зевак протолкнулись мимо Дэвида, чтоб ради основного события продраться ближе к эшафоту. Дэвид обнаружил, что они тянули его за собой и, в конце концов, он оказался в компании мужчин, выглядевших так, словно они уже длительное время находились в запое.

Одеты они были в поношенные, истрепанные вещи, и каждый держал в руках кувшин эля или спирта. Они непристойно шутили, сознательно пихали соседей и подстрекали друг друга. Дэвид попытался отойти, но за спиной, слева и справа стояли люди, его зажимали со всех сторон. Уходить было некуда, поэтому он отвел взгляд и старался их игнорировать.