Рикошет сна (СИ) - Агеева Рита - Страница 29

На складе все-таки удобнее разговаривать, чем в менторской, расположенной в центральной части сада. Никто не мельтешит за окном, нет нужды понижать голос, загроможденное шкафами пространство настраивает на активный мыслительный лад.

— Возвращаясь к содержимому лаборатории, — все больше возбуждается Кикко, — помимо ворот, мы не обнаружили там больше никаких приборов и устройств, способных генерировать материю либо информацию. Все остальное оборудование, насколько мы смогли понять, было предназначено для измерения и контроля того контента, что поставляли ворота. Итого, вырисовывается следующий расклад: именно ради ворот была затеяна вся эта игра с созданием мнимого радиационного поля на территории бывшего купола. Именно они являются значимым и поддерживаемым в безупречном рабочем состоянии объектом, которым пользуются силы, заинтересованные в плачевном состоянии купола.

— Мне кажется, это слишком сложная теория, — не соглашаюсь я. — Зачем затевать такую сложную головоломку и тратить столько ресурсов на то, чтоб разогнать все живое подальше от ворот, если их можно просто перенести в более удобное место? Они же компактные и…

Я осекаюсь и прикусываю себе язык. Конечно же, их нельзя перенести! Нет на земле такого объекта, который можно было бы возвести или разметить абсолютно где угодно, на любом произвольном участке. Дом не построишь на болотистой местности. Тропический сад не разобьешь поверх вечной мерзлоты. Аквапарк в пустыне долго не протянет.

С объектами специфического энергетического предназначения дела обстоят еще сложнее. Церковь, мечеть, капище или ашрам не получится воткнуть куда попало — их месторасположение задается комплексным сочетанием факторов, работать с которым умеют только люди, с рождения наделенные особой чувствительностью и поднаторевшие в этом искусстве за долгие годы работы.

— Ворота нельзя перенести, — озвучивает мои мысли Эмма. — Я практически уверена, что в их энергокоде задан диапазон или последовательность координат, в которых ворота сохраняют работоспособность. Если их с этих координат подвинуть, связь ворот с Той Стороной ослабевает или теряется полностью. Кроме того, надо учесть, что некая доля этих координат сейчас недоступна, так как они оказались на территориях, по-настоящему подвергшихся воздействию техногенных катастроф. До таких территорий либо нельзя добраться физически, либо ворота не могут там полноценно функционировать. Как следствие, за все локации с работающими координатами разгораются отчаянные драки.

— Проще говоря, Арчи и его родственнички проживали на территории важного перевалочного пункта контрабандистов, которые занимались поставкой опасных грузов с Той Стороны на Эту, — подводит итог Кикко. — Любой нормальный человек попытался бы как можно скорее из этого гадюшника сбежать — скорее всего, еще до наступления катастрофы, потому что не предчувствовать ее не смог бы только слепоглухонемой. А если не до — то незамедлительно после, со всех ног и не успев запаковать пожитки. Наш Арчи, однако, так не поступил. Он зачем-то остался жить под носом у очень подозрительных персонажей, рассказывать о которых он нам отказывается. Можно, конечно, списать это на то, что бедный мальчик весь до полусмерти перепугался и не мог понять, что же ему делать и куда податься… Только вот честно сказать, впечатления беспомощного безрассудного младенца он на меня не производит вообще никак.

— Мяу! Я не готов играть в мячик сразу после завтрака! Пойдем лучше на лежаках опять поваляемся! — Грабабайт прилежно вопит как можно громче, чтоб дать нам понять о приближении Арчи.

Совещание по поводу юного карнавалета приходится экстренно завершить.

Днем меня отвлекают мелкие бытовые дела, поэтому ознакомление с записью сольных похождений Арчи на Той Стороне я откладываю на вечер перед самым сном. Ридер, с которым я обращаюсь второй раз в жизни, запускается быстро и послушно. Увы, он записал содержание сна ровно так, как видел его сам карнавалет — то есть его глазами. Мне бы в идеале хотелось иметь возможность переключать ракурс и по мере смены обстановки оценивать смену внешнего вида Арчи: возраста, походки, жестов, выражения лица… Увы, ридер в этом плане уступает даже самым элементарным играм из сферы виртуальной реальности.

