Месть ведьмака (СИ) - Арутюнова Татьяна - Страница 7

Шло время. Галина Яровая продолжала получать традиционное лечение в клинике, а Евгения с нетерпением ожидала звонка из медцентра своей бабки. Познать новые, не медикаментозные, методы лечения депрессий и неврозов, недоступные большинству её коллег, было её мечтой. Она чувствовала, что способна на большее, но, как управлять своей силой, рвущейся из неё наружу, не знала.

Прошла неделя, Екатерина сама позвонила внучке и пригласила её в свой центр вместе с больной девушкой. Забрать просто так Галину из клиники и повезти её в медицинский центр Женя не могла. Правила содержания таких пациентов в ней не позволяли это сделать. Поэтому она выписала девушку, якобы по её же просьбе, но предупредила, что через три дня заедет за ней для проведения более эффективного лечения.

Вечером, после работы Евгения не находила себе места, всё гадала, как будет происходить сеанс исцеления. Не выдержав напряжения, позвонила Екатерине и попыталась расспросить её об этом. Та не стала обсуждать с внучкой таинства исцеления по телефону, а предложила записать её адрес проживания и немедленно приехать к ней. У Жени сложилось впечатление, что бабка ждала её звонка, и хочет поведать ей что-то очень важное именно сегодня.

Спустя час она уже сидела в её гостиной за овальным столом, по краям которого стояли чашки для чая. Их было четыре. Взгляд Жени скользнул на другой край стола и остановился. Там, в кресле, удобно расположившись, сидела старая женщина. Евгения, как заворожённая, уставилась на неё. Её необычный вид заставил девушку рассмотреть старушку внимательней.

На ней было надето добротное платье из белой шерстяной ткани. С её шеи свисала массивная серебряная цепь с крупным медальоном, явно сделанным на заказ, в виде треугольника. В центре него находился глаз со зрачком из чёрного камня. На костлявых пальцах красовалось три странных перстня с черепами. Под двумя из них находились перекрещенные кости, а в глазницах черепов сверкали бесцветные прозрачные камни. У одного черепа челюсти были стиснуты, у другого — раскрыты. Изо рта черепа третьего перстня торчала голова змеи. Она нависала над его носом. Концы раздвоенного языка змеи были опущены в его пустые глазницы.

Пышные седые волосы, подобранные и заколотые на затылке, украшали голову старушки. Белое платье придавало ей торжественный, благородный и, одновременно, таинственный, не совсем реальный вид. Она смотрела на гостью с лукавым прищуром глаз, словно хотела ей что-то сказать, но сдерживалась. Старая женщина показалась Жене знакомой, однако вспомнить, где её видела, она не смогла.

В комнату вошла Екатерина и поставила на стол большой керамический чайник литра на полтора. Из его носика выходил ароматный пар.

— Знакомься, Женя, это Акулина — твоя прабабка и моя мама, — начала она разливать чай по чашкам. — Она — одна из нас, но сильнее тебя и меня. У неё на груди есть четыре дополнительных ведьмовских знака.

Эти слова вызвали у Евгении неловкость и скованность. Она никоим образом не причисляла себя к ведьмам да и не очень-то верила в их существование.

Бабка почувствовала её состояние и решила её слегка просветить:

— Слово «ведьма», Женя, произошло от слова «ведать». Ведьмам дано ведать то, что не доступно разуму обычного человека. Они могут общаться с душами живых людей и мёртвых, изменять судьбу живущих людей через магический выверт души покойника, если последний виновен в болезни и страданиях живущего. Именно таким вывертом мы и будем заниматься сегодня втроём.

Женя удивилась, что бабка наполнила и четвёртую кружку чаем напротив неё, хотя сказала, что заниматься магией будут втроём.

— Прежде чем мы начнём сеанс, я хочу предупредить тебя о том, что ведьм можно называть только по именам, данным им при рождении или по тем именам, которые они сами себе выбирают. Отчества никогда не называются, дабы не навлечь беду на их отцов, пусть даже умерших, и на его потомков.

Женя затаилась в ожидании чего-то необычного и пугающего, а Екатерина достала из стеклянного шкафа небольшую низкую вазочку напоминающую по форме и размерам металлическую маслёнку на ножках с крышкой, маленькие листочки бумаги, свечу, спички, ручку, нож и мешочек с сухими травами. Разместила всё это на столе.

