Размороженная (СИ) - Павлова Липа - Страница 6

— Айен, можно войти, — господин Фрос Амол, мой второй заместитель, робко заглянул в дверь, — Айен, ты уволили Айзена? Это правда? — с Фросом у нас были до боли схожие взгляды на жизнь, и до смешного разные пути достижения одного и того же результата, а еще Фрос был умнее меня, очевидно, я завидовал, поэтому и задвинул старого соратника, — давно пора.

Надо что-то делать с КМ-919, мне полететь туда?

— Нет, ты останешься на управлении СУЛРО, на КМ-919 полечу я.

— Айен, — второй зам был растерян, — я, наверное, не справлюсь, давай наоборот.

— Справишься, меня и Айзена не будет, значит мешать тебе будет не кому, подготовь группу для полета на КМ-919, вылет через три дня.

Разобравшись с текучкой, поспешил домой, там Лиза, как она, думала ли обо мне. Из головы не выходил разговор с отцом, это он настоял на том, чтоб я взял на работу Келмана Айзена, сына его хороших знакомых, и сейчас негодовал по поводу его увольнения, пришлось серьезно и довольно резко поговорить с отцом, надеюсь, мы друг друга поняли и подобного больше не повториться. На прощание отец посоветовал мне думать головой и не жениться на размороженной, уже и об этом ему известно, но так же является исключительно моим делом.

Дома я по прежнему занимался делами, они никогда не заканчивались, а когда опомнился, Лиза уже поднялась к себе, а я надеялся, что мы как вчера проведем время вместе, устроимся на диване или кровати и поболтаем. Я не знаю, что значит жить с женщиной, ухаживать за ней, и вел себя, как обычно, полностью поглощённый своей работой.

Дверь в мою спальню открылась неожиданно, я как раз сушился, выйдя из душа, теплые струи обдували тело, а ее взгляд прижигал. Мне был знаком подобный взгляд, так женщина оценивает мужчину, как потенциального партнера, и я пришелся ей по вкусу. Дверь захлопнулась молниеносно, улыбка растянула губы, но было кое что еще, не только девушка успела разглядеть меня, белые трусики обтягивали бедра и попку, а тонкая майка гордо обтянула грудь, я видел розовые соски, что просвечивали через тонкую ткань. Каштановые волосы рассыпаны по плечам и не до конца просушенные, слегка вьются, на нежной коже расцвел румянец, надеюсь не только от смущения. Тело напряглось, хорошо, что в моих руках было полотенце, когда дверь открылась вновь и она пригласила меня к себе, кроме трусов пришлось спешно искать и свободные штаны для сна, не стоит смущать ее еще больше, майку я натягивал на ходу, белую и плотно облегающую, совсем как у Лизы.

Лиза хотела знать все, а мне нравилось рассказывать… и о том, что было перенаселение, грозившее уничтожить землю, о запрете на детей, когда он ни к чему не привел, о поголовной стерилизации… и еще большей проблеме, к которой это привело, начали вымирать целые народы, страны пустели. И тогда изменилось все, от политического устройства мира, до подхода к ценности человеческой жизни. В попытке сохранить человека как вид, ученые двигались в двух направлениях, генетическое улучшение избранных 10 % и искусственное производство людей.

К несчастью, 150 лет спустя, 90 % населения землю бесплодны, они могут получить ребенка, только заплатив лаборатории солидную сумму, но это не будут их дети в чистом виде, на готовую заготовку добавляют несколько генов родителей, поэтому люди так похожи, белые волосы, худощавое телосложение и схожие черты лица. Остальные 10 %, получили мощный генетический толчок, это были супер люди, сильнее, умнее, способнее, как следствие, они имели больше власти и материальных благ.

Среди этой немногочисленной элиты, так же произошло расслоение, скрещиваясь с себе подобными, они сохраняли статус и выдающиеся способности, но, покупая детей в лаборатории, через несколько поколений утрачивали способность к зачатию и вливались в серую, вернее белую, безликую массу. Прослойка генетически модифицированных, с разбавленной составляющей становилась все больше, например их повар, его мать генетически усовершенствованная, но отец нет, и Эммет сочетает в себе гены лабораторной стерильной заготовки и матери, он сам еще способен иметь детей, но, если получит их лабораторным путем, то его дети уже утратят эту ценную способность.

Заведя самого себя в демографическую ловушку, человечество вспомнило о своем резерве, замороженные фертильные женщины, от них рождались здоровые дети, полностью перенимающие лучшее от своих родителей, только стоят эти женщины безумно дорого и поэтому достаются лишь тем, у кого и так все хорошо с деторождением.

— Значит, право на будущее имеют лишь те, у кого есть деньги на это будущее, — подытожила не уснувшая на этот раз девушка, звучит не очень, но это суровая правда.

— Возможно, в этом есть рациональное зерно, детей нужно содержать достойно, воспитать, дать образование, это не сделать без денег, — я верил в это, но понимал, что все не так просто и кое-чего не хватает.

— Правильно, только детей еще и любить надо.

— Думаешь, те, кто платит за них такую непомерную дань, не будет любить их?

— Получается, что дети — самоцель, к этому стремятся, это показатель твоего успеха в жизни, а ведь это не правильно…. Я знаю, что не правильно.

Счастье в воспитании, в общении, в поцелуях и капризах, я знаю…

— И я знаю…

Утро началось рано, уже завтра я улетаю на КМ-919, и перед отъездом много всего нужно успеть, вчерашний разговор с Лизой все не шел из головы, если я решусь завести детей, согласится ли она, будет ли она любить их так, как говорит об этом, она опять жаловалась, что ничего не помнит, надеюсь скоро память вернется и ты все вспомнишь, а я не пожалею о своем решении.

Витор Ксана недолго изучал договор, лишь проверив сроки, объем и оплату, тут же его подписал, как и я, у нас все было оговорено заранее и сотрудничали мы не первый год.

— Айен, я благодарен тебе за то, что мы обошлись без торгов, — еще бы, он забрал весь Иридий — 2 и Иридий — 3 добываемые на КМ-919 и я обязался поставлять ему их в тех же объемах еще пять лет. Выстави я это на торги, цена поднялась бы в два раза, но с Витором можно договориться, а в этой сделке я не могу быть уверенным в сроках, что меня весьма волновало. Так что сделка была на руки не только Ксану.

— Конечно, Витор, надеюсь на твою лояльность в случае чего, шахта новая и еще не все отлаженно…

Коммуникатор запищал, звонит миссис Элана, неужели с Лизой что-то случилось.

— Прости, Витор, звонок важный, — и я ответил, тревожный голос домработницы поведал мне, что Лиза собралась уйти из дома, а они не пускают, но не знают, могут ли задерживать ее и вообще, как им быть…

— Уже еду…

Девушка сидела на диване, демонстративно скрестив руки на так манящей меня груди, вчера она сама пригласила меня в свою постель, сам не понимаю, почему не взял ее, ведь мне хочется этого с первой встречи. Девушка в темно синем костюме, с распущенными каштановыми волосами примерно до лопаток и блестящими серо-голубыми глазами, что сейчас были серыми, как грозовое небо, дулась.

— Что случилось? Куда ты собралась?

— Я что в тюрьме? Почему мне нельзя выходить из дома? — Лиза негодовала, только приблизившись, я увидел слезы в глубине ее красивых, ярких глаз.

— Ты не в тюрьме, только скажи, куда ты хотела пойти в этом не знакомом мире?

— Я хотела просто пройтись по городу, походить по магазинам, посмотреть на людей, — бравада закончилась, плечи совсем поникли, ей тяжело от того, что я ограничил ее свободу, принимаю решения за нее, распоряжаюсь жизнью девушки, а этот случай стал явным показателем моего превосходства, а ведь я не собирался так поступать, просто волнуюсь и отвечаю за нее.

— Правильно, что тебя не отпустили, мы живем за городом и до магазинов идти очень далеко, ты заблудишься, пока дойдешь до города и у тебя нет ни денег, ни документов.

— Да я только посмотреть хотела и погулять.

— Лиза, я не собираюсь держать тебя под замком, просто не думал, что ты уже готова к прогулкам. — Девушка молчала и не смотрела на меня, не поверила, — Грэг, зайди, пожалуйста, — позвал я своего водителя, — Грэг, ты теперь будешь возить госпожу Елизавету, а так же покажешь ей город и все интересующие ее магазины. Прошу тебя, первое время не оставлять Лизу одну, — специально при девушке отдал распоряжение водителю и повернувшись к ней, добавил, — это только пока ты не освоишься, — дождался согласного кивка, отлично, одна проблема решена, осталось кое-что еще.