По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 53

Из тьмы. Они сминали одежду, поваливали на землю. Пираты давно потеряли чувство стыда и даже не собирались тащить ее в укромное место, не заботясь о том, кто мог увидеть их. Только пыль поднималась, а Салли отбивалась руками и ногами. «Черный фрегат» вступил в свои права, девушка не осознавала себя, но кусалась и брыкалась до последнего.

Одному пирату она даже засветила в глаз знатный фингал, сумев уклониться от ответного удара, но противников было не меньше пяти. Не прошло и минуты борьбы, как ее руки и ноги уже кто-то держал, а другие пытались содрать одежду.

Только один раз она испытывала подобный ужас, и тогда пришел Ваас, и тогда он стал ее избавителем, но и мучителем. А теперь она своей дерзостью все разрушила! Салли надеялась, что умрет раньше, чем успеет осознать, что с ней случилось. Но почему в этот день?! Она не хотела умирать!

***

Сначала Ваас стоял чуть в стороне, наблюдая за зрелищем, небрежно положив руки на широкий кожаный пояс, слегка постукивая по нему указательными пальцами, самодовольно рассматривая то, как Салли окружали пираты, как тянулись к ней их руки. Потом главарь понял, что его пленница уже достаточно «усвоила урок», а подчиненные, между тем, останавливаться не намерены, так что ухмылка слегка сползла с его смуглого лица, он махнул в их сторону:

— Хотя нет, парни, я передумал! Эй? — хохотнул он, но в общем гуле его как-то не сразу услышали.

Тогда-то он обозлился уже непосредственно на своих пиратов, потому что речь зашла не о какой-то девчонке, а о подчинении командиру — вещи куда более серьезной, вызывавшей ныне невероятную ярость:

— ***! Слышали меня?! ***! Тупицы!

Ваас полез в гущу пиратов, двинув одному локтем под дых, другого оглушив ударом в ухо, еще двоих просто отпихивая в сторону. Кто-то попытался дать сдачи, очевидно, не разобравшись в общем мелькании рук и ног, что перед ним сам главарь, за это поплатился очевидным переломом носа.

Когда дело касалось драк, Ваас спуску не давал. Иначе в пиратской среде не подняться на самую вершину, он прошел этот путь сполна, с первых ступеней, хоть Хойт изначально приметил одного из самых сильных воинов ракьят. И решил заполучить себе. Проклятый мистер Уолкер всегда получал то, чего желал. Власть, богатство, жизни и смерти людей – все!

Ваас при мысли о боссе обрушил удар обоих кулаков сверху вниз на какого-то неудачно повернувшегося рядового. Главарь почти радовался, что устроил эту свалку, она помогала выплеснуть весь гнев и стресс, что клокотал в нем, циркулируя вязким ядом по венам, сочась сквозь кожу потом. Как-то раз он так же защищал Цитру. Он впервые убил ради нее, ради сестры, жестоко убил. Наверное, в тот миг понял, что ему это нравится, наверное, в тот миг что-то щелкнуло в его мозгу, а потом подхлестнули еще зелья жрицы. Цитра! Проклятая неблагодарная Цитра! И главарь снова со всей силы размахнулся, подрубая кого-то подсечкой и ударяя ребром ладони по шее. Вечно бы так с кем-то бился! В тот миг так казалось.

Однако пираты быстро сообразили, что главарь отменил свой приказ и отдавать им рабыню не намерен, так что, потирая ушибленные места, отпрянули подальше, расступаясь широким кругом, демонстрируя свою капитуляцию.

— Но Ваас… ты же сказал!.. — замахнулся еще один пират, пытаясь предъявить свои права на девчонку. Кажется, это был тот самый Билл, что свою тещу гантелей стукнул и подался в бега.

Главарь, с озверевшим задором рассматривая непослушных приказам подчиненных, достал пистолет и хладнокровно нажал спусковой крючок, хотя пират уже пошел на попятную. Но поздно — мозг перемешанной кровяно-костяной жижей вылетел из дыры в затылке.

— Есть еще несогласные? — риторически обратился к притихшим рядовым Ваас. Пираты энергично затрясли головами и руками.

— *** с ней, будто других *** нет, — бормотал Хал, приказывая расходиться.

— Это точно, в жизни больше к ней не подойду, — отвечал Кость.

— Зачумленная ***! Одни беды от нее. Зачем вы вообще к ней полезли? — недоумевал Чен, который был в карауле и не участвовал в развернувшемся непотребстве.

Ваас остался вскоре один посреди аванпоста, хотя выплеск энергии требовал продолжения, однако он убрал пистолет и подошел к распластанной в пыли Салли, поднимая ее за шкирку, указывая на замерший труп Билла:

— Видела, Салиман, я ради тебя и этого ***на не пожалел. А ты… ***! Да все вы неблагодарные твари, — он повел ее в штаб, девушка следовала, словно робот, он продолжал твердить ей: — Да, Салиман, думаешь, ты одна такая? Как же: устрою истерику и все будет по-моему! А *** тебе, с какого *** должно быть по-твоему, тупая ты ***?! Что ты сделала?! Или, думаешь, кому-то нужна твоя привязанность?

Дверь штаба распахнулась и затворилась, не пуская никого. На полу валялся скальпель, который, по оценке главаря, оказался не сильно забавной вещью.

Салли дрожала всем телом и все еще слабо отмахивалась кровоточащими руками, словно ее атаковала стая хищных птиц, как в фильме Хичкока.

Ваас продолжал недовольно бубнить, пока Салли оседала ослабевшим канатом на какой-то пыльный деревянный ящик:

— Расскажи мне о великих чувствах, которые жертва начинает испытывать к своему мучителю. Как тебе такая история? Только всем по*** на твои чувства, всем по***, сколько раз они проткнут тебя насквозь, — он вновь удержался от того, чтобы не перейти на вопль. — Какое-то г***ое чувство, которое какие-то идиоты назвали любовью. Ненависть надежнее, с ней ты резво крутишь башкой, подозреваешь всех… Ненавидь! Лучше ненавидь! — громко скандировал и практически просил Ваас, вдруг замечая, что «личная вещь» заваливается набок. — ***, Салиман, ты уже что ли не в себе?

Девушка кашляла до рвоты от стресса, крутила головой, она явно ничего не понимала, только махала руками, будто продираясь через толщу колючих зарослей.

И Бена не оказалось рядом. Вот кто ее просил не подчиняться и разводить дискуссии? А кто его просил исполосовывать ее скальпелем только от того, что при совещании в штабе позвонил Хойт и сообщил, что один из сбежавших рабов объявился прямо в деревне ракьят?

Кто уж донес боссу — неизвестно, но убить стукача хотелось жутко. Ваас-то уже знал, что один из сбежавших придурков вряд ли просто так потонул, ведь он сам его отпустил в джунгли, решив испытать на прочность. Брата его, военного, пристрелил, потому что не того пошиба человек, тренированный, опасный, он-то побег и организовал, такой не нужен. А совершенно зеленого и сказочно тупого паникующего его братца главарь отпустил, препроводив на прощание несколькими своими пиратами. Он-то думал, что подчиненные через пять минут притащат труп этого неудачливого скайдайвера, но последний как-то оторвался от них и даже не утонул.

И для Вааса такая игра сделалась весьма интересной. Ему нравилось наблюдать за тем, как остров перемалывает людей. Ведь он когда-то являлся самым настоящим духом Рук Айленда, чувствовал практически живую энергию этих тропиков. И бывших духов, как известно, не бывает. Каков остров — таков и дух. Каков дух — таков и остров. И кто еще на кого влияет!

Но босс все портил, Хойт только и умел, что доставать и отдавать нудные приказы. Убить его тоже хотелось. Но при чем тут Салиман? Ваас и сам не понимал.

Он побродил по штабу и, как ни странно, в привычном месте в одном из ящиков, который он когда-то давно лично доставлял на «Верфи Келла», нашел вполне сносно укомплектованную аптечку. Девушка сидела все там же на ящике, склонив голову, словно побитый градом цветок. Главарь недовольно вздохнул с глухим рыком. Вот кто-кто, а он уже давным-давно отвык оказывать кому-то помощь, не потому что не умел, а потому что не желал, ведь он ненавидел все живое в своей непроходящей тяге к смерти, тянущейся повторением бессмысленных действий.

Когда-то давно он запросто мог обработать любую рану, может, и не любую, конечно. Но всегда приходил на помощь, когда просили. Давно, слишком давно, чтобы даже казаться правдой. В самой ранней юности, когда он еще был большеротым, большеносым жилистым парнишкой, Цитра как-то раз поранила ногу об острый камень. Тогда он бережно нес ее на руках. И так всегда: стоило ей только поцарапаться или содрать кожу, как немедленно искал, чем бы остановить кровь и закрыть ранку. Она всегда полагалась на него, всегда доверяла. И он ей доверял тоже, ведь родным можно доверять.