Абсолютный разум (СИ) - Михлин Наташа "Passion_fruit" - Страница 6

— Куда собрался?

Голос настиг его вместе с ментальным набором нелестных слов в адрес солдафонов, нарушающих распорядок дня медотсека. Нузза обреченно сложил руки, приветствуя Каш.

Каш Арлех была штатным мультирасовым психологом лазарета, ценным специалистом и отличным слушателем. А еще она была лароной. Это означало, что все лароны-мужчины, вне зависимости от звания, автоматически записывались Каш в категорию неразумных детей, нуждающихся если не в постоянном присмотре, то хотя бы в мудром, потрясающе неуместном совете при встрече. Вытерпев пятнадцатиминутную лекцию о вреде человеческих стимуляторов для народа Лар и придирчивый осмотр на предмет ментальных и физических повреждений, очередная жертва отпускалась, провожаемая взглядом Каш и въедливым потоком мыслей на тему глупеньких мальчишек, за которыми нужен глаз да глаз, а то еще подхватят какую хворь в рейде или случайно нажмут на кнопку, разнося полгалактики к Шанновым псам…

Впрочем, в рабочее время Каш никогда не позволяла себе ни словом, ни мыслью смутить пациента, мягко исследуя его разум в поисках барьеров и противоречий и умело помогая справиться с ними.

— Спит твой сержант, и будет спать еще долго, — уперев руки в бока, проговорила Каш, — нечего шастать сюда каждые шесть часов!

— Хоть посмотреть-то на него можно? — возмутился Нузза, — Стэн там с ума сходит, они с Эксом почти братья! Должен я парням хоть что-нибудь сказать!

— Скажи, что встретил меня, — хмыкнула Каш, смахнула с его расстегнутого кителя незаметную пушинку и дернула за полу, — застегнись, а то ходишь как…

Нузза страдальчески поморщился, считав ее мысль.

— Скажи хотя бы, что с ним? Это ведь не простая рана, я прав?

— Прав, прав.

Нузза обернулся. Перед ним стоял доктор Гард Оста.

— Каш Арлех, мое почтение.

Каш невозмутимо кивнула врачу и отошла в сторону, давая им возможность войти в отсек.

Через стеклопластовую стену была видна палата, каждые несколько секунд по куполу медкапсулы проходила светящаяся полоса сканера. Грудь Экса размеренно поднималась и опускалась, огни приборов горели мирным голубым светом. Оста поманил командира за собой.

Кабинет главврача поражал пустотой. В помещении, формой напоминавшем куриное яйцо, стоял стол с большим прозрачным экраном, два кресла и громада диагноста чуть в стороне. На столе лежала шариковая ручка. Все знали о любви Оста к старинным вещам. Ручка казалась чужеродным предметом не потому, что принадлежала к иной эпохе, а потому, что лежала абы как, не перпендикулярно краю, игриво положив кончик на один из симметрично расположенных планшетов.

Врач подошел к столу, из стены выдвинулась пластинка. На ней хищно изогнулся гарпун арумов, который доктор извлек из плеча Экса. Даже отделенный от носителя, закрытый силовым полем, он выглядел готовым ужалить.

— Парня спасло то, что гарпун зафиксировался металлом экзокостюма, — проговорил доктор, разглядывая блестящий клык.

— Рана казалась не опасной, — начал ларон, — но меня насторожило то, что Эксельсиор сразу выпал из сцепки… Это какой-то яд?

Доктор кивнул и указал на черное лезвие, прослеживая его изгиб.

— Видишь эти бороздки? Их здесь двадцать три штуки, и все полны отравой, которой хватило бы на десяток Эксов и нас с тобой в придачу. Если бы гарпун вонзился глубже или тело шевельнулось, все приготовленные дозы нейротоксина попали бы в кровь. А так лишь ничтожное количество успело просочиться внутрь. Основной проблемой было быстро подобрать антидот… Но мы справились, — коротко улыбнулся доктор, — Так что твой бравый сержант отделался легким испугом и скоро встанет в строй.

— То есть в следующий раз… — Нузза облизнул губы, — в следующий раз нужно сразу вытащить гарпун из тела, так?

Доктор дал экспонату мысленную команду скрыться с глаз, присел на край стола и взяв ручку, стал задумчиво крутить ее в руках.

