Ноа (ЛП) - Ди Кара - Страница 14

Не понадобилось много времени, чтобы в кухне пахло как в старые добрые времена.

— Кое-что я о тебе знаю, — сказал он спустя некоторое время. — Мистер Душа Компании.

Я усмехнулся и глотнул пива.

— Здесь я спорить не буду.

Я всегда был популярным из-за того, что начинал вечеринки. Я отлично подходил для небрежного веселья, в спальне и вне её. Я был известен тем, что избегал сердечных дел. Красные дорожки, интервью, даже преследования папарацци, когда я выходил куда-то с Софи… чёрт. Никаких ограничений. Но когда дерьмо становилось серьёзнее, мне совсем не нравилось внимание.

К чёрту ранимость. От этого мне всегда было крайне некомфортно. И, конечно же, то, что я открылся и вступил в искренние отношения с Эммой, так хорошо сработало…

Я добавил на противень слой базилика и нарезанной моцареллы, а потом пасту и немного масла.

— Ноа, что ты имел в виду раньше, когда сказал, что сам успел повеселиться?

— Хмм? — я налил соус, а затем повернулся к Джулиану. — Ты имеешь в виду… а. Я имел в виду с мужчинами.

— Оу, — он отвёл взгляд и потянул за локон своих волос. — Я думал, ты натурал.

Я пожал плечами и немного наклонился, ближе к разделочной доске, чтобы убедиться, что кусочки баклажана и цуккини получаются идеальными и тонкими, как мне нравилось.

— Я не особо люблю ярлыки, малой. Это ограничивает моё веселье. Полагаю, я натурал, да; я никогда не чувствовал ничего глубокого к парням. Но это не значит, что я откажусь от секса втроём с горячей парочкой. И это уж точно не останавливало меня от веселья с приятелями в колледже.

После того как я закончил все слои и вывалил сверху побольше сыра, лазанья была готова отправляться в духовку, а мне захотелось ещё пива.

Я немного заржавел без того энтузиазма, который у меня был раньше, но мог влиться в это снова. Готовка. Во мне по-прежнему была зарыта страсть. Закопана внутри.

Ужин стал хитом, и без шуток, я был доволен, когда после этого Джулиан рухнул на диван, объевшись. Наступила темнота, вдали взрывались фейерверки, и я уцепился за своё хорошее настроение.

«Ничего крепче пива», — продолжал я себе говорить.

У нас в доме больше не было никакого алкоголя, но это не значило, что рядом нет бара или двух. Но я справлюсь. Это были не болезненные старания. Мне просто нужно было немного свыкнуться со своим мозгом. Всё это было в голове.

Пока смотрел фильм, Джулиан начал спрашивать меня об актёрах, с которыми я работал. Он был слегка ошеломлён, когда я рассказал ему несколько своих любимых воспоминаний со съёмок. Я сомневался, что он любит сплетни, но он хорошенько посмеялся, слушая некоторые выходки актёров-див.

— У большой Софи Пирс есть какие-нибудь скандальные требования, когда она работает? — спросил он.

Я покачал головой.

— Не особо, если не считать трейлеры побольше. Они с Теннисоном совмещают свои графики так, чтобы не приходилось проводить врозь больше недели. Так что когда один работает, другой обычно рядом, с детьми.

— Звучит мило, — Джулиан усмехнулся. — Они действительно Милашки Америки, как уверяет нас пресса?

Я фыркнул.

— Ты читаешь жёлтую прессу? Тебе следует быть умнее.

— Есть то, чего нельзя избежать, — возразил он в свою защиту.

К несчастью, это была правда. Слухи в ЛА были громкими.

— Они чертовски идеальные, да, — ответил я. — Они ссорятся и ошибаются, как любая пара, но они в одной лиге с твоими и моими родителями. Они становятся сильнее, и в отличие от моей милой бывшей девушки, они остаются верными.

Были ли Эмма права, говоря, что я всегда сравниваю нас с Теннисоном и Софи?

«Всегда» было громким словом, но может быть, мои ожидания были завышенными. Опять же, кто бы не хотел того, что было у моих друзей? Я полагал, что в этом отношении мне нужно всё или ничего. К чёрту смирение. К чёрту её измену.

Лоб Джулиана нахмурился, и он немного колебался, прежде чем спросил:

— Она тебе изменила?

Верно. Я не говорил ему, почему мы с Эммой расстались.

— Ага. Я застукал её с каким-то парнем, которого она подцепила в магазине, — я потянулся за своим пивом и выпил сразу половину. — Это было за день до падения самолёта.

— Боже, — Джулиан поморщился. — Мне жаль.

Всё было так, как было. Думать об Эмме было не так больно, как несколько недель назад. На фоне всего происходящего её предательство побледнело, и так стало легче двигаться дальше.

В ту ночь было сложно уснуть.

Нахлынула скука, что я считал хорошим знаком, и я крутился в кровати, пока не сдался. Надев спортивные штаны, я пошёл в гостиную, смотреть телевизор.

Я купил Джулиану плоский телевизор, но себе в комнату такой не хотел.

Сценарий по-прежнему лежал на кофейном столике.

«К чёрту его».

Я поднялся, чтобы сварить кофе и почитать сценарий, но как только дошёл до кухни, услышал в коридоре сдавленный крик. Джулиан говорил мне, что время от времени ему снятся кошмары.

Сменив направление, я прошёл по коридору и прислушался к звукам за его дверью.

— Прекрати смеяться, Лин, — услышал я его бормотание. — Я серьёзно. Не садись на этот рейс.

— Чёрт, — прошептал я. Ему снилась его сестра, и он… что, пытался её предупредить? Это не могло закончиться хорошо.

Джулиан злобно ругался, и из его комнаты послышался глухой стук, который заставил меня потянуться к дверной ручке. Затем я стал ждать. Некоторое время было тихо, но, в конце концов, я услышал, как он ходит.

Я пару раз стукнул в дверь, прежде чем открыть её. Меня охватило беспокойство, когда я понял, что он плачет, но вместо того, чтобы его успокоить, это заглушило и обездвижило меня. Я полагал, что моё впечатление о Джулиане не полное. Я знал, что он отчасти робкий и осторожный. Но когда на нём были только пижамные штаны, открывались татуировки вдоль его грудной клетки, один проколотый сосок, и этот маленький засранец курил в окно сигарету.

Но пока курение я проигнорировал.

Глядя на него, было легко увидеть его борьбу. Он пытался держать боль в себе, но у него не получалось. Он настороженно смотрел в ответ, но затем вроде как сдался. Он опустил голову и потёр глаза, слёзы потекли свободно.

— Ненавижу терять их снова и снова, — прохрипел он. — Почти каждую ночь одно и то же.

Я закрыл за собой дверь и подошёл к окну. Было темно, но уличные фонари обеспечивали достаточно света, чтобы видеть, что он в чёртовом беспорядке.

Когда я прислонился к стене и скрестил руки на груди, он сделал затяжку, а затем выбросил сигарету.

— Прости за это, — пробормотал он.

— Всё в порядке, — меня беспокоил не запах. Беспокоил соблазн. Несмотря на то, что я бросил эту привычку двадцать лет назад, в тяжёлые времена мне хотелось позволить себе слабости. — Расскажи мне про свой сон.

Он вздрогнул и вытер щёки.

— Они всегда в порядке. Смеются и шутят. Я подвожу их до аэропорта, зная, что произойдёт, а они меня не слушают. Наверное, у меня во сне самолёт падает по пути из Германии.

Чёрт, должно быть, это был ад. Мои сны обычно крутились вокруг детских воспоминаний, и были случайные кошмары, где я переживал тот день, когда узнал об аварии по новостям.

Какие бы мысли ни крутились в голове Джулиана, для него этого становилось слишком много. Он закрыл лицо руками, его плечи дрожали от молчаливых слёз.

— Это слишком чертовски больно, Ноа.

Я рывком притянул его в объятия, действуя инстинктивно. От боли в его хриплом голосе я тоже начал задыхаться.

— Я знаю, что этого не много, но я с тобой, Джулиан, — я думал, что ему становится лучше. Может и становилось, но я был дураком, раз поверил, что ему больше не больно. — Ты не обязан это от меня скрывать. Помнишь, мы говорили не притворяться?

Он порывисто кивнул, обнимая меня в ответ, и я сжал его крепче. Это было чёртово облегчение. Человеческий контакт. Я неописуемо скучал по этому. Прикосновения дарили мне энергию. Я был любителем физических контактов, и без нежности мир становился бледнее.