И корабли штурмовали Берлин - Григорьев Виссарион Виссарионович - Страница 29

Советские войска выходили или приближались к нему на широчайшем фронте — от Запорожья до Смоленска. Мы старались представить, где скорее всего может понадобиться сухопутным частям боевое содействие небольшого отряда легких кораблей, каким пока являлась наша флотилия. Следовало полагать — там, где на пути наступления окажется особенно много водных преград. Раздумья над картой приводили к выводу, что наиболее вероятный район наших боевых действий в ближайшей перспективе — среднее течение и верховья Днепра, Березина и Припять, белорусское Полесье.

Но тут же возникали новые вопросы. В каком состоянии теперь Днепр и его притоки? Есть ли там мины? Для борьбы с ними на Волге потребовалось ввести в действие до трехсот тральщиков, а в передовом отряде Днепровской флотилии было пока всего десять. Сколько их понадобится, если и на Днепре гитлеровцы применят мины в широких масштабах?

Получалось, что необходимо еще до отправки кораблей на другие реки иметь на них, так сказать, свой глаз, чтобы из первых рук и без промедления получать оперативную информацию об обстановке. Так возникла идея послать к Днепру мобильную разведгруппу.

Возглавил ее капитан-лейтенант С. Т. Семенов, политработник гвардейского дивизиона бронекатеров, который сам попросил доверить ему это дело. В группу включили гидрографов, инженеров, связистов — всего 14 человек. Посаженные на машину-вездеход с рацией, они через трое суток были уже на берегу Днепра напротив Киева, еще находившегося в руках врага, и, установив контакт с армейцами, начали передавать немаловажные для командования флотилии сведения.

Представления о том, где начнут днепровцы боевые действия, изменялись по мере развития событий на фронте В разное время нам предположительно называли районы Запорожья, Кременчуга, Киева. Не исключалось и использование передового отряда флотилии под Гомелем, на реке Сож.

Первый эшелон с кораблями (их экипажи следовали в прицепленных к тому же составу вагонах) отбыл из Сталинграда еще без конечного пункта назначения. Он был направлен пока в Курск, через который шли пути ко всем возможным районам будущих боевых действий. Уже потом определилось место спуска кораблей на воду: на Десне, близ селения Пироговка, в 125 километрах выше недавно освобожденного Чернигова. А Десна, как известно, впадает в Днепр недалеко от Киева.

Погрузка кораблей на железнодорожные платформы не обошлась, как и всякое необычное дело, без тревог. Но я еще раз увидел, на что способны такие люди, как флагмех С. Г. Ионов и не менее предприимчивый и изобретательный инженер-майор В. И. Кобылинский — недавний начальник ВОСО Волжской флотилии, теперь также назначенный к нам. Выверив продуманный до мелочей процесс погрузки на первом бронекатере (с ним пришлось провозиться полдня), они управлялись с подъемом и закреплением на платформе каждого последующего за два-три часа.

Последний корабельный эшелон уходил с Волги к Днепру 7 ноября. Накануне советские войска освободили Киев. Тем сильнее ощущалось теперь общее нетерпение.

Из Сталинграда отправлялись также составы со всякого рода грузами для флотильских тыловых служб. А из Москвы, как нам сообщили, проследовал в Пироговку отряд полуглиссеров — новеньких, прямо с завода, но уже с обученными экипажами.

С последними кораблями отбыл с Волги в качестве командира эшелона капитан 2 ранга Е. С. Колчин, вступивший в должность начальника оперативного отдела штаба Днепровской флотилии. Узнав Евгения Семеновича за полгода совместной работы, я не мог желать лучшего начопера.

Еще раньше стало известно, что подписан приказ о назначении начальником штаба нашей флотилии капитана 2 ранга Константина Михайловича Балакирева, который после Дуная, Бута и Днепра воевал на Ладоге.

Являться в Сталинград Балакиреву было уже незачем, и я телеграфировал, чтобы он направлялся прямо на Днепр и Десну и присмотрел подходящее место для спуска кораблей на воду. Он и предложил Пироговку, а когда окончательно на ней остановились, организовал там подготовку к приему кораблей.

