Мю Цефея. Цена эксперимента - Давыдова Александра - Страница 19

— Что здесь написано?

Торн повернулся на голос следователя и прикусил язык, чтобы не вскрикнуть, увидев надпись над входом.

— Заклинание… на древнем наречии Ареса. Отгонять духов, — пробормотал он.

Черт возьми. Этого он никак не ожидал.

— Как только я закончу, мне обязательно нужно увидеть тело Вилби. Ты отведешь меня к нему, так? — ровным голосом спросил детектив.

Никор уставился в стену.

— Закончишь. Так. — Половинчатые ответы у расы астоми означали предельный дискомфорт. Что смутило следователя — надпись или просьба Торна? Детектив довольно долго смотрел на Никора, но тот затянул глаза пленкой третьих век, сославшись на сухость воздуха в коконе.

Осмотр остальных помещений-комнат, которые Торн условно окрестил кухней, кабинетом и ванной, ничего не дал.

Перед тем как выйти, Торн поднял голову и еще раз прочел надпись над входом. Он вдруг вспомнил, как Никор назвал амбассадора.

— Аруте — это кто?

— Спаситель Амма. Спаситель Пеолы.

Пока Торн приходил в себя, Никор выбрался из кокона.

Торн задержался, глядя на надпись. Потом прикрыл веки. Буквы, выведенные твердой рукой, буравили мозг:

«У меня не было выбора».

***

Никор неожиданно ввалился обратно в кокон, не дав Торну выйти наружу. Он шипел что-то себе под перебитый нос; Торн разобрал только одно слово: «иннер».

— Какой еще иннер?

— Тише. — Никор сжал руку детектива. — Он хорошо слышит. Вон там.

Торн осторожно выглянул из проема.

Туман у кокона неожиданно уплотнился и затем мгновенно раздался в стороны, образовав неровный конус, свободный от взвеси воды. Она словно бы сгустилась по краям открытого пространства, нижняя часть которого теперь включала и вход в жилище Вилби.

Несколько животных, похожих на мягкие кожистые шары с кучей мясистых щупалец отростков-хоботов по всему телу, прыгали внутри конуса, пытаясь вырваться за его пределы, но из-за возросшей плотности водяной взвеси по краям конуса это им не удавалось.

Присмотревшись получше, Торн увидел в центре пустоты небольшого зверька, походившего на поросшего гладким мехом червя длиной в пару ладоней. Шесть блестящих глаз на коротких стержнях терпеливо наблюдали за суетой «шаров». Торн хотел уже было спросить у Никора, в чем опасность, когда червь, словно подброшенный невидимой пружиной, взлетел вверх и вцепился в один из «шаров», потом молниеносно переместился между отростками и в долю секунды ввинтился тому в рот.

Шар коротко крякнул, потом надулся, увеличившись примерно вдвое, и неожиданно лопