Уездный город С*** (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 85

— Каких таких живников? — растерянно переспросила Брамс, напряжённо хмурясь.

— Да уже неважно, — усмехнулся Бобров. — Тем более в наше поле зрения так удачно попал господин поручик.

— Попал? — уцепился Титов. — То есть не находился в нём раньше?

— С вами вообще всё трудно, — повёл плечами начальник Охранки. — До недавнего времени вы категорически не подходили на роль проводника, пока весьма затейливым образом не увернулись от смертельного проклятья.

— От чего? Какого еще проклятья? — оторопел поручик.

— Того, которым наградила вас напоследок госпожа Храброва Александра Витальевна. Я, помните, говорил, что Явь и Навь всё же соприкасаются? Ну вот. Ваша бывшая невеста — самая настоящая ведьма, причём в худшем смысле этого слова, то есть действительно зловредная и пакостливая. Вы разрушили её планы, убили любовника, какая ведьма подобное стерпит! Вот тогда-то вы ощутили прикосновение Нави, незаметно приготовились к встрече с чудесами и, тем самым выполнив три первых условия, стали нам интересны.

— Погоди, кого-кого ты убил? — растерянно спросила Аэлита, изумлённо выгнув брови.

Против ожидания, Бобров отвечать и лезть со своими объяснениями не стал, перевёл вопросительный взгляд на Титова, предоставляя ему самому право ответить или уйти от неприятной темы. Натан же только поморщился, дивясь быстроте перемен в жизни: он чуть больше седмицы в этом городе, а та история кажется уже столь далёкой и пустой, словно произошла давно и не с ним.

— В прошлом году я едва не женился, но обнаружил, что невеста, мягко говоря, неверна. Убил на дуэли её любовника и разорвал помолвку, — коротко пояснил поручик.

— А зачем ей это? — ещё больше удивилась Брамс.

— Что — это?

— Ну вот и жених, и любовник. С Акулиной Горбач я поняла, они с мужем друг друга разлюбили, стали буквально чужими людьми, и она нашла другого, к кому испытывала чувства. А тут — зачем? Ну и выходила бы за этого любовника. Странная какая-то…

Натан ответил на это насмешливой улыбкой, взял ладонь вещевички в свою и ласково поцеловал пальцы, а после, уже не выпуская тонкой девичьей руки, обратился к Боброву:

— И каким же образом я… увернулся?

— Чистое везение. Когда вы изволили портить свою репутацию и со дня на день должны уже были напороться на нож, а если точнее — когда ввязались в драку с надворным советником Преображенским. Скорее всего, вы бы глупо погибли именно в ней, а не отделались взысканием. Но свидетелем ссоры стал один господин, разделявший вашу точку зрения в том политико-историческом споре и потому всей душой за вас болевший. Волею случая так получилось, что он тоже отчасти принадлежит Нави, поэтому заметил проклятье и даже снял его. Вы произвели на этого господина очень хорошее впечатление, и он посчитал, что будет печально, если, цитирую: «столь пылкий юноша погибнет по столь досадному поводу». Собственно, с его же подачи и личное дело вам малость подправили, устранив некоторые неприглядные подробности и оставив просто взыскание, без уточнения подробностей. Это всё же справедливо: вы не совсем самостоятельно совершали те проступки, за которые впоследствии понесли кару, проклятье подталкивало.

— И кто же этот господин?

— Один из моих коллег, — обтекаемо отозвался Бобров, давая понять, что более точного ответа никто не услышит. — А с переводом сюда всё получилось в некоторой степени спонтанно. Шуховской для вашего же блага рассматривал подобный вариант, но, входя в положение и учитывая вашу семью, склонялся к Кронштадту. Однако один из ответственных за перемещение возможных проводников, перебирая дела… В общем, не суть. Было выдвинуто предложение отправить вас сюда, возражений не нашлось ни у кого, включая и вас самого. Можно считать, это была судьба.

— Ладно, оставим это. Объясните толком, к чему всё это? Что именно от нас требуется? И почему здесь сейчас ваши люди, а не полицейские?

— Да, простите. Дело в том, что о существовании этих катакомб давно уже известно, но — узкому кругу лиц, и то хватает искателей приключений, которые пытаются туда влезть. С теми, кого нам удаётся вычислить, проводится… беседа, а лаз берётся под наблюдение или замуровывается. Однако решения о серьёзном изучении этих подземелий пока нет, хотя планы такие имеются. Чтобы сделать всё аккуратно, нужно много людей и средств, которых пока нет, и, среди прочего, необходим проводник, потому что коридоры эти уж очень тесно связаны с Навью и как бы не напрямую туда ведут. Так что можете поспособствовать.

— Каким образом?

— Войдёте в силу, договоритесь с дивьями, чтобы провели. Но вам не о том сейчас думать надо, — попытался одёрнуть его Бобров.

— А вы понимаете, что из-за вашей скрытности, из-за того, что о существовании этих коридоров никто не знает даже в полиции, мог отправиться на виселицу невиновный? — игнорируя последнее утверждение собеседника, проворчал Титов. — Выходит, преступник как раз об этих тоннелях прекрасно осведомлён, а мы отстаём на пару шагов: он не просто знает о них, но еще и неплохо в них ориентируется!

— Насколько он ориентируется, это всё домыслы, — поморщился Бобров. — Давайте сделаем вид, что никто из нас об этих ходах до сегодняшнего дня попросту не знал, и успокойтесь уже. Вам сейчас гораздо важнее освоить обязанности проводника и…

— Наша обязанность сейчас — найти ту сволочь, которая уже трёх женщин убила и, может быть, на этом не остановится, — оборвал его поручик и поднялся.

— Сядьте, Титов! — голос начальника Охранки вновь словно бы потяжелел, норовя придавить к полу, но в этот раз на поручика уже не подействовало.

— Это приказ? — ровно осведомился он.

— Просьба, — устало вздохнул Бобров.

— В таком случае, прошу простить, но мы вынуждены откланяться. Служба, — он коротко кивнул и потянул Аэлиту к выходу.

— И впрямь пылкий юноша, точнее не скажешь, — хмыкнул себе под нос начальник Охранки, кажется, вполне благодушно. Но останавливаться и продолжать разговор Натан всё равно не стал.

С минуту они молча шли, рука в руке. Брамс совершенно не возражала против окончания разговора: совоподобный Бобров с его тяжёлым взглядом очень не нравился вещевичке и та была только рада избавиться от неприятного общества. Однако, всесторонне обдумав услышанное, с сожалением поняла, что осталась еще масса вопросов, которые очень кстати было бы задать начальнику Охранки. Оно, конечно, вроде бы не срочно, но…

— А мы еще с ним увидимся? — полюбопытствовала Брамс.

— С кем? С Бобровым? — уточнил Титов. Он, малость поостыв на свежем воздухе, уже досадовал на себя за эту вспышку, признавая её неуместность, и тоже думал о том, что нелишне было бы продолжить расспросы. Однако не возвращаться же теперь! — Полагаю, не единожды.

— А почему ты так на него рассердился? — с интересом покосилась вещевичка на спутника.

— Да как-то всё сразу, — вздохнул Натан. — И эта совершенно безумная история с Бабой-Ягой, и его появление… Никак не получается забыть о старых счетах. Меня еще в Петрограде чрезвычайно злило, что порой в неподходящий момент являлась Охранка и забирала себе дело, к которому ты уже привык и в котором разобрался, и сейчас, увидев его, я как-то с ходу настроился на что-то подобное. Вроде он о другом говорил, а всё равно: заносчивость их, высокомерие это, что мы не тем занимаемся и ерундой маемся, а только они знают, что по-настоящему важно… Конечно, один преступник в сравнении с благом всей страны — мелочь, но дьявол вообще скрывается в мелочах. И сам Бобров этот уж больно неприятный тип, словно не с человеком, а с механической куклой говоришь…

— Мне он тоже не нравится, — согласилась Брамс. Успокоенная тем, что возможность обсудить некоторые важные детали наверняка вскоре предоставится, она переменила тему и предпочла припомнить Титову ещё один вопрос без ответа. — И я так и не поняла, что случилось с твоей невестой. То есть зачем ей это было нужно?

Натан с недовольной гримасой пожал плечами, разговаривать об этом не хотелось. Но и отмахиваться не стал, проще сразу исчерпать этот вопрос, нежели ждать, какие неприятности он может принести впоследствии.