Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 108

«Джекпот — почти все камни мои. Но вот на туз нашелся джокер. Ну что ж! Смейся своей ухмылкой от уха до уха! — со злой досадой еще раз пнул поверженного врага Нармо. — Значит, не получит Земля правителя, которого заслужила. А я бы мог… Ведь я не убийца. А они — убийцы. Да, все, кто наставил друг на друга ракеты по ту сторону портала. Я бы усмирил сначала их. Льоры Эйлиса, олигархи Земли — все одно, алчные безумцы. Сумеречный, слышишь, где бы ты ни был? Может, я бы стал тем самым… необходимым злом. Впрочем… я уже не знаю, кто во мне говорит. Мысли путаются. Я это или чужие воспоминания покойников? Сейчас заберу янтарь. Только призрака Раджеда мне и не хватало! Не стать бы таким же манерным и благородным по ошибке».

Но подбадривать себя почти не удавалось, все съедала желчь неудачи. От нее хладнокровное сознание не впадало в ярость, не просило мести, лишь исходило ядом, который жег хуже кислоты. Все закончилось с разрушением портала. Лишь окутывало неискупимое удушье, словно не он убил врага, а его сокрушили, уничтожили. В гибнущем мире нет победителей. И оставшиеся в живых лишь продлевают свои страдания.

— Ни с места! — донесся внезапно голос, а затем на чародеев обрушилась неслабая атака. Мысли о глобальном-великом прошлось спешно откладывать, вернее, отбрасывать, как прохудившийся сапог.

— Малахитовый! — взвизгнула Илэни. Нармо же немедленно сконцентрировался, парировав выпад ярко-зеленых когтей. Похоже, любитель природы подучился фехтованию. Сокрушительный удар сверху едва не сбил с ног, Сарнибу использовал свою почти богатырскую физическую силу. Но крепко сложенный яшмовый чародей не уступал и немедленно отбросил нападавшего, попытавшись поддеть магией. Однако на полное применение чужих камней уже не хватало внимательности.

Невидимый льор метнулся в сторону, Нармо болезненно сощурился, призывая силу перемолотой магии всех камней. Каждый раз они впивались иголками, все тело пронзали ножи. Но даже в отравленном мире живучий таракан не желал погибать.

Да, он таракан, он гордился этими созданиями, которые выживают везде и всегда, не интересуясь смыслом. Так и он существовал, обреченный с рождения превратиться в ту тварь, которой стал. Вот и ныне подвернулся отличный случай, чтобы выместить неискупимую злобу. Топить корабль — так со всеми пассажирами и экипажем!

Почерневшие отравленные нити выдали местоположение малахитового льора за миг до внезапной атаки. Нармо подцепил когтями острые мечи. Однако Сарнибу не отступил и лишь с удвоенной силой обрушился на соперника.

— За Раджеда! За Илэни! За Раджеда! — громыхал попеременным повторением имен его голос, пока сыпались одна атака за другой. Нармо едва успевал заслониться когтями и щитом из нитей. Поединок измотал его, он и не рассчитывал встретить новое сопротивление. Дыхание рваными клоками вырывалось из груди. Линии мира таяли под натиском малахита. Непостижимый камень обрел новую силу, словно поддерживаемый чем-то. Чем? Нармо терялся в догадках, отражая удар за ударом, едва отслеживая невидимого противника. Великий талисман оказался малахит, не слабее янтаря. Что же разбудило его? Уж не вера ли в людей? Уж не забота ли о них? Самопровозглашенное «необходимое зло» не понимало.

— Раджед! — охнул кто-то из портала.

— Осторожно! — донесся предостерегающий возглас высокого звонкого голоса. Кажется, это Инаи и Олугд подоспели на помощь. И тут же в зале повисла сонная духота, от которой едва удавалось отгородиться. Двое против троих — раньше бы посмеялись над миролюбивыми неопытными льорами. Но ныне все трое противников действовали удивительно сплоченно. Они без слов понимали друг друга. Пока Сарнибу сдерживал Нармо, Олугд прикрывал Инаи. Цаворитовый чародей уверенно творил заклинания дремы, стягивая их веревками вокруг Илэни. Измотанная топазовая чародейка лишь смеялась и издевательски размахивала коротким ножом:

— На меня не действует твоя магия, мальчишка!

— Она врет. Продолжай, Инаи! — констатировал Олугд. Иногда способность распознавать ложь неслабо помогала в битве. Инаи еще более уверенно направил свои хитрые чары.

Илэни попыталась атаковать наглых мальчишек, однако двигалась много медленнее, чем обычно. Ее заклинание внезапной боли потонуло при соприкосновении со щитом сонных чар и малахитовой невидимости. Все три льора непостижимым образом объединили талисманы, помогая друг другу. Нармо заметил вскоре, что каждое прикосновение когтей Сарнибу к его мечам тоже приносит дурманящий эффект ненужной посреди сражения дремоты.

«Чтоб вам окаменеть!» — проклинал яшмовый льор нежданных противников, ощущая накатывавшую дрожь в руках и ногах. Об управлении линиями мира стоило забыть. Один неверный шаг — и сердце пропороли бы темно-зеленые клинки.

Сарнибу Тилхама словно резко отринул миролюбивость, граничившую с бездействием. Глаза его горели яростью. За дело, заслуженно — нормальные люди мстят за поверженных друзей. И благословенны те, у кого есть друзья. Нармо испытал в тот миг укол глубочайшего сожаления, но отмахнулся от него, как от назойливой мухи — наверняка опять заговорил чей-то талисман.

«Эта пьеса была рассчитана на одно отделение! Зачем вы пришли после антракта?» — зло рассуждал яшмовый льор, едва выдерживая давление раскалившихся талисманов. Нет, все же не хватало над ними всеми контроля. Да и под силу ли? Да и зачем теперь-то?

Но Сарнибу не спрашивал. От его магии каменные плиты пола пенились, как гребни волн. Целые куски стен неслись по воле разъяренного чародея в лицо противника. Нармо с трудом то уклонялся, то дробил их, пропуская удары мечей, не чувствуя посреди кипящего ада, где и какие повреждения. Но когда один из кованых львов, вырванный вместе с дверью, впился в правую икру, игнорировать боль уже не удалось. И чем больше кровавый чародей противостоял малахитовому льору, тем непреклоннее восставали против незаконного носителя талисманы.

«Рано пошли! Еще рано! Но кто же знал, Раджед, что ты способен на такое перед смертью?» — скрежетал зубами Нармо, хватая ртом воздух. Он уже просил, чтобы стряслось что-то невероятное, способное прекратить ожесточенный поединок.

Внезапно зал наполнился колыханием ветра, подхватившим пыль и мелкие обломки. И посреди туманного снопа предстал незваный гость.

— Сумеречный! Он вернулся! — радостно возвестили Олугд и Сарнибу.

— Ну давай! Покажи свою тьму! — прошипел Нармо, отчетливо помня, в каком состоянии Эльф покинул их в последний раз. Казалось, обратного пути для него уже нет.

— Вся тьма с тобой, — ледяным бешенством окатил голос Сумеречного. Страж предстал в доспехе и с мечом. Он выглядел измотанным, но образ его не содержал и частицы безумия.

— Я испепелю вас! — визжала топазовая чародейка, потрясая треснувшим талисманом. Она потеряла часть своей защиты, и магия цаворитов сдерживала ее, погружая в оцепенение. Неумелый воин Олугд едва не поразил ее катаной. А пощады потерявшие друга льоры не ведали. Их праведный гнев сотворил нечто невероятное — все три мощных камня действовали вместе. Украденный у Олугда цирконий непостижимо сдерживал магию яшмового чародея, откликаясь на зов законного хозяина.

— Уходим, Илэни! Здесь все равно больше нечего ловить! — скомандовал Нармо, подхватывая Илэни за талию и буквально затаскивая в портал.