Все страхи мира - Клэнси Том - Страница 59
- Предыдущая
- 59/271
- Следующая
— Не волнуйся так, приятель, — заметил Расселл, видя напряжение на лице Госна.
— Такая работа никогда не бывает простой, и всегда приходится испытывать страх.
— Но ты выглядишь таким спокойным, Ибрагим. — Это не было ложью. Сметая кистью землю с бомбы, Госн походил на врача, делающего нечто очень трудное, подумал Расселл, но всё-таки выполняющего свой долг. У этого сукина сына, такого маленького, поразительное самообладание, подумал Марвин.
Госн повернулся к нему. На его лице появилась усмешка.
— Просто притворяюсь. На самом деле мне очень страшно. Знаешь, я ненавижу такую работу.
— И всё-таки ты делаешь её. Значит, умеешь держать себя в руках.
— Спасибо. А теперь пора браться за неё снова — пока я не испугался окончательно. Всё-таки тебе лучше уйти.
— Хотел я её… — Расселл плюнул на землю.
— Это будет непросто, — усмехнулся Госн. — И если ты сумеешь возбудить её, реакция может оказаться тебе не по вкусу.
— Наверно, когда такие штуки приходят в экстаз, дрожит земля.
Госн, видно, был знаком с американскими идиомами достаточно хорошо, потому что откинулся назад и громко расхохотался.
— Прошу тебя, Марвин, не шути так, когда я работаю! — А ведь мне нравится этот парень, подумал он, действительно нравится. Мы утратили чувство юмора, и это плохо. Ему пришлось подождать несколько минут, чтобы успокоиться и возобновить работу.
Прошёл ещё час осторожной очистки бомбы кистью, и Госн не обнаружил ничего. На корпусе были сварные швы, даже какой-то люк… Он никогда не встречал такого раньше. Но — никакого взрывателя или гнезда для его установки. Значит, он внизу, с той стороны, на которой покоилась бомба. Расселл снова взялся за откапывание и выбросил немало грунта, дав возможность Госну продолжить поиски. Однако всё было напрасным. Он решил заглянуть под бомбу.
— У меня в рюкзаке фонарик…
— Вот он, бери. — Расселл передал фонарик Госну. Тот улёгся на землю и попытался заглянуть в откопанную Расселлом пустоту. Там было темно, конечно, и он включил фонарик… Электрические провода и что-то ещё, какая-то сетка… решётка, точнее. По его расчётам он осмотрел восемьдесят сантиметров нижней поверхности… И если это настоящая бомба, поверхность её не должна быть такой гладкой. Ясно. Госн бросил фонарик американцу.
— Мы напрасно потратили пять часов, — заметил он.
— Почему?
— Не знаю, что это за штука, но точно не бомба. — Госн сел, затрясся от нервного перенапряжения, но быстро овладел собой.
— Тогда что?
— Думаю, какое-то электронное следящее устройство или, может быть, система предупреждения. Возможно, подвесная съёмочная камера — с объективом в нижней части. Но все это не имеет значения. Самое главное, что это не бомба.
— Что теперь?
— Заберём её с собой. Эта штука, должно быть, ценная. Может быть, продадим русским или сирийцам.
— Значит, старик беспокоился понапрасну?
— Точно. — Они встали и пошли к грузовику. — Можете не беспокоиться, все в порядке, — сказал Госн крестьянину. Успокоить его стоит, но зачем забивать ему голову ненужными подробностями? Старик с благодарностью поцеловал грязные руки Госна и затем руки американца, что особенно смутило того.
Шофёр развернул грузовик и подвёл его задним ходом к воронке, стараясь причинить как можно меньше вреда растениям. Расселл следил за тем, как двое бойцов наполнили песком полдюжины мешков и кинули их в кузов. Затем обвязали бомбу тросом и начали вращать ручную лебёдку. Бомба — или то, что она напоминала, — оказалась тяжелее, чем они ожидали, и Расселл взялся за ручку лебёдки, ещё раз продемонстрировав огромную физическую силу, — он вращал лебёдку один. Арабы наклонили А-образную опору вперёд, затем уложили бомбу между мешками с песком. Наконец её закрепили на месте верёвками, и работа была закончена.
Крестьянин, однако, не захотел отпускать их сразу. Он принёс чай и хлеб, настаивая, что должен покормить бойцов перед отъездом, и Госн согласился, проявив при этом уместную благодарность. Перед тем как грузовик выехал с огорода, четыре ягнёнка прибавились к его грузу.
