Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 19

Рехи и Сумеречный встали спина к спине в плотном оцеплении. Со всех сторон маячили озверевшие грязные рожи. Кто-то с костяными мечами, кто-то с каменными топорами и молотами. У парочки блеснули старинные мечи из гробниц прошлых людей. Это с таким-то штурмовали некую Белую Крепость? В любом случае все поглотил пепел, изрыгнул вот таких, кровожадных, примитивных.

Первым атаковал недавно укушенный людоед. Быстро же он отошел от обездвиживающего яда. С бешеным возгласом он занес свой топор, метя Рехи по черепу. Удалось уклониться, перекатившись боком по песку, но отомстить за себя клинком не представилось возможности: стремительное оружие Сумеречного взметнулось яростным отблеском, рубанув по шее. Первая жертва грядущей битвы затихла в песке, и это послужило сигналом всем остальным.

«Ну… ему с таким мечом сподручнее. Пора бежать от этого безумца», — сообразил Рехи, когда разгорелось сражение. На Эльфа накинулись целой кучей, а он без устали вращал мечом, еще успевая приговаривать:

— Вот твари! Конец света не повод убивать в себе человека.

Казалось, он выбирал, кого пронзать верным клинком, словно имел список целей. Уж не специально ли позволил взять себя в плен?

Лезвие со свистом рассекало воздух, врезалось в тела с сочным чавканьем, с хрустом вгрызалось в кости, отрубая руки-ноги-головы… Рехи только успевал немного помогать, тыкая кого-то своим костяным оружием. И ему не нравилось волочится где-то на вторых ролях, будто даже мешаясь. Впрочем, геройствовать он никогда не лез. Добраться бы до частокола, наметанный взгляд налетчика уже приметил подходящее местечко, чтобы перепрыгнуть. А дальше — убраться куда подальше. Как обычно.

«А что, если где-то здесь Лойэ? — вспыхнули зачатки вины и совести, но их тут же засыпал песок ненависти: — Да она предала тебя еще раз. И ты ее снова предал, даже если она не узнает об этом». Непривычно схлестнулись противоречивые чувства вины, неприязни, желания найти ненормальную девушку или, наоборот, избавиться от нее.

Но от них спас Сумеречный, который внезапно эффектно разрубил одного из воинов на две ровные половины, развалившиеся в разные стороны. Мощнейший удар обрушился сверху, Эльф мастерски успел уклониться от атаки других дикарей, и броском вырвался вперед, достигнув цели. А ведь на людоеде красовался почти сохранившийся доспех! Ныне разрубленный вместе с кусками мяса. Тогда среди людоедов внезапно повисло замешательство, несколько неслабых воинов отступили на несколько шагов в священном трепете, где-то завыли женщины.

«Да это ж был вождь!» — изумленно осознал Рехи, не прекращая взмахивать мечом, используя ступор в стане противника. Сумеречный тоже продолжал сражаться рядом, он хрипло дышал, на кроваво-алых губах играла ухмылка. И показалось, что вокруг него вновь формируется кокон плотной тьмы, отлетавшей черными искрами.

«Опасный. Очень опасный», — только четко отметил про себя Рехи, вдруг ужаснувшись Сумеречного едва ли не больше врагов. Животный первобытный ужас пробрал от кончиков пальцев до корней волос.

«Все, теперь точно надо убираться!» — сказал себе Рехи, отсекая любые сомнения. Энтузиазм людоедов тем временем лишь нарастал, теперь они мстили за вождя, но командовали ими уже бестолково, каждый на свой лад. Рехи уже не слушал. Он единым порывом всего существа кинулся к частоколу, проскользнул под чьим-то шатром, разбил несколько глиняных кувшинов, запутался в плетеной корзине, опрокинул варево из костей, устроил пожар, раскидав угли из очага. Так даже лучше! Чем больше хаоса этим тварям, тем лучше.

Забор, частокол — еще чуть-чуть. Ноги несли быстрее, чем обычно, или так казалось. Лишь бы вырваться из кипящего котла, в который превращалась деревня. Из-за спины доносились какие-то взрывы, дикий скрежет и душераздирающие крики. Неужели это все творил Сумеречный Эльф? Или люди уже устроили свару между собой? Да уже не важно! Лишь бы добежать, докатиться. Прыжками, на четвереньках и как придется. Но внезапно кто-то повалил наземь, придавив ноги.

