Асы шпионажа - Даллес Аллен - Страница 27

• Предыдущая
• 27/93
• Следующая

Во время допросов японские чиновники показали ему две фотографии. На первой был изображен мужчина, с которым он встречался в императорском театре. Выяснилось, что это – консул при советском посольстве по фамилии Вуткевич. На второй запечатлен Сергей, который был вторым секретарем советского посольства и сотрудником военной разведки и которого на самом деле звали Виктор Сергеевич Зайцев42.

После ареста членов группы Зорге Зайцев покинул Японию тихо, не привлекая к себе внимания. В 1943 году он появился в Канберре в качестве второго секретаря советского посольства43 В 1947 году он был аккредитован в качестве пресс-атташе советского посольства в Вашингтоне. Следует отметить, что американцы косвенным образом (по своим каналам) принимали участие в расследовании дела Зорге в самой начальной стадии, поэтому им была известна связь нового советского пресс-атташе в Вашингтоне с Рихардом Зорге.

«Прежде чем я приступил к своей деятельности в Китае и Японии, – признался Зорге, – я вместе с представителем четвертого управления изучил в своем номере московской гостиницы коды, которыми должен был пользоваться, на что ушел целый день».

Кодирование и расшифровка радиограмм были строго секретным делом, поэтому ими занимался лично руководитель агентурной сети за рубежом.

Система, использовавшаяся советской разведкой, была довольно простой: алфавитные буквы заменялись одно– или двусоставными цифрами. Затем для усложнения использовались колонки цифр со страниц официальных статистических изданий, которые приплюсовывались к основным. Конкретная страница и раздел указывались в самой радиограмме.

Особая ценность этой системы заключалась в бесконечной возможности числа вариантов использования Немецкого статистического ежегодника, который в Японии имелся во всех коммерческих и иных учреждениях. Поскольку черновики радиограмм немедленно сжигались, сам такой ежегодник никакого подозрения вызвать не мог. Поэтому даже самые тщательные обыски давали нулевой результат.

Поскольку после 1939 года объем исходившей информации резко возрос, Зорге получил разрешение Центра привлечь в порядке исключения к кодированию радиограмм Клаузена.

Система оказалась настолько надежной, что японская контрразведка не сумела расшифровать ни одной радиограммы, которые удалось ей перехватить начиная с 1937 года.

Вначале группу Зорге в Японии финансировали непосредственно из Москвы, деньги передавались курьерами в указанное время на встречах в Шанхае или Гонконге. Затем необходимые суммы стали переводить на частные счета в японских банках через нью-йоркские «Нешнл сити бэнк» или «Америкэн экспресс». После 1940 года для этого использовались уже нелегальные встречи с представителями советского посольства в Токио.

Клаузен вел учет расходов, о чем один-два раза в год докладывалось в Москву. За период с 1936-го по 1941 год общая их сумма составила порядка сорока тысяч долларов.

Еще в Берлине Зорге получил указание расходовать на нужды группы не более тысячи долларов в месяц. Жалкая эта сумма уходила главным образом на оплату квартирных и текущих расходов основных членов группы. Одзаки44 не получал ничего, кроме компенсации расходов на поездки. Очень мало уходило и на оплату услуг Мияги45. Фактически Зорге, Вукелич и Одзаки жили на гонорары за журналистскую работу, Мияги – за художество, а Клаузен – за счет своего магазина.

Деньги из Москвы поступали нерегулярно, так что Зорге приходилось нередко самому покрывать срочные платежи. Когда Эдит Вукелич после развода с мужем собралась выехать в Австралию, то сумма в 400 долларов была особо оговорена, и Москва передала их через Зайцева.

