Предопределение: Параллели жизни (СИ) - "Sonnenanbeterin" - Страница 35

Четыре дня, проведённые в пути, оставили позади всё, ставшее родным. Сейчас, даже вдалеке нельзя было разглядеть её родной город. Они находились там, где заканчивался густой лес, и дальше виднелись только широкие равнинные места с высокой травой. Ещё через несколько часов появится возможность остановиться в одном небольшом городе. Небо над головой было чистым, но вдалеке виделось приближение непогоды. Пришло время заканчивать короткий перерыв и двигаться дальше, чтобы успеть пересечь открытое пространство, находившееся во власти ветра. Марк отвязал лошадь от дерева и повёл за поводья. Животное несло на себе весь груз, взятый ими с собой.

Спустя пару часов стало ясно, что погода портится быстрее, чем ожидалось. Необходимо найти временное укрытие, чтобы переждать дождь. Первые капли уже касались кожи. Поблизости стояло только одно здание, а до города оставалось идти ещё слишком долго. К этому моменту крыша над головой уже будет не так важна. Пришлось согласиться на единственный доступный вариант, если уж сама природа решила помешать их планам. Оставалось надеяться, что двери брошенного храма, чей шпиль возвышался над округой, открыты и сейчас.

Небо в считанные минуты затянуло облаками так, что лучи солнца не могли через них пробиться. Первые капли дождя впитывались в пересохшую землю. Сильный ветер быстро принёс с собой стену воды, падающую с неба, когда до убежища оставалось совсем немного. Волосы вбирали в себя воду и становились всё тяжелее.

Тяжёлые двери открылись, и первое, что бросилось в глаза — это внутреннее убранство, выглядевшее не слишком скромно, хотя мародёры всё равно прибрали к рукам то, что смогли унести, но оставили разорённое место без погрома. Целые стёкла в окнах, за некоторым исключением, не давали ветру проникать внутрь и приносить с собой мелкий мусор. Только общий вид напоминал о заброшенности места, да некоторые скамьи стояли повёрнутыми друг к другу. Очевидно, кто-то использовал это место как временное убежище, а после оставил всё как есть.

Пока Пейдж медленно осматривалась, Конте заметил в отдалении винтовую лестницу, круто поднимающуюся вверх. После того, как Марк снял насквозь мокрый пиджак, он поднялся по лестнице. Дверь наверху была заперта, и он не решился выломать замок. На смену одной идее быстро пришла другая. Марк подошёл к одному из окон и снял две тяжёлые занавески, ткань была довольно плотной и тёплой, а на ощупь напоминала бархат. Пейдж сейчас стояла недалеко от него, и Конте сделал пару шагов, чтобы передать в её руки импровизированное покрывало. Марк так и остался стоять спиной к алтарю, а Кэтрин села на первую перед алтарём скамью, когда уже закуталась в тёплую и сухую ткань.

— Надеюсь, костёр ты разводить здесь не станешь.

— Судя по сегодняшнему капризу погоды, это не такая уж и плохая идея. Гроза, костёр, — Марк ненадолго опустил взгляд в пол и мрачно добавил: — Только страшных историй не хватает. Хотя, кажется, сейчас все они меркнут на фоне реальной жизни.

Конте перевёл взгляд в сторону входа и словно вспомнил, что его лошадь осталась снаружи под навесом на крыльце. Только сейчас Марк понял, что не разгрузил животное от его ноши. Пройдя к выходу, он совсем ненадолго скрылся за дверью, чтобы внести вещи внутрь. Лошадь он оставил привязанной к опоре, на которой была закреплена крыша крыльца.

Дождь стучал в окна, исполняя мелодию самой природы. Звуки грома врывались в это гармоничное звучание, добавляя в него свои напряжённые и резкие ноты. То, что глушило электричество, находилось ниже того уровня, где молнии рождались. Свинцовое небо так и оставалось тёмным, без единой искры света, срывающейся с тяжёлых облаков. Звуки дождя то усиливались, то затихали. Постепенно небо становилось светлее. Появлялась надежда, что этот каприз погоды закончится ещё до заката.

Марк ненадолго вернулся к алтарю, где так и остался лежать его пиджак. Конте достал из кармана небольшую коробочку. Он вручил её Пейдж и сказал:

— С днём рождения, — его голос в этот момент прозвучал с нотками нежностью.

Кэтрин открыла упаковку, скрывающую подарок. Внутри лежало украшение, которое она видела у Марка. Это была довольно необычная вещица — серебряный череп волка, висевший на одном из двух чёрных шнурков, второй очень плотно прилегал к шее. От черепа отходила тонкая цепь. На ней было закреплено что-то круглое, похожее на старинную монету или жетон.

— Я привёз это из Мексики. Тогда деловая поездка закончилась на три дня раньше. У меня появилось свободное время, и я потратил его на то, чтобы посетить культурные места, которые обычно туристы и не замечают. После острова Исла-де-Муэрте, я попал на соседний Лас-Трес-Мариас. Там, в одном из небольших частных магазинов, я и купил его. Помню, как продавщица хотела рассказать мне часть их философии и мировоззрения. Суть заключается в том, что у нас черепа — это символ смерти или пиратов, в лучшем случае, у них же это символ жизни и доказательство тому, что человек вообще жил на этом свете. В их культуре такие украшения — это нечто вроде оберегов.

Пейдж показалось это довольно интересным взглядом на жизнь. Пусть кому-то такое покажется странным, но она поняла смысл, заложенный в словах Марка. Кэтрин озвучила свои мысли, после чего надела украшение, крепившееся с помощью довольно простой застёжки.

На фоне огромного и пустого помещения Кэтрин казалась ему такой хрупкой, что хотелось защитить её. В память же настойчиво стучались воспоминания о недавних событиях, когда именно Пейдж спасла его от смерти, вернувшись в ловушку, полную людей, желающих его смерти или даже хуже. Марк помнил её образ после пожара, когда впервые увидел. Сейчас же глазам открывалась иная картина. В заброшенной церкви рядом с ним сидела женщина, совсем недавно убившая четверых. Без колебаний, не дрогнувшей от сомнения рукой.

Небо постепенно освобождалось от тяжёлых туч, сковавших солнце. Огненный закат пробивался через разрушенные витражи. Марк стоял спиной к свету так, что его лицо оставалось в тени. Пейдж с вниманием смотрела на него во время разговора. В какой-то момент из памяти вырвались давно дремавшие воспоминания. Сейчас она уже не слышала то, что ей говорил Марк. Сколько же важных моментов в один миг обрели свой смысл! Словно не своим голосом Пейдж сказала:

— Почему ты ушёл тогда?

Вопрос прозвучал подобно грому, что совсем недавно бесцеремонно врывался в спокойную музыку дождя. Марк ненадолго замолчал, пытаясь понять, что ему только что сказали, и найти ответ в своей памяти. Все его попытки безнадёжно утонули в пучине неизвестности.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, внимательно ожидая пояснений.

— Тогда, во время пожара, — голос дрогнул, но всё же Пейдж продолжила: — Это ты был в моём доме, и, наверное, узнал меня при нашей второй встрече.

В её словах не звучало вопроса, но Марк всё же ответил — словно для того, чтобы развеять возможные сомнения.

— Да, — ему ничего не оставалось, кроме того, что согласиться.

— Я до последнего надеялась, что узнаю, кто был тем человеком…

В голосе Кэтрин словно проявились нотки осуждения, хотя в действительности она просто хотела понять всё до конца.

— Я испугался того, что это мог быть ошибочный поджог и настоящая угроза грозила моему дому, и не мог остаться.

Пейдж поднялась на ноги и пошла вверх по лестнице к алтарю, где сейчас стоял Марк. Хватило одного взгляда, чтобы её слова стали совершенно лишними в тишине, которая накрыла собой воздух вокруг. Пусть будет всё, что угодно. Все последние годы стали доказательством того, что промедление лишь отнимает драгоценных минуты у жизни.

Она подняла лицо так, что их взгляды встретилась. Одно слово тихим шёпотом нарушило молчание:

— Спасибо.

Сейчас Конте понял, что сам ни разу не сказал этого простого слова после того, как она вернулась, противясь его просьбе. Марк провёл рукой по её шее так, что она опустила взгляд, словно пытаясь проследить за этим жестом. Диалог отражался в одних взглядах, и всё было понятно без слов. Он притянул её так, что расстояние сократилось, и она ощутила тепло тела, скрытого под строгим костюмом. Взгляды встретились лишь на мгновение, прежде чем всё окружение растворилось во мраке.