Месть ведьмака (СИ) - Арутюнова Татьяна - Страница 9

— Готовьтесь, приехали за Акулиной.

Она открыла входную дверь квартиры. Через минуту в неё вошли четверо мужчин, поздоровались. Увидев гроб, спросили:

— Ну, что, выносим?

Екатерина кивнула головой. Двое из грузчиков вышли из квартиры и вернулись в неё с каталкой. Затем дружно подняли гроб с телом и водрузили на неё. Двое мужчин, изначально присутствующие в квартире, вынесли из комнаты непрозрачный контейнер с ручками и поставили его на крышку гроба.

Евгения поняла, что в нём находятся внутренние органы Акулины. Каталку завезли в грузовой лифт. Все мужчины спустились в нём. Екатерина, закрыла дверь и с Евгенией поехали на первый этаж в пассажирском лифте. У подъезда стоял катафалк. В центр его поставили гроб, на сиденьях разместились сопровождающие и грузчики. Водитель сел на своё место, и катафалк повёз Акулину в её последний путь на земле.

Жене было не по себе. Она наклонилась к бабке и тихонько спросила:

— Мы вчетвером будем хоронить Акулину? Больше никого не будет?

— Вчетвером, — ответила та. — Место её захоронения никто не должен знать, кроме самых близких родственников.

До кладбища ехали чуть более часа. Ворота кладбища были закрыты. Катафалк остановился. Один грузчик вышел из него, достал из кармана ключ и открыл замок на них. Когда катафалк оказался на территории кладбища, грузчик снова закрыл ворота и вернулся в катафалк. По кладбищу ехали минут пять, прежде чем он затормозил почти у самой ограды. Все вышли из него. Свет фар осветил за оградой пустую могилу. Всё остальное вокруг было в ночной мгле, хотя небо было чистым, и светила луна.

Жене было страшно находиться на кладбище ночью. Она больше озиралась по сторонам, нежели следила за погребением прабабки. А потому прозевала те моменты, когда гроб вывезли из катафалка и опустили в могилу. Только позже ощутила прикосновение руки Екатерины и услышала её слова:

— Возьми горсточку земли и брось в могилу на гроб.

Выполнив распоряжение бабки, больше не отвлекалась, а наблюдала, как копачи сбрасывают вниз землю. Когда могила была полностью заполнена ей, бабка обратилась к ним:

— Не делайте над могилой холмика, землю разровняйте.

— А памятника не будет? — спросила тихонько Женя. — Иначе на этом месте кого-нибудь другого похоронят, не поймут, что место уже занято. Нет венков. И цветы мы не купили.

— Памятники мы не устанавливаем. Когда земля осядет, её снова разровняют, а сверху уложат надгробную плиту. Не переживай, эта земля уже куплена нашим родом. Присмотрись внимательнее, видишь, по периметру участка есть ограда? А теперь пошли садиться в катафалк. Я щедро оплатила его услуги в ночное время. Нас отвезут куда надо.

Женя только удивлялась словам своей бабки. Не понимала, когда и как она успела всех пригласить для оказания ритуальных услуг и расплатиться с ними. Ведь с момента смерти Акулины она никуда не отлучалась, а по телефону говорила только тогда, когда вызывала врача, звонила в полицию и перед прибытием женщин, омывающих тело покойной. Двое загадочных мужчин, в белых одеждах, квартиру тоже не покидали.

Удивляло и то, что эти мужчины уже находились в жилище, готовые приступить к своим обязанностям, словно знали наперёд о предстоящей смерти Акулины именно в этот день. Делали всё чётко, ни слова не говоря.

Катафалк нёсся по трассе с большой скоростью. Внутри Евгении начинала нарастать тревога. Она поняла, что находится далеко за городом. Вдалеке показался какой-то свет. Когда катафалк проехал ещё немного, стало понятно, что на обочине стоит несколько машин с включёнными фарами. Катафалк остановился.

— Выходим, Женя, дальше нас повезут на этих машинах. — предупредила Екатерина.

— Куда? — испугалась она, не решаясь выбираться наружу.

— Увидишь. Поторопись.

Как ни странно, но встречающие люди, одетые в белые одежды, тоже ни словом не обмолвились с Екатериной и мужчинами. Мужчины вынесли из катафалка контейнер и поставили его в багажник одного из автомобилей.

Когда все расселись по местам, машины тронулись в путь, свернув с дороги вправо. Но дороги там не было, а перед ними стояла густая стена странного леса. С левой его стороны стояли только одни сосны, а с правой, впритык к ним — только берёзы. Женя машинально вцепилась в спинку переднего сидения. Ей показалось, что машина вот-вот врежется в какое-нибудь дерево. Но каким-то невероятным образом машина проехала между деревьями, даже не шелохнувшись. Вскоре показалась поляна с огромным горящим костром. Вокруг него стояло человек тридцать в белом.

Сердце Евгении сжалось в странном предчувствии. Она уже хотела о чём-то спросить бабку, но та приложила палец к губам, намекая на то, что говорить нельзя. Как только мужчины достали из багажника контейнер и вынесли его на поляну, все выстроились за ними по двое и пошли следом.

На опушке леса стояло четыре берёзы, а между ними в земле зияла глубокая яма. Кто-то подал верёвки. Их привязали к ручкам контейнера. Как только его начали опускать вниз, все запели песню такими красивыми голосами, что у Евгении слёзы полились потоком.

— На выпей отвар, он успокоит тебя, — прошептала ей в ухо какая-то женщина и протянула кубок.

Девушка прильнула к нему губами. Ароматный напиток действительно её успокоил. Женя перестала слышать песню, хотя она ещё звучала, понимать что-либо, словно мозг её отключился, но ноги по-прежнему продолжали держать туловище в вертикальном положении.

Когда яму с контейнером засыпали землёй и заложили сверху сосновыми и берёзовыми ветками, чьи-то крепкие руки подхватили Женю и уложили поверх них. Она по-прежнему пребывала в прострации. Всё видела, но ничего не соображала, ничему не сопротивлялась. Ей было хорошо.

Все выстроилась в хоровод и начали почти бегом ходить вокруг неё, произнося какие-то заклинания. В это время что-то начало происходить в Женином организме, она это чувствовала. К ней не только возвращалось сознание, но и сила, уверенность, крепость, да такие, каких не было прежде. И лишь разум говорил, что не стоит подниматься на ноги до тех пор, пока не остановится хоровод, и не затихнут голоса. Когда всё стихло, с обеих сторон ей протянули руки и помогли подняться.

Перед ней стояла старая женщина и смотрела ей прямо в глаза.

— Ты прошла обряд очищения и посвящения в ведьмы, — сообщила та, — и займёшь место Акулины среди нас. Можешь не сомневаться: вся её сила и знания теперь перешли к тебе. Ты интуитивно будешь понимать, что делать в той или иной ситуации. Душа каждой женщины любого возраста будет у тебя, как на ладони. Ты сможешь помогать им или корректировать жизнь живущих. Общаться с душами мёртвых в интересах живых и тех же умерших.

Евгения выпрямилась, осмелела:

— Почему мне дано помогать только женщинам? Разве мужчины — не люди? Им помощь не нужна?

Старая ведьма внимательно всмотрелась в глаза Жени и шёпотом добавила, чтобы её слова не были слышны другим.

— И сила помогать мужчинам в тебе есть, но она под запретом. Ибо каждая ведьма способна делать не только добро. Ведьмак запечатал в тебе, как и всем женщинам твоего рода, возможность общаться с душами мужчин, чтобы вы не смогли навредить ему самому.

— Ведьмак? Какой? — тоже шёпотом спросила новоиспечённая ведьмочка. — И почему он боится, что я сделаю ему зло?

Екатерина сделала шаг к Евгении:

— Поблагодари всех за твоё посвящение в ведьмы.

Она надавила сзади рукой на шею девушки так, что та вынуждена была поклониться в пояс.

Екатерина и сама отвесила поклон, сопроводив его короткой речью:

— Благодарю вас, сёстры и братья, за честь, оказанную моей внучке и мне, за её вступление в нашу «ведьмовскую семью». А сейчас давайте продолжим наш праздник. Моя мать и достойнейшая ведьма дождалась затмения, чтобы покинуть этот мир.

Женя ещё и спросить не успела, причём здесь затмение, как костёр вспыхнул ярким пламенем с множеством искр, словно в него бросили порох. Все присутствующие подняли руки к небу и затянули песню с красивейшей мелодией.