Даже утвержденные расходы в сумме одной тысячи долларов в месяц были сокращены, и Зорге приходилось буквально на всем экономить. В конце 1940 года из Центра поступило указание изымать капитал из фирмы Клаузена на дела группы, что отрицательно сказалось на его энтузиазме. С этого времени он вел финансовые дела группы безалаберно и даже не всегда уничтожал переданные или полученные радиограммы, не особо заботился о маскировке материалов, подготовленных для передачи. Скаредность Центра сказалась на снижении мер безопасности, а в результате при аресте Клаузена в его доме японской полиции удалось обнаружить компрометирующие радиста материалы.

Только Зорге и Клаузен, завербованные четвертым разведывательным управлением непосредственно в Германии, знали лично своих руководителей. Мияги был активистом в японской секции Американской коммунистической партии. Получил от оставшегося неизвестным представителя Коминтерна указание возвратиться в Японию, прекратить все связи с американскими коммунистами и избегать контактов с японскими товарищами в Токио.

Вначале Мияги полагал, что они только вдвоем с Зорге входят в разведывательную группу, но со временем понял, что к числу ее активных членов относятся также Вукелич, Одзаки и Клаузен.

Мияги, как и Вукелич, считал, что входит в организацию, которая относится непосредственно к Коминтерну и не имеет никаких связей с национальными коммунистическими партиями, поскольку Зорге никогда ничего не говорил о ее структуре и подчиненности.

Что касается Одзаки, то он имел полное представление о группе и ее задачах. Еще в Шанхае он узнал от Агнес Смедли46, что под псевдонимом Отто числится в советской картотеке в Москве и работает на один из отделов Коминтерна.

Из соображений безопасности Зорге сократил контакты членов группы друг с другом до минимума. Только Клаузен – радист и казначей группы – был осведомлен о псевдонимах и кодах всех ее членов, но вплоть до своего ареста не знал имен Одзаки и Мияги и никогда с ними лично не встречался. Одзаки же видел Клаузена всего один раз, не зная его имени, а с Вукеличем не встречался вообще.

К встречам с членами своей группы Зорге всегда тщательно готовился. Только он поддерживал личные контакты с важнейшими членами группы. Видеться с Клаузеном ему было довольно просто: они оба были членами немецкого клуба в Токио, да и встречи земляков за его пределами были нормальным явлением. Важнейшие их встречи проходили, однако, в домике Зорге, так как наибольшую опасность представляла передача документов и материалов. Известное опасение Зорге вызывало и то обстоятельство, что автомашина Клаузена могла подвергнуться досмотру японской полицией, что вообще-то было обычным явлением в городе. К дому Зорге Клаузен подъезжал каждый раз по новому маршруту (это стало у него даже привычкой). На случай, если его появление было нежелательно, устанавливался специальный сигнал. Зорге предупредил Клаузена в первые же дни их пребывания в Токио:

– Если у калитки в сад горит лампочка, в дом не входи. Значит, у меня кто-то есть.

В основном же встречи обуславливались заранее, как правило по телефону.

Зорге и Вукелич были коллегами-журналистами, и вплоть до развода с Эдит они встречались на его квартире. Соблюдать какие-то особые меры предосторожности при встречах европейских членов группы необходимости просто не было. В связи с этим Зорге сказал:

– У нас возникли бы дополнительные трудности и пришлось бы терять много времени, если бы мы строго придерживались теоретических принципов.

Встречи же европейцев с японскими агентами были намного сложнее и опаснее, так как полиция старалась предотвратить контакты иностранцев с местным населением.

Поэтому довольно частые встречи с Одзаки и Мияги Зорге брал на себя Они происходили в различных ресторанах и кафе города, которые постоянно менялись. Находить каждый раз новое место встречи было нелегко.

Зорге виделся с Одзаки один раз в месяц, когда же международная обстановка осложнилась, то и чаще. После нападения Германии на Советский Союз они стали встречаться по понедельникам. Одзаки довольно часто заказывал столик в ресторане «Азия», который находился в здании управления Юго-Маньчжурской железной дороги, здесь же располагалось и бюро Зорге.

• Предыдущая
• 27/93
• Следующая