Я оказываюсь на улице под протектным куполом. Вон он, над головой — прозрачный и чистый, но все равно дающий картинку не совсем естественного неба. Наличие купола особенно заметно, если сфокусировать взгляд на облаках: они кажутся чересчур плотскими, изображенными в манере гиперреализма.

Я радостно вбегаю с небольшой опрятный дом с чистейшими белеными стенами, чьи балконы и подоконники утопают в цветах всех оттенков радуги. Судя по тому, как изображен бег, Арчи сейчас находится не на осознанной миссии на Той Стороне, а в пределах обычного сна. Это абсолютно нормальное явление: все обитатели Ритрита сохраняют возможность смотреть обычные сны. Некоторые даже не ленятся тратить часы на то, чтобы растолковывать их по Фрейду или с помощью допотопных сонников, которыми пользовались еще их прапрабабушки на Большой Земле.

В доме светло и уютно. Нежное женское присутствие ощущается в каждой детали: в вышитых салфетках на столе, в расписных чайных чашках, в тапочках с мордочками забавных зверюшек, в глянцевых журналах на столике в гостиной, в розовых полотенцах в ванной. Примет же мужского присутствия нет совсем. На вешалке в прихожей не висят мужские куртки, в ванной нет мужской бритвы, в холодильнике нет сытной мужской еды.

Очень странно. Получается, Арчи живет только с мамой. Но куда же делся его папа? Родители на какое-то время расходились? Или мама сначала воспитывала Арчи одна, а потом вышла замуж — и тот папа, что погиб во время аварии с куполом, на самом деле доводился мальчику отчимом? Да, наверное, был отчимом. В воспитанных семьях не принято использовать это слово — а если новый мамин муж замечательно относился к усыновленному ребенку он, скорее всего, сам настаивал на том, чтоб его называли папой, безо всяких оговорок.

Еще у меня возникает сомнение, действительно ли это другой купол — а не тот, откуда полуживой Арчи слал мне сигнал SOS из Неподвластных Слоев. Да нет, точно другой — беглые взгляды в окна помогают мне удостовериться, что природа снаружи несколько иная. Судить по ней о взаимном расположении куполов невозможно — их флора и фауна зависят не от таких параметров, как север-юг, а от уникальной настройки подкупольного пространства. Здесь и сейчас все гораздо тоньше, светлее и свежее, чем те буреломы, через которые мы продирались с Арчи. Хотя, может быть, дело в том, что здешний купол еще цел и последствия аварии не дают о себе знать?

Арчи во сне бесцельно бродит по дому, и единственный вывод, который я могу сделать из этих кадров — это явное отсутствие отца. Но затем картинка неожиданно меняется.

В кадре появляется дядя Коарг и какие-то незнакомые мужчины. Их видно через узкую щелку, словно Арчи прячется от них в шкафу или за занавеской. Мужчины рассаживаются вокруг игрового стола на восемь персон и ждут, пока прислуга удалится. Дело происходит уже в совершенно другом доме, но я не могу понять, где это. Потом спохватываюсь: судя по отделке стене, это именно та гостиная, из которой Арчи совершил вынужденную телепортацию в Ритрит. Только тогда она была обставлена убого и бессистемно, словно почти всю мебель из нее вынесли и продали (а может, сожгли). Сейчас же дорогая обстановка свидетельствует о том, что зажиточные хозяева не привыкли экономить на интерьере и любят при случае покрасоваться перед гостями.

— Итак, судя по накладным, мы перевозим зерно, — полувопросительно произносит один из гостей. Его руки лежат на коробке с игровыми принадлежностями, но он даже не пытается открыть ее — как и все остальные собравшиеся.

Зерно, зерно… Точно! Зерно — это последний, четвертый элемент из той мозаики, что сложилась на столе во время партии в удди-лронг с участием Арчи, после посыпания карт и фигур преображающей пылью. С остальными элементами — мертвым королем, выросшим и качественно изменившимся доходом и пулей — я вроде как разобралась.