— Садись в кресло за стол и придвигайся к нему ближе! — приказала она внучке.

Та придвинулась.

— Бери листок бумаги и пиши на нём имя матери Галины.

Женя написала дрожащей рукой слово «Ольга».

В это время Екатерина достала из мешочка сухие травы и положила их на дно металлической вазочки, затем поместила сверху листочек с именем. Акулина чиркнула спичкой об коробок и поднесла её, зажжённую, к бумажке. Пламя охватило её, а затем и травы.

Коричневатый, ароматный дымок поплыл по комнате.

— Пей чай! — приказала Акулина правнучке и сама взяла в руку свою чашку.

Евгения взглянула на Екатерину. Увидев, что та спокойно его пьёт, тоже отхлебнула разок. Травяной настой показался ей таким вкусным и ароматным, что она чуть ли не залпом выпила его до конца.

Вскоре всё её нутро наполнилось силой, энергией и желанием повелевать. Когда чай в чашках закончился, а пепел в металлической вазочке остыл, Акулина сначала разровняла его по дну ножом, потом разделила на три равные части, и каждую из них собрала в отдельную кучку. Затем уколола кончиком ножа свой безымянный палец и по капле крови капнула на каждую из них. Кровь тут же впиталась в пепел и утратила цвет, не нарушив его консистенции. Евгения внимательно следила за манипуляциями прабабки и запоминала каждое её движение.

Та отложила нож в сторону, взяла в руку медальон, приложила его к своему лбу и повернула голову к пустому креслу.

— Всевидящее Око, покажи нам Ольгу! — громко, надрывным, старческим голосом попросила она.

Прозрачный воздух над креслом колыхнулся волной, вызвав бурю восторга у Жени. Но она сдержалась и не выказала его.

В следующее мгновение Акулина нажала на череп перстня указательного пальца. Он раскрылся. Прабабка подцепила ножом первую кучку пепла, аккуратно поместила её внутрь перстня и защёлкнула его. Затем поочерёдно проделала то же самое с двумя оставшимися черепами и горочками пепла.

Екатерина зажгла свечу, поводила ей над креслом, словно всматривалась во что-то. Затем едва заметно кивнула матери. Та поднесла ко рту перстень на указательном пальце, наставила его в сторону кресла и, дунув в него, крикнула:

— Покажись нам, Ольга!

Очевидно, в перстне было сквозное отверстие, так как пепел струйкой вылетел из него и стал медленно опускаться вниз над креслом, покрывая что-то объёмное и невидимое. Под ним стал слегка проявляться силуэт женщины. Прабабка дунула во второй череп с разомкнутым ртом и произнесла:

— Ты слышишь нас, Ольга?

Когда пепел осел, силуэт в кресле стал виден лучше, а в гостиной послышалось приглушённое:

— Да!

Тогда Акулина дунула в третий перстень со змеёй на черепе и спросила:

— Ты видишь нас, Ольга?

— Вижу! — послышался таинственный голос.

Теперь силуэт женщины, весь пепельного цвета, стал виден совсем хорошо.

— Ответь нам, Ольга, почему ты до сих пор не в мире мёртвых?

— Я не могу туда уйти.

— Почему?

— Обиды дочери меня удерживают здесь. Я и не знала, что она так несчастна из-за меня.

— А как ты об этом узнала?

— Когда тело моё умерло, душа вырвалась из него и стала летать по всем известным мне местам, к родным и близким, прощаясь со всем тем, что мне при жизни было дорого. Спустя две недели я увидела, как за моей дочерью приехала машина и увезла её в больницу, я находилась всё время рядом и слышала, как она рассказывала о своей жизни ей, — ткнула она пальцем в сторону Жени.

— А зачем ты её так жестоко обижала? — неожиданно для самой себя спросила Евгения.

— Я не смогла её полюбить. Мой муж — настоящий садист. Он издевался надо мной.

Когда я с сыном собралась от него уходить, он запер меня дома и никуда не выпускал. Избивал и принуждал к исполнению супружеского долга. Сына на полгода отвёз к своим родителям. Понимаете, для меня муж был настоящим тираном, а Галя была насильно сделана мне им. Я и воспринимала её, как ребёнка садиста. Даже была рада тому, что умираю и ухожу от них обоих.