— Ты поступил правильно, дружище, — заметил Расселл, когда дом старого друза остался позади.
— Может быть, — устало ответил Госн. Нервное напряжение утомляло его намного больше, чем сама работа, хотя американец, судя по всему, легко справился и с тем и с другим. Два часа спустя они вернулись в долину Бекаа. Бомбу — Госн не знал, как называть её по-другому, — небрежно сбросили перед мастерской, и все пятеро отправились отведать ягнятинки. К удивлению Госна, американец никогда не пробовал этого деликатеса, и он с радостью приобщил своего друга к новому для него арабскому блюду.
— У меня есть кое-что интересное, Билл, — заявил Мюррей, войдя в кабинет директора ФБР.
— Что именно, Дэнни? — Шоу поднял голову от письменного стола.
— В Афинах убили полицейского, и греки считают, что это — дело рук американца. — Мюррей проинформировал Шоу о подробностях.
— Сломал ему шею голыми руками? — спросил Билл.
— Да. Полицейский был небольшого роста, худым, — ответил Мюррей, — и всё-таки…
— Господи… Ну хорошо, давай посмотрим. — Мюррей передал ему фотографию. — Ты считаешь, что нам знаком этот парень? Снимок далеко не лучшего качества.
— По мнению Эла Дентона, это может быть Марвин Расселл. Сейчас Дентон пропускает оригинал слайда через компьютер. Отпечатки пальцев или другие улики отсутствуют. Автомобиль взят в аренду третьим лицом, которое исчезло, а скорее всего никогда не существовало. Водитель неизвестен. Как бы то ни было, описание соответствует нашим сведениям о Расселле — невысокого роста, широкоплечий, очень сильный, цвет кожи и черты лица напоминают индейца. Одежда точно американская. Чемодан тоже.
— Выходит, по твоему мнению, он скрылся из страны после того, как застрелили его брата… ловко, — заметил Шоу. — Он умён и хитёр, правда?
— По крайней мере у него хватило сообразительности вступить в контакт с арабом.
— Ты так считаешь? — Шоу внимательно всмотрелся в другое лицо на фотографии. — Но почему араб? Может быть, это грек или представитель другого народа, живущего на берегах Средиземного моря. Для араба у него слишком светлая кожа, но лицо самое обыкновенное и, по твоим словам, он не проходил у нас. Интуиция, Дэн?
— Да. — Мюррей кивнул. — Я проверил досье. Конфиденциальный источник сообщил нам несколько лет назад, что Марвин тогда ездил в Европу и установил контакт с Народным фронтом освобождения Палестины. Афины — удобное место для того, чтобы восстановить связь. Нейтральная страна.
— И в то же самое время это удобное место для заключения сделки о поставке наркотиков, — предположил Шоу. — У нас есть последняя информация о братце Марвине?
— Очень мало. Наш лучший осведомитель снова попал в тюрьму — затеял драку с парой полицейских в своей резервации и проиграл.
Шоу недовольно покачал головой. Самым сложным в работе с конфиденциальными осведомителями было то, что большинство из них являются, конечно, преступниками, оказываются замешанными в незаконные действия и потому часто попадают в тюрьму. Это поддерживает их незапятнанное реноме среди друзей-преступников, но одновременно делает их бесполезными в качестве источников информации. Ничего не поделаешь, таковы правила игры.
— Хорошо, — произнёс директор ФБР. — Ты хочешь предпринять что-то. Что именно?
— Нужно слегка надавить на прокурора, чтобы тот освободил нашего осведомителя на основании примерного поведения в тюрьме. Тогда мы сможем вернуть его в «Союз воинов». Если поездка Марвина связана с установлением контактов с террористическими целями, нужно немедленно, не теряя времени, начинать расследование. То же самое касается наркотиков. Из Интерпола уже сообщили, что у них нет никакой информации относительно водителя. Ни по какой картотеке, ни террористов, ни поставщиков наркотиков, он не проходит. У греков нет вообще никаких сведений. Попытки проследить, как был взят в аренду автомобиль, зашли в тупик. У них остался мёртвый сержант и фотография двух безымянных мужчин. То, что они послали нам снимок, было шагом отчаяния. По их мнению, это американец…
- Предыдущая
- 59/271
- Следующая
