И корабли штурмовали Берлин - Григорьев Виссарион Виссарионович - Страница 35

Подошлю 22 июня. Теплой тихой ночью не спалось от нахлынувших воспоминаний, переплетавшихся с мыслями о предстоящем наступлении. Три года назад мы отбивали первые атаки гитлеровцев на Дунае. Два года назад (я был тогда начальником штаба Новороссийской военно-морской базы) готовились оборонять Кавказ. Еще год назад фашисты не оставляли попыток закупорить минами Волгу. А теперь захватчиков гоним с советской земли, и фронт не так уж далеко от государственной границы. Но каких неимоверных усилий стоило сдвинуть его сюда от Кавказа и Волги! И как ждет народ от всех нас полного разгрома врага!..

В ночь на 23-е я побывал у командующего 65-й армией генерал-полковника П. И. Батова. Мы познакомились еще в сорок первом, когда он командовал 51-й армией, которую корабли Дунайской флотилии поддерживали на Керченском полуострове, а потом переправляли через пролив. Тяжелое было время… Теперь на командном пункте Батова все дышало уверенностью в успехе наступления, подготовка к которому уже закончилась.

23 июня перешли в наступление войска трех фронтов — 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских. Начиналась одна из крупнейших стратегических наступательных операций Великой Отечественной войны, имевшая условное наименование (тогда мне еще неизвестное) «Багратион». Во второй половине дня генерал-полковник Малинин сообщил мне: 1-й Белорусский фронт переходит в наступление завтра утром, «Ч» — шесть ноль-ноль.

24 июня, спустя десять минут после первого залпа, Наркому Военно-Морского Флота была послана телеграмма: «Корабли флотилии участвуют в артиллерийском наступлении… ВПУ — селение Стужки. Военный совет находится на катерах в боевых порядках наступающих кораблей».

Задним числом испытываю некоторую неловкость за последнюю фразу — чересчур уж громкую и не совсем точную. Корабли вперед еще не двинулись, они били по назначенным им целям пока со своих огневых позиций, расположенных близ переднего края. Но читатель поймет нас с Боярченко. Немало уже повидав на войне, мы впервые слышали такой гром артиллерии фронта, впервые ощущали свою причастность, пусть скромную, к делам таких масштабов. И трудно было нам, еще молодым, усидеть в блиндаже ВПУ.

Только артподготовка длилась 75 минут. Бронекатера выпустили 1330 снарядов, что, конечно, составляло лишь малую толику всей массы огня, обрушенной на позиции противника. Но даже после такой их обработки (внезапное ненастье с разразившимися ливнями помешало подкрепить действия артиллерии ударами с воздуха) враг смог оказать очень сильное сопротивление.

Армия генерала Батова начала наступать весьма успешно. Введенный в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус генерал-майора М. Ф. Панова за день прошел около 20 километров в направлении южнее Бобруйска. Однако на приречном участке, где находилось местечко Здудичи, сильно укрепленное гитлеровцами, первые атаки наших войск противник отбил.

Мы были в курсе обстановки на обоих берегах, имея представителей флотилии в штабах и корпусов, и приречных дивизий. Корабли выполняли все заявки армейцев на поддержку огнем, наши корпосты находились в их боевых порядках. Но раз в продвижении частей возникла заминка, было естественным подумать, чем мы можем помочь еще.

Первоначальный план предусматривал прорыв группы кораблей вверх по реке для высадки тактического десанта у хутора Воротень, когда передовые части приблизятся к нему по берегу. Теперь же представлялось целесообразным высадить десант раньше — в Здудичах: удар с речного фланга позволил бы быстрее взломать вражескую оборону.

Командир бригады кораблей С. М. Лялько, имевший прямую связь с командиром 105-го стрелкового корпуса генерал-майором Д. Ф. Алексеевым, доложил ему еще 24 июня, что высадку там считает осуществимой и целесообразной. Я поддержал его инициативу, но армейцы не сразу ее приняли. Командира корпуса вообще-то можно было понять. Если он уже знал, что днепровцы неплохо стреляют, хотя пушек имеют маловато, то о других возможностях флотилии вправе был думать что угодно. И должно быть, опасался, что доверенные морякам две стрелковые роты (речь шла о десанте примерно такого состава) могут бесполезно погибнуть на утлых катерах. В то же время он надеялся на успех продолжавшихся атак на берегу.

Но прошло полсуток, а положение на приречном участке не изменилось. То, что в руках противника оставались такие узлы обороны, как Здудичи и расположенные выше по Березине Паричи, становилось опасным для войск армии, продвинувшихся южнее вперед. Как мы узнали, командующий 65-й армией потребовал от командира 105-го корпуса ликвидировать здудичско-паричскую группировку гитлеровцев в кратчайший срок, используя и силы флотилии. В первой половине дня 25 июня на ФКП флотилии поступила телеграмма командарма Батова, в которой он просил оказать корпусу самое активное содействие. Таким содействием, конечно же, могла стать высадка десанта. И командование корпуса, как вскоре выяснилось, уже было с этим согласно.

Высадить десант решили на окраине Здудичей в тот же день с наступлением темноты. Командиром высадки был назначен капитан 3 ранга А. И. Песков, а произвести ее должны были четыре бронекатера — отряд старшего лейтенанта Б. И. Цейтлина. Двум другим отрядам поручалась артиллерийская поддержка.

Командир корпуса все-таки не послал две роты сразу. Сначала была выделена одна, а вторую предстояло высадить после того, как первая захватит плацдарм и закрепится на нем.

Идти десанту было недалеко. Но в отличие от других плесов, где нашим гидрографам удавалось скрытно проникать за линию фронта, фарватер здесь заранее обследован не был. Причем в одном месте угадывалось смутно просматриваемое издали препятствие, похожее на притопленное заграждение из бревен или плотиков.

Устранить такое препятствие огнем артиллерии трудно. Оставалось рассчитывать на то, что с ним справятся минеры тральщиков, которые пойдут впереди бронекатеров с десантом (это вообще было непреложным правилом при выдвижении кораблей в любой новый район, хотя мины на реках Днепровского бассейна и не обнаруживались).

Впереди десанта пошли два катерных тральщика из дивизиона капитан-лейтенанта О. К. Селянкина, и на головном находился он сам. Предположение о заграждении подтвердилось: реку действительно перегораживали плотики из бревен, сцепленные стальным тросом и опутанные колючей проволокой.

Узкий лучик сигнального фонаря предупредил катера с десантом о том, что им надо задержаться под берегом, занятым нашими войсками. А минные специалисты во главе с капитан-лейтенантом Селянкиным спустились за борт, чтобы на ощупь определить, что таится под притопленными плотиками. Оказалось, что под ними были подвешены десятки фугасов и противотанковых мин. Минеры тральщиков, ветераны Сталинграда, умели управляться и с ними, но разоружение такого «арсенала», да еще впотьмах, заняло бы немало времени. На месте было принято решение: перерубить трос и развести концы заграждения, как разводят боны, закрывающие вход в гавань.

Перерубить стальной трос бесшумно нельзя. Но над Березиной гремела канонада — готовилась новая атака на Здудичи, приуроченная к высадке десанта. И, очевидно, специального наблюдения за заграждением гитлеровцы не вели. Во всяком случае, по тральщикам, остановившимся посреди реки, огня они не открыли.

А вот бронекатера на подходе к Здудичам гитлеровцы заметили. Однако огонь врага — артиллерийский, минометный, пулеметный — не помешал подойти к берегу. Немецкая батарея, представлявшая для катеров главную опасность и тщательно замаскированная, была мастерски подавлена отрядом поддержки, огнем которого управлял Хватов (с НП на противоположном берегу). А по огневым точкам близ уреза воды катерные комендоры били прямой наводкой.

За пятнадцать — двадцать минут рота армейцев захватила на берегу три траншеи и закрепилась в них. Корабли продолжали поддерживать десантников огнем. А из дивизии, наступавшей на приречном фланге, прибыла тем временем другая рота, и мы успели до рассвета перебросить ее на плацдарм. Получив подкрепление, десантники пошли в атаку. Через три часа Здудичи были очищены от врага.