ПереКРЕСТок одиночества (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 24

Ледяная стена. Опять все упирается в эту стену – и опять в буквальном и переносном смысле сразу. Скорей бы чертовая ледяная пробка растаяла и открыла мне путь!

И все равно сомневаюсь, что все так просто. В этом месте по-простому не бывает.

Три часа я отработал в ровном неспешном темпе. Миновал лежак. До первого рычага и стола рукой подать. Сегодня уже доберусь. Передо мной почти идеально чистый пол. Гордость берет за свое усердие. Разрезанная пластиковая бутылка заполнилась «почвой» до отказа. Начал сваливать скопленное рядом. Много же тут грязи накопилось.

Ценными находками пол не порадовал. Два предмета может быть пригодятся – стертая монетка и большая канцелярская скрепка. Ни намека на замочную скважину. Клеенчатый плащ продолжал промываться водой.

Настало время рычагов. Первый до упора вниз. Второй до упора вниз. Третий не поддался – в прошлый раз было то же самое. Разящий рычаг застопорило? Не думаю. Скорее его время пока не пришло.

Кормильня разродилась мелодичным призывом и вспышками света. Уже неспешно сходил за едой, притащил к столу. Принимать пищу стоя надоело. Скрестив ноги уселся на стол. На импровизированную скатерть опустил лепешку-поднос. Блюда стандартные. Хлеб, гороховое варево, кусочек рыбы. Я надеялся на яблоко или еще какой фрукт. Но не повезло. Еще один повод беречь сухофрукты.

После обеда отмылся и отправился спать. Одежда и одеяло просохли. В душе то приятное чувство, что испытывает под конец дня каждый хорошо потрудившийся человек. Удовлетворенность, довольство собой, спокойное ожидание завтрашнего дня.

Сколько дней я уже здесь? Трудно сказать. Время летит быстро. Но не вижу особого смысла в отсчитывании каждого минувшего дня – это может и к депрессии привести. Стоит появиться упорной мысли вроде «моя жизнь впустую проходит в застенках»… и это будет началом конца. Уверен, что несколько моих предшественников закончили жизнь сумасшедшими.

Еще кто-то мог опуститься до состояния животного. А зачем заботиться, чтобы светоч разума не угасал?

Кому нужен интеллект там, где для выживания достаточно дергать всего за два рычага?

Если выполняешь эти простые условия – два рычага вниз до упора, как только гаснет свет – то здесь всегда будет тепло и светло, а у тебя будет достаточно пищи. Побеседовать не с кем. Телевизора нет. Компьютера тоже. Нет и книг. Чем занять разум? Бесконечным созерцанием стен? Подсчетом кирпичей? И потихоньку человек начинает деградировать…

Поэтому я буду закалять тело и разум и не стану подсчитывать количество дней прошедших в заключении.

Закутавшись в одеяло, улегся под первым рычагом. Сложил руки на груди. Затих. Надо выспаться. И новый временной лимит мне это вполне позволяет.

Спать…

***

Встал я через восемь часов полноценного сна. Три вынужденных кратких пробуждения прошли почти незаметно. Прекрасно отдохнул, восстановил силы. Сделал зарядку, особое внимание уделив приседаниям. Сходил умыться. Тщательно проверил тело на предмет незамеченных ранок, прыщей, потертостей и прочих нежелательных повреждений. Обнаружил небольшую царапину на запястье. Уже затягивается, следов воспаления нет. Теперь тренировка с гирей. Тело тихо протестует, но я не собираюсь прислушиваться к его трусливым сигналам. Закончив, хорошенько вымылся. Протер гирю. Я готов к работе.

Осмотрел рабочий инструмент. Скребок с деревянной ручкой. Несколько истертых тряпок. Обмотки для коленей – очень боюсь их застудить. В камере тепло, но каменный пол – это каменный пол. Если лишусь коленей, жизнь превратится в ад. Да и банальная простуда нежелательна.

Снарядившись, принялся за дело. Для начала убрал новые пятна грязи с уже вычищенных участков – наследил, когда бегал к воде и кормильне. Следом взялся очищать новый квадрат. Скребок быстро справлялся с черной пленкой, легко отдирал лепешки грязи. Я планировал проработать несколько часов. Но через час произошло событие кардинально изменившее мои планы.

Грохот.

За спиной грохнуло так, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Невероятно страшный шум. Первое что подумал – обвалился потолок. А когда обернулся, увидел скачущие ко мне из сумрака серые и белые камни. Они ударялись о пол и разлетались осколками. Скользили как хоккейные шайбы. Летели от одной стены к другой. Один из странных камней докатился до моих ног. Я глянул на него и, выронив скребок, заспешил по коридору. Не камни. По коридору скакали куски мокрого льда. А значит…

Ледяная стена рухнула!

Таяние подточило ледяную прочность и, не выдержав собственного веса, ледяная стена обрушилась. Судя по тому, что посреди коридора осталась большая куча крошенного льда, таяние выело из ледяной глыбы-затычки сердцевину и так провалилась сама в себя. Стоя у груды льда высотой мне по пояс, я жадно смотрел вперед.

Разочарование.

Радость.

Нетерпение.

Задумчивость.

У каждой эмоции своя причина появления.

За грудой льда коридор тянулся еще шагов пятнадцать и заканчивался тупиком. Но тупиком странным – стена представляла собой металлическую плиту. Рядом с плитой рычаг. Плита, рычаг и почти весь тупик заледеневшие. Совсем рядом со мной от коридора отходят два прохода. Пол покрыт льдом и водой. Плавает и лежит какой-то мусор. С потолка капает.

Обойдя кучу льда, я встал в центре коридора и посмотрел сначала налево, затем направо. Тяжело вздохнул. Боковые отвороты были идентичны друг другу. Тянулись шагов на восемь-десять каждый, затем тупики. В кирпичных стенах вмуровано по достаточно большой железной плите. Рядом с каждой плитой по рычагу. И опять лед. На потолке сосульки. К основному коридору по потолку и стенам тянутся длинные языки льда и снега. Странно… разве такое бывает? Чтобы лед тянулся странными извилистыми линиями по стенам, полу и потолку, причем тянулся к центру креста. Мне в спину дышало тепло. С остальных трех сторон тянуло ледяным холодом. Тепло шло от обжитой мной части тюремной кельи – от ножки креста.

Креста…

Да. Сравнение точное.

Я стоял точно в центре своеобразного перекрестка. В центре креста с куцыми боковыми перекладинами.

Моя тюремная келья, с наконец-то четко обозначившимися границами, представляла собой крест. Два перекрещенных тупиковых коридора с кирпичными стенами. Прямо ирония – я «свободен» как птица, могу податься на все четыре стороны.

Ладно…

Огорчение огорчением, но просто так стоять глупо. Осмотримся.

Я свернул для начала направо. По стылому коридору прошел до вмурованной в стену плиты. Железо. Или сталь. Пятна ржавчины пятнают металл. Размер прямоугольной плиты где-то полтора метра в высоту и метр в ширину. Я взялся за рычаг. Потянул. Тот не шелохнулся.

Ладно.

Я развернулся и пошел обратно. Миновал перекресток. Дошел до конца левого отворота. Такая же плита. Такой же рычаг. Потянул. Рычаг не поддался.

Ладно…

Вернувшись к перекрестку, свернул в оставшуюся неизведанной сторону – к «голове» креста. Тут холодней всего – это стало ясно сразу. В лицо ударил ледяной холод. Стены прямо похрустывали – на них появлялась и исчезала изморозь. Я замер в изумлении – изморозь появлялась и исчезала пульсациями. С интервалом где-то секунд в десять. Пугающе красиво. За секунду стены вокруг большой стальной плиты покрываются белой волной изморози. Похрустывающая белая волна стремительно бежит к перекрестку, но сдается метра через два. Замирает. Еще через пару секунд начинает быстро таять. На стенах обильная влага. И снова – ш-шах! И от стальной плиты бежит новая волна белоснежного инея. Во время наступления изморози в коридоре сильно холодает. Во время отступления напирающее сзади тепло «разбавляет» ненадолго холод.

Вот такого поведения изморози я тоже что-то не могу припомнить.

Может там снаружи какой-то генератор холода, посылающий волны мороза?

Как еще можно объяснить такое поведение инея?

Взявшись за ледяной рычаг, попытался его опустить. Рычаг не шелохнулся.