— Попался! — прорычал людоед. Рехи извернулся змеей, отчаянно лягаясь, непроизвольно заревел взбешенным зверем и впился клыками в шею врага, ударив несколько раз мечом в живот, пронзая доспех из кожи ящеров. Другой рукой он отводил от себя оружие противника, сжимая запястье. В тот миг мысли вообще отключились, осталось только телесное, животное, озлобленное.

Когда короткое противостояние закончилось, Рехи только выплюнул кусок выдранной с мясом гортани противника. Сердце бешено колотилось, и только возле самого забора пришло осознание: «Да это же был воин, настоящий воин». Но гордости за себя или радости не ощущалось, прочь гнал страх, в родную ночь, в пустошь, подальше от костров людоедов.

За спиной что-то оглушительно рвануло, взвилось вихрем. «Нет, Сумеречный точно не из ордена гипнотизеров», — разубедил себя Рехи. Но снова наблюдать что-то невероятное и жуткое не хотелось. «Да хоть сам Двенадцатый проклятый, он помог мне бежать. И хватит с меня», — отсек лишние рассуждения беглец, перемахивая через забор. Он мягко приземлился на песок, но тут же споткнулся обо что-то и быстро-быстро покатился под гору по дюне.

«Тринадцатый… Я — Тринадцатый», — донесся в голове с прощальной печалью далекий голос, но Рехи уже никого не слушал, он бежал прочь, утопая в клубах пыли. И все же неизменно направлялся в сторону красных сумерек, точно оттуда исходил неведомый полюс притяжения, не позволявший сбиться с пути. «Так, цель прежняя. Двенадцатый Проклятый. Может, уже не чтобы набить морду. Может, чтобы спросить, как мы такими стали… За что мы такими стали?»

========== Голод прошлого ==========

Он рисовал на песке странные символы; сидел на камне посреди темноты и пепла, и сложенные за спиной крылья едва мерцали. Погруженный в свое бессмысленное занятие, Проводник, казалось, не замечал никого вокруг. Иссушенная тонкая ветка передвигала песчинки, словно мгновения, отмеренные миру. Линии складывались в узор: набор точек образовывал безупречно ровные круги.

Рехи едва различал их, сутуло застыв поодаль, точно загнанный зверь. Дыхание сбилось, под ребрами клокотал невыносимый огонь, пробирал ознобом и жаром.

— Ну хоть кто-то… Хоть кто-то… — беззвучно шевелились спекшиеся губы. Рехи и сам не понимал, что обязан делать этот «кто-то», но, наверное, помочь. За время бега прочь от деревни людоедов тело потеряло слишком много крови, слишком отчетливо напомнили о себе все раны. Сбежать-то оказалось просто, кинуться вперед в восторженном прыжке. Зато выжить — почти нереально. Пустошь всех убивала медленно, мучительно, соблазняя несбыточными надеждами и случайной удачей. Только угасала вера в последний шанс, как снова возникало что-то, приходил кто-то… Вот и теперь на крупном камне сидел сгорбленный крылатый человек в неизменно чистом балахоне.

Митрий плавно вывел круг, потом очертил по его контуру несколько крупных точек. Получилось даже сосчитать их: две руки плюс еще два пальца, и еще один — вне круга. «Три-три… тринадцать!» — вспомнил мудреное слово Рехи, и тут же вздрогнул, словно вновь донесся голос Сумеречного, как совсем недавно вслед. Определенно, все они были как-то связаны. Но как и зачем? Рехи не понимал и не очень-то стремился.

Впрочем, даже нараставшая боль не мешала рассматривать незатейливые рисунки. Круги дополнялись какими-то отростками, которые тянулись от них стрелами в разных направлениях. Вскоре орнамент превратился в неразборчивую паутину, Митрий вздохнул.

«Сам что ли запутался? Поделом! Нечего других путать», — зло подумал Рехи, но высказать не посмел. Он одинаково боялся как прогневать Проводника, так и спугнуть. В силе его уже не приходилось сомневаться, и Рехи обычно вовремя хватался за свою выгоду.

Но крылатый странник старательно делал вид, будто перед ним пустое место. Вскоре он пустился в рассуждения с самим собой, пространно поглядел куда-то наверх — словно там нашлось бы что-то, кроме черного полога — и обратился к кому-то непонятному, вновь опустив голову, уставившись на свои широкие ладони: