Бросай! (СИ) - Кор Саша - Страница 16

Убедившись, что в душе зашумела вода, Такьярне осторожно начал крамольный разговор.

– Нет, я все понимаю, но настолько промазать…

– Стареет Босс, – безмятежно откликнулся Даддер, раскинувшийся на кровати. Его происходящее нисколько не волновало. Не один забросит, так другой, и какая ему разница, на кого работать.

Хойчо, нахмурившись, смотрел в окно, всем видом выражая нежелание участвовать в подобных разговорах.

– В совершенно спокойной ситуации, – упрямо, хоть и вполголоса, продолжал Кьяр. – Мы такое прикрытие ему обеспечили! Ведь никого рядом не было.

– Ну, бывает, что ты сразу завелся? – лениво отмахнулся Даддер. – Сам не мазал никогда?

– Я просто хочу понять, что это. Небрежность, или глазомер уже подводит?

– И какая разница?

– А действительно. Ни то, ни другое капитан не может себе позволить…

Шум воды стих, и Кьяр моментально умолк, настороженно уставившись на дверь ванной. Шум возобновился.

– Тоже мне, бунтовщик! – Даддер рассмеялся. – Ты и слова не скажешь против Босса. Он лидер, он приносит победы, а ты кто?

В этот раз победа была моя, хотел сказать Кьяр. А еще он мог бы добавить, что команде пора задуматься о смене лидера. Но он так ничего и не сказал вслух. А о чем можно говорить с этими ребятами? Одному все равно, а другой явно не хочет ни к чему быть причастным. Бесполезное дело. Да и от них, по правде говоря, ничего и не зависит. Вот если бы руководство команды согласилось с тем, что Большой Босс уже не тянет!.. Но менеджер «Галактики» не склонен считать промах Дёрта чем-то особенным. Обычная игровая ситуация, сказал он. Обычная игровая… Да.

***

– Занесло его! – ворчал Тек Нен. – В том и дело, что тебя постоянно заносит!

Чтобы отругать лидера команды, менеджер выбрал надежное место. Позади ангаров, за глухой стеной вряд ли кто-то мог бы их услышать. Га Бор стоял, скрестив руки на груди и поджав губы, а Тек Нен прохаживался взад и вперед.

– Откуда в тебе столько агрессии? Ведь ты отличный игрок, у тебя все так здорово получается. Почему ты постоянно лезешь в драку?

По-хорошему, с Га Бором следовало бы побеседовать командному психологу. Проблема заключалась в том, что при одном виде психолога капитан свирепел. Он не считал себя нуждающимся в какой-то помощи. Психолог пытался найти к нему неформальный подход, но должность мешала, и менеджеру пока приходилось отдуваться самому. Его, по крайней мере, Декаро считал начальником и немного прислушивался.

– Они придираются, – буркнул Га Бор. – Я действовал в рамках.

– Если бы ты действовал в рамках, никто бы не обратил внимание на столкновение. Но ты же вечно нарушаешь! Естественно, что судьи за тобой следят пристальнее, чем за другими.

– Ну вот, говорю же, придираются.

– Вот что, – окончательно рассвирепел менеджер, – еще одна выходка, и я тебя к граву приклею!

***

Действующий чемпион Мира сидел на кровати, подсунув под спину подушку, и вязал. Спицы бойко мелькали у него в руках. Даже тугая повязка на правом запястье, кажется, ему не мешала. Мирк неуверенно остановился посреди комнаты и некоторое время наблюдал за ним. Он отлично помнил: менеджер предупреждал, что любой, кто выразит хоть какое-то недоумение по поводу «недостаточно мужского» хобби капитана, может подыскивать себе место в другой команде. Но любопытство одолевало. Новичку еще не доводилось ездить на соревнования с Тэнсом, и он никогда прежде не наблюдал эту картину.

– Что ты вяжешь? – решился он наконец. Ничего страшного, ведь он только спросит.

Тэнс улыбнулся и приподнял свое изделие.

– Шарф.

– Красиво, – неуверенно кивнул Мирк, разглядывая сложный узор. – Я бы так не смог. Где ты этому научился?

– Бабушка научила.

Улыбка чемпиона была несколько смущенной. Он вернулся к своему занятию, но потом заговорил снова:

– Я в детстве много времени проводил у бабушки. Мои родители работали на космической станции. До сих пор работают. И они всегда улетали туда вместе, а меня оставляли. А бабушка постоянно что-то вязала, ну и я попросил меня научить. Мы с ней сидели вечерами и вязали вдвоем. Было здорово.

– А в школе не дразнили? – насмелился спросить Мирк.

Тэнс пожал плечами.

– Сначала я не особенно рассказывал. А потом, когда все узнали, я уже мог дать по шее любому, кто попробует хихикнуть.

Мирк рассмеялся. Кажется, зря менеджеры так ревностно оберегают капитана, он и сам умеет за себя постоять.

– И ты всегда вяжешь на Чемпионатах?

– Не только. Я вообще постоянно это делаю. Но во время гонок это особенно важно.

– Важно? – Мирк изумился. Он бы понял, если бы капитан сказал, что это ему просто нравится, но такая формулировка… – Почему важно?

– Помогает настраиваться. Я ни о чем не думаю, просто считаю петли. И забывается вот это все… – Тэнс неопределенно пошевелил пальцами. – Напряжение. Неудачи. Вроде перезагрузки, понимаешь?

– Конечно! – с энтузиазмом закивал Мирк. – Конечно, теперь понимаю. Тоже, может быть, научиться чему-то такому?

Тэнс рассмеялся.

– Вязание рекомендовать не буду. Это на любителя.

Разговор был прерван появлением в номере Барниса. Тэнс немедленно обернулся к нему.

– А, Барн! Забыл спросить: ты нарочно уронил мяч прямо передо мной?

Это была шутка, даже Мирк это понял, но Барн отчего-то ужасно распереживался.

– Да я его несколько раз ронял! Веришь? Они меня постоянно атаковали. Несколько раз передавали из рук в руки!

– Барн, ты что? – Тэнс изумленно расхохотался. – Перестал шутки понимать?

– Все бы тебе шутить, – надулся Барн. – А я себе простить не могу. Хотели же… Заставил тебя самого это делать.

– Да я в порядке, – мягко сказал Тэнс. – Правда в порядке. Не переживай ты так.

– Угу, и поэтому маскировался под механика, чтобы удрать из гаража!

– Все, все, я больше не буду так шутить.

– Кроме шуток, – Барн вздохнул. – Как завтра-то?

– А что мы сейчас можем придумать, если не знаем, с кем завтра играем? – Тэнс пожал плечами. – Утром видно будет.

– А ты вообще со стороны видел, как ты хромаешь?

– Сейчас придет Тожно и надает тебе по шее за пораженческие разговоры, – рассмеялся Тэнс. – Он их через стены слышит.

– Все, молчу, молчу, – Барн снова надулся. – И вообще, бросай свое вязание. Спать пора.

– Пора, – согласился Тэнс. – Только я еще немного прогуляюсь. Кажется, снаружи стало потише.

***

Кэнью и Маррэ заняли самую удобную наблюдательную позицию, какую только удалось придумать. Точнее, позиция была удобна для дела, а не с точки зрения комфорта. Журналисты торчали в конце коридора, где находились комнаты гонщиков. Они уже разузнали все, что только было возможно, взяли все интервью, какие сумели, но теперь, поздним вечером, надеялись подкараулить еще кого-нибудь. Вдруг удастся подглядеть, подслушать…

В коридоре стояла тишина. Многие уже легли спать: режим во время гонки – это святое. Остальной персонал команд, чья работа – едва не всю ночь готовиться к завтрашнему состязанию, размещался на другом этаже. Но журналисты не спешили уходить. Кэнью держал наготове свою огромную фотокамеру, Маррэ теребил в кармане диктофон.

В середине коридора открылась дверь. Журналисты вздрогнули, подобрались, но человек, вышедший из номера, направился в другую сторону. Кажется, он даже не заметил двоих, притаившихся в полумраке. Кэнью вытаращил глаза на своего напарника, дважды моргнул, а потом вскинул фотоаппарат и сделал несколько беззвучных снимков. Человек, вызвавший такой интерес, свернул за угол, и только после этого журналисты решились заговорить.

– Ты видел? – возбужденно зашептал Кэнью. – Это же Ниммитон!

– Ну да, Тэнс, – ошеломленно кивнул Маррэ. – Заметил, как прихрамывает?