Днепровская флотилия, как и Волжская, находилась в ведении непосредственно Наркомата ВМФ. Она должна была вступить в оперативное подчинение тому или иному общевойсковому начальнику. Какому именно — решилось в конце октября. Генеральный штаб подчинил флотилию в оперативном отношении командующему 1-м Украинским фронтом.

Неизвестными пока оставались перспективы дальнейшего развертывания флотилии. Что должна она представлять собою, скажем, к весне? Что и когда прибавится к передовому отряду кроме уже отправленных нам полуглиссеров? Хотелось также получить ориентировку относительно характера боевых задач, которые могут ставиться флотилии в ходе наступления войск, посоветоваться с авторитетными командирами о возможной тактике, формах взаимодействия с сухопутными частями. Ведь до тех пор речные флотилии поддерживали только оборонявшиеся войска.

Короче говоря, назревала необходимость побывать в наркомате, управлениях Главного морского штаба, и я испросил разрешения прибыть с докладом по пути с Волги на Днепр.

В день приезда в Москву, 9 ноября, меня принял Нарком Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов. Он прямо сказал, что назначение меня командующим новой флотилией было смелым решением (имелись и другие достойные кандидаты) и мне оказана большая честь, которую надо оправдать.

— Театр у вас сложный, боевые перспективы богатые, — говорил Николай Герасимович. — С Днепровского бассейна, очевидно, перейдете в свое время на Висленский. А дальше есть водные пути, которые, может быть, приведут вас и к Берлину… Очень много будет зависеть от умения найти с армейцами общий язык, на деле показать, чем флотилия может им помочь.

Я внимательно слушал наркома, а у самого дух захватывало. Западный Буг, Нарев, Висла, каналы, соединяющиеся с реками Германии… Размышляя в последнее время над картами, я и сам прикидывал, докуда может в принципе дойти наша флотилия. Но теперь самые дерзкие мои мысли получали подтверждение в кабинете наркома.

Доложив об отправленных с Волги кораблях, я не мог не сказать, что флотилия пока чрезвычайно малочисленна.

— По мере возможности будем усиливать, — ответил Н. Г. Кузнецов. — О видах на это информирует вас подробнее вице-адмирал Степанов. Зайдите также к кадровикам, они подбирают для вас людей. Побывайте в Главном политуправлении и в Управлении боевой подготовки.

Мне сообщили, что намечается довести боевой состав флотилии до трех бригад. Усиливать ее предполагалось прежде всего бронекатерами. Вообще ориентация была на легкие, небольшие корабли. О мониторах не заходило и речи: с ними и в верховьях Днепровского бассейна не очень-то развернешься, а как продвинуть их дальше, хотя бы на Западный Буг? Поскольку флотилии предназначалось идти вперед и вперед вместе с наступающими сухопутными войсками, это и определило, какие ей нужны корабли.

Флотская служба ВОСО делала все возможное, чтобы ускорить движение эшелонов, которые шли отнюдь не по «зеленой улице» — дороги едва справлялись с более срочными и важными перевозками. Инженерное управление ВМФ откомандировало к нам прекрасного специалиста по оборудованию баз инженер-полковника Н. Л. Белявского, который стал начальником инженерного отдела флотилии.

В ближайшие дни я должен был представиться командующему фронтом. Но примет ли он всерьез новорожденную флотилию, узнав, что у нас пока всего около двадцати пяти пушек — меньше, чем в одном артиллерийском полку?..

И все же я ехал из Москвы на Днепр в приподнятом настроении. И даже еще надеялся, что днепровцы, быть может, успеют начать боевые действия до ледостава.

Сойдя с поезда в Курске, еще издали заметил своего начальника штаба. Предупрежденный телеграммой, К. М. Балакирев ждал меня здесь с машиной. Мы не виделись два года, с тех дней, когда дунайцы обороняли Херсон. Как я знал, Константин Михайлович перенес тяжелое ранение. Но выглядел он по-прежнему — загорелое, обветренное лицо, грудь колесом, мощная, почти квадратная фигура здоровяка-крепыша, которому все нипочем.