Праздничный коридор (СИ) - Ильянкова Валентина Михайловна - Страница 7

С тем и уехала Василина из своей родной Чертовщины. А по дороге думала:

«Может название деревни такое негативное влияние оказывает на людей. Юлька раньше была доброй и веселой. Наша кошка Мурка принесет четырех котят, одного можно оставить, а остальных родители прикажут закопать. Так сестра спрячет котят, а потом по деревне ходит и всех упрашивает, чтобы взяли котенка на подворье. Так всех и пристроит. А тут такое выкинула — от родной внучки отказалась.

И Анютку затуркала, ходит в землю смотрит — боится глаза на людей поднять. Надо подсказать председателю райисполкома, чтобы поменяли название деревни.

Чертовщиной деревню еще до революции назвал местный помещик с пьяных глаз. Старики рассказывали, что деревня называлась Солнечной, да вот что-то люди не угодили помещику, он и распорядился поменять название деревне. Уж сколько лет советской власти, а деревня все Чертовщиной зовется».

Василина не стала откладывать, и сразу из деревни поехала в Горевск, за Зосей. Малышку собрали быстро, потом сестрички долго ее тискали и целовали, рассовывали по карманчикам ее шубки конфетки и маленькие игрушки. Проводить Зоську пришла и Зоя Николаевна. Молча, подняла девочку, прижала к себе, сказала:

— Будь умницей, слушайся маму. А Вам, Василина Дмитриевна, много здоровья и терпения. А вообще— то самое главное — любите друг друга и все получится.

В свой районный центр Ивановск Василина с Зосей добрались в густые сумерки. В домах ухе горел свет. Светились окна и в квартире Василины — значит, Олег дома и Василина сейчас обязательно получит выговор за то, что ужин не приготовлен к его приходу.

Василина открыла дверь, в прихожей раздела Зосю и только потом спросила:

— Олег, ты дома?

— Конечно, дома. А почему ты так поздно, уже давно положено мужу на стол накрыть, а у тебя на кухне еще и конь не валялся.

— Олег, выйди сюда. Я не одна. Хочу тебя представить интересной особе.

В комнате послышалась какая-то возня — видимо Олег приводил себя в порядок, прежде чем предстать перед интересной особой. Каково же было его разочарование, когда в прихожей он увидел маленькую девочку.

— Это и есть твоя дочь? — спросил он Василину.

— Почему моя? Она наша дочь. Зося познакомься — это твой папа.

Девочка протянула Олегу крохотную ручку и сказала:

— Меня зовут Зося. Давай, папа, дружить.

— Ну вот, что, — Олег не замечал протянутую к нему ручку, — дружить ты будешь вот с этой дурой, которую зовут Василиной. А меня зовут не папа, а дядя Олег. Ты все поняла?

— Да, — кивнула Зося, — ты совсем плохой дядя.

Прошло почти двенадцать лет.

Зося росла, иногда болела, сначала ходила в детский сад, затем училась в школе. Обычная жизнь, обычной девочки. Училась Зося охотно и легко. Даже четверки редкие гостьи в ее дневнике, в основном по всем предметам «отлично». Олег так и не стал для Зоси папой, жил рядом, своей отдельной жизнью. Зося для него была не больше, чем тень от большого фикуса — цвет он тоже не любил. Зато Василине Олежек выдавал по полной программе: не так поставила стул, суп подала горячий, не ту ложку положила, хлеб не тот купила, котлеты жирные приготовила и … бесконечно. Не стесняясь, девочки, он выговаривал Василине, что она балует Зосю, покупает часто конфеты и дорогие вещи, дает ей деньги сбегать в кино. Что Зося бездельница и лодырь, не стирает белье, в квартире не прибирается, еду не готовит.

Василина не вступала в перебранку, но когда Олег заходил в кухню, из ее рук выскальзывала посуда и разбивалась, она краснела и покрывалась испариной. Уже давно в голову закралась мысль о разводе. Но раньше она надеялась, что Олег одумается и станет для Зоси отцом. Потом разводиться, как бы стало поздновато, не тот возраст — что люди подумают. Так и жила в постоянной тревоге и страхе от невыносимого нытья здоровенного мужика.

И это несмотря на то, что главным добытчиком в семье была Василина. Квартиру она получила от райисполкома, как молодой специалист еще в девичестве. Зарплату приносила в дом в разы больше, чем ее муженек, да и жил он за ней, как за каменной стеной. Василина и продукты купить, и постирать, и на садовом участке поработать.

В райисполкоме Василина заведовала крупным отделом и одновременно исполняла обязанности заместителя председателя райисполкома, была уважаемым и узнаваемым в районе человеком.

А вот Олег — карьера у него не получилась, рядовой снабженец в строительной организации. За нерадивость и отсутствие, какой либо инициативы, его два года назад хотели сократить, без предоставления другой работы, но уговорила Василина начальника строительной организации. Олега оставили на работе, но это не добавило ему доброты.

Постоянное брюзжание и шипение перерастало в паранойю. Однажды Василина приготовила борщ и попросила Зосю приправить его на плите укропчиком. Зося вместо укропа посыпала борщ зеленью кинзы. Тарелку с борщом для Олега на стол поставила Василина. Олег взял ложку борща, принюхался и вдруг злобно плюнул прямо в лицо Зосе, которая сидела напротив его, а тарелку с борщом бросил в Василину — он не любил запах зеленой кинзы. Василина сначала опешила, потом кинулась к плачущей Зосе:

— Зосенька, пойдем, помоем лицо и протрем каким-нибудь кремом. Прекрати плакать, солнышко, глазки завтра будут красные, а тебе в школу идти.

Зося яростно терла лицо намыленной губкой, плакала и шептала:

— Мне кажется, что он в меня ядом плюнул. За что он меня так ненавидит?

— Зосенька, у него просто характер такой несчастный — он всех не любит. Пройдет время и все забудется. Успокойся, доченька.

Но Зося долго еще всхлипывала и смахивала слезинки. Оскорбление было невыносимо тяжким.

Василина тогда пробовала решительно высказать мужу все, что она о нем думает.

Но разговора не получилось.

Олег ходил из комнаты в комнату, как будто что-то потерял, а вот теперь пытался найти. Василина следовала за ним и говорила, говорила, но ее слова отскакивали от него и ссыпались на пол. Он, похоже, ничего не слышал, а вернее не хотел слышать.

— Олег, что ты мотаешься, как маятник в ходиках? Давай поговорим. Наша семья на грани развала. Я не могу и дальше прощать твои выходки и приму кардинальные меры.

— Да принимай ты любые меры, только отстань от меня.

Олег захлопнул дверь их общей спальни, в скважине замка повернулся ключ. Разговор был закончен.

Василина зашла в комнату к дочери: — Как ты, детка, успокоилась? Прости его, не носи обиду в сердце. Обида разрушает человека, изъедает, как ржавчина ест металл.

— Мама, ну как же можно забыть такое? Он ведь даже не извинился.

— Зачем тебе его извинения? Ты просто прости, а он пусть живет со своей злостью наедине. Ну, что договорились?

— Да, мамочка, я постараюсь все забыть. Только ты, пожалуйста, накрывай ему на стол отдельно. Я больше не смогу сидеть с ним за одним столом.

— Вот это, Зосенька, я обязательно исполню. Ты будешь кушать одна или только со мной. Ну, а сейчас спать. Я, с твоего разрешения, сегодня буду спать на твоем диванчике.

— Я только рада, что ты будешь ночью рядом со мной. А может, ты совсем перейдешь в мою комнату — я буду спать на диванчике, а ты на моей кровати?

— Наверное, наверное. Но это будет завтра, а сегодня я занимаю твой диванчик.

На следующий день Василина действительно перенесла свои домашние вещи — тапочки, халатики и ночнушки в комнату к Зосе.

Какое счастливое время наступило для Зоси — вечером они укладывались в свои постели и обсуждали все события уходящего дня. А событий было много: тема сочинения, разговор с подружкой, судьба маленького котенка, который поселился в подъезде. А тут и мальчики стали свою дружбу предлагать — вместе сходить в библиотеку, а то и в кино. Раньше Василине не хватало времени помочь дочери правильно расставить все фигурки на шахматной доске ее девчоночьей жизни — работа, домашние и дачные хлопоты, семейная круговерть. А сейчас, выкроенный перед сном час-полтора, помогал обеим обрести уверенность в завтрашнем дне и забыть проблемы текущего.