— На лезвии обратная насечка, — пробормотал он, глядя на звезды в иллюминаторе, — Если ты сможешь выдрать его… Из самого себя вряд ли, — покачал головой Оста, — у ларонов низкий болевой порог, сознание отрубится на середине. А вот из товарища, может, и получится. Приличная яма останется, но в принципе, болевой шок и кровотечение в данном случае не самое страшное…

Ларона передернуло. До него доходили отголоски мыслей Оста: ни следа волнения или сострадания, лишь спокойствие, граничащее с безразличием.

В этом был весь Гард Оста, главврач флагманского крейсера «Тау». Те, у кого возникала необходимость прибегнуть к его услугам, заранее стонали и провожались сочувствующими взглядами остальных. Оста не раз доставал с того света как людей, так и представителей иных рас Галактического Альянса. Однако если Оста мог причинить пациенту боль — он ее причинял, продолжая работать, игнорируя закушенные губы и лишь слегка поднимая брови, услышав стон. Злые языки утверждали, что доктор экономит анестезию и готовит из нее для себя высококлассную наркоту. Но им затыкали рот те, кто больше знал о главвраче: доктор не жалел других, но не жалел и себя самого. История о том, как Гард Оста заработал Звездный Орден, передавалась из уст в уста.

Попав в окружение на планете Айкосан в системе созвездия Ящерицы Гард Оста, тогда еще обычный полевой врач, девять суток ухаживал за ранеными, не имея представления о том, как скоро их вытащат из чавкающих мокрых джунглей, и вытащат ли вообще… В помощниках у него был лишь андроид старой модели.

Первые три дня доктор ходил с обломком зазубренного электрокопья в боку. После того, как рана ожидаемо воспалилась и доктор заметил, что от жара перестает различать надписи на лекарственных инжекторах, которые он колол солдатам, Оста зажал в зубах лиану и расширив отверстие ножом, достал из себя осколок, затем приказал роботу прижечь рану бластером. Тот не мог обойти программу, выстрелив в человека даже на самой малой мощности, тогда Гард сделал это сам. Говорили, что когда за группой прислали судно, все бойцы были в сознании, лишь доктор, увидев огни снижающегося катера, свалился на руки андроиду.

Дим подбрасывал яблоко, шагая по коридору, и думал о том, что Великий Разум распорядился весьма мудро, создав три союзных гуманоидных расы на материнских планетах, обладающих одинаковой силой тяжести.

Каюта Зигги была закрыта, изнутри доносилось пыхтение и стук. Дим приоткрыл створку и тут же нарвался на крик: — Закрой сейчас же, она опять смоется!

Десантник ухмыльнулся и шагнув внутрь, закрыл дверь за собой. Зигги распластался на полу и увлеченно тыкал ботинком под кровать. Дим уселся на стол и стал с интересом наблюдать за темнокожим альдебаранцем.

— Что, снова-здорово? — спросил он, откусывая яблоко.

— Чертова тварь, — прокряхтел Зигги, — забилась под решетку вентиляции! Застрянет и подохнет, как пить дать!

Развернувшись на спину, он безнадежно вздохнул, отшвырнул ботинок и пошевелил пальцами босой ноги. Потом уставился на жующего Дима.

— А ну, дай сюда!

Тот поднял брови, но послушно бросил ему яблоко.

— Спелое, — довольно кивнул Зигги, и осторожно положив фрукт на пол, запрыгнул на постель, свесился и хищно растопырил пальцы в ожидании жертвы.

Через некоторое время из-под кровати показалась пушистая длинная лапа, затем другая. Наконец арахнул показался целиком. Шесть розовых ног оплели яблоко, раздался хруст.

— Попалась, сволочь! — возопил Зигги, подхватывая арахнула. Та в ужасе замахала лапами, восемь черных глаз обиженно уставились на охотника, но уже через минуту блаженно прикрылись веками, подставляя под пальцы Зигги попеременно спинку и головогрудь.

— Смотри, Нузза увидит, дезинфекторам сдаст, — заметил Дим.

— Не сдаст, — умиротворенно проворчал Зигги, ероша розовую шерстку любимицы, — она безвредная, не самец ведь… и я ее никуда не выпускаю. Тебе и тут хорошо, правда?

Дим фыркнул, глядя на идиллическую картинку: здоровенный негр склонился над ядовито-розовым вредителем, как мать над ребенком. Самка арахнула довольно хрумкала яблоком, а когда Зигги подобрался слишком близко к еде, тут же попыталась цапнуть его за палец.