Слишком много врагов (СИ) - Розанов Вадим Вадимович - Страница 28

Армейская группа НКР при поддержке пары монгольских кавалерийских дивизий и казачьих частей УралСиба пыталась со всех сторон щипать окруженную японскую группировку, но получалось плохо. Японцев в "котле" было чуть ли не больше, чем войск союзников, а снаружи, с территории Маньчжоу-го подходили разрозненные части и соединения, которые раз за разом пытались хотя бы на время пробить коридор в "котел". К сожалению, довольно часто им это удавалось, поскольку снаружи котла плотной линии фронта не было. Степь фактически только патрулировалась бронегруппами ударного корпуса, и они не всегда успевали перехватить небольшие отряды японцев, пробиравшиеся в расположение окруженных войск по ночам. В результате японские войска в окружении пусть и очень скудно, но все же снабжались как боеприпасами, так и продовольствием.

Ситуация напоминала ту самую басню про медведя, которого удалось поймать, но теперь уже он не отпускал охотника.

К сожалению, потери киевлян росли с каждым днем, а командование армейской группы прекрасно понимало, что это - пока еще только цветочки. Какой бы вариант не был выбран: штурм окруженных японцев, или их жесткая долговременная блокада с перспективой продолжить военные действия зимой, счет потерям будет уже совсем другим. Японцев же, похоже, проблема потерь и общественного мнения не волновала вообще. Трудно сказать, были ли их солдаты действительно счастливы погибнуть за императора, но никто в самой Японии по поводу их гибели роптать не собирался.

Как обычно бывает в таких случаях, командование нервничало, требовало от подчиненных всего сразу: пленных, разведданных, предложений по выходу из очевидного тупика. Ситуацию усугубляло еще и то, что казачьи патрули УралСиба перехватили в пустынных районах уже две диверсионные группы японцев, которые пытались доставить в тыл союзной группировки штаммы заразных заболеваний. Так что прибывший во Владивосток генерал-советник практически каждую минуту с ужасом ждал сообщений о начавшейся на монгольских кочевьях эпидемии. Что будет, если по войскам киевлян пройдет коса бактериологического оружия, он даже боялся себе представить.

Вот в такой обстановке Федор с Николаем выехали на запад. Если до Хабаровска они еще проявляли осторожность, то дальше появилась возможность несколько расслабиться.

В один из вечеров, когда временные попутчики по купе вышли и они на время остались вдвоем, Николай под рюмку-другую коньяка и рассказал историю своих отношений с таинственной француженкой.

- Мы вместе росли. Больше того, наши отцы даже приходились друг другу то ли троюродными братьями, то ли еще кем-то. Но мой был инженером на железной дороге, а ее - из потомственных золотопромышленников. Так что, когда началась Великая война, мой пошел на фронт, а его - "ковал победу в тылу" и здорово на этом деле заработал. Отец погиб в 16-м году в Галиции, он тогда командовал бронепоездом. Мне всего 4 года было, мы с матерью вдвоем остались. Лизин отец тогда, правда, здорово помог: дал нам бесплатно квартиру в доходном городе, который только что построил рядом со своим особняком, матери работу нашел. Часто нас к себе приглашали, я вообще у них в доме можно сказать вырос. Лиза младше меня на два года была, так что дружили с детства. А как выросли: меня после гимназии в военное училище, понятно на казенный кошт, а ее отец отправил учиться в Париж, в Сорбонну. Он к этому моменту почти весь наш город под себя подмял, и вот такая блажь нашла: хочу, чтобы дочь в Париже училась!

Ну и доучилась. Француз, дипломат-ориенталист, виконт и все такое. Отец ее вообще в восторге был. Он к этому моменту на нашу дружбу - нет, доктор, ты не подумай, ничего такого - как-то косо смотреть начал. Так что вышла наша Лиза замуж и осталась во Франции.

А я как-то привык с детства учиться старательно и доучился - после училища направили продолжать образование с прицелом на работу в разведке.

И это закончил. Несколько лет прошло, послужил уже. И вот отправляют меня помощником военного атташе в Токио. А, сам понимаешь, как японцы на наших военных смотрят. Я только визы полгода ждал, а коллеге так и не дали. Так что весь аппарат у нас: военный атташе да я, зашиваемся, но разведку делаем. И все вроде неплохо получается.

И тут на приеме я ее встречаю с мужем - первым секретарем французского посольства. Поговорили, детство вспомнили. Решили еще встретиться. Да. Сам понимаешь, старые дрожжи. И с мужем у нее, видно, отношения так, не очень были. А я не женат. Меня уж начальство к этому моменту замучило: женись да женись. А все чего-то не хватало: то ли времени, то ли любви.

В общем, понеслось. Встречались чаще у нее, когда мужа не было. Хоть японцы за мной и следили плотно, но, в основном, все же за пределами нашего дипломатического квартала, внутри у них людей тоже хватало, но они другим больше заняты были. А что я там внутри квартала делаю - японцев мало интересовало. И вроде бы все нормально, оба довольны, как-то даже разговор зашел, а не попытаться ли нам изменить судьбу. Военный атташе, правда, на меня очень косо смотрит и все бурчит, что доведу до греха. Но мер принимать ко мне просто не может. Домой отсылать? А что он там один сможет сделать?

В тот вечер все очень удачно сложилось. Ее муж был большим любителем японского театра табуки. Не слышал никогда?

- Да я как-то не театрал.

- А это и нет театр вовсе в нашем понимании. Действия почти никакого и спектакли часов по пять. Играют только мужчины и вообще смотреть не на что. Но сами японцы в восторге. Думаю, это табуки их созерцательному характеру очень подходит. Я один раз сходил, и больше туда ни ногой.

Так вот. Были мы с ней в полной уверенности, что времени у нас более, чем достаточно. А там в этом театре несчастье - главный артист умер прямо во время представления! Они не сразу и заметили, поскольку он там по роли должен был долго сидеть молча. Ну, сидит и сидит. Молчит. Да еще в маске. Никто ничего и не видел. А уже и помогать поздно. Так и кончилось представление через два часа вместо пяти. И расстроенный француз отправился домой.

И понимаешь, все бы могло обойтись. Домики-то у них почти из бумаги, да еще его служанка у входа тормознула и что-то спрашивать стала, так что мы его услышали. Мне бы руки в ноги да в окно, Лизанька уже и вещи в руки сует, а меня что-то вдруг так разобрало. Чтобы я, офицер, от этого французишки в окна прыгал?

Так что как был выскочил я в гостиную, врезал ему как надо, да еще и заорал: "Это тебе за Бородино!"

Ты только меня не спрашивай, при чем тут Бородино. Никто из предков моих, насколько знаю, в сражении не участвовал и в Москве в то время не жил. Но вот само прорвалось.

Скандал был - сказка. Нет, внешне все в ажуре. Ну пробежался сибиряк голым ночью по сеттльменту - кого это волнует? Белые люди, имеем право. Французский посол с нашим отдельной встречи попросил, язва такая, но им скандал тоже не нужен был, так что договорились не разглашать. А вот как наши по мне потоптались - век не забуду.

И ведь понимаешь за что месили: не за то, что я с чужой женой..., а, говорят, какой же ты, к черту, разведчик, если от одного мужа тихо уйти не смог? А если бы там 20 японцев было, ты бы что, им морду чистил за Цусиму и Мукден? А если уж так любишь подраться, то нечего тебе, милок, делать в таком элитном месте, как военная дипломатия, а дуй-ка ты в войсковую разведку. Так вот я и попал в эту Монголию...

- А что Лиза?

- А ты сам не видел? А уж сколько лет прошло. Тогда-то меня сразу домой отправили. Сейчас перед тем, как нас к калитке отвести она мне выдала. Все тихо устроила, ты, наверняка, и не слышал ничего. И знаешь, сколько живу, не перестаю удивляться этим женщинам. Она, оказывается, не может мне простить не то, что я ее подвел, мужу набок нос свернул и скандал устроил. Она про это даже и не говорит. А вот, то, что вроде как не за нее его лупил, а кричал про Бородино, ей, видишь ли оскорбительно!

К этому моменту Федор окончательно утратил возможность сдерживать смех, который уже давно одолевал его, хотя и понимал, что Николай может обидеться. Тот, действительно, только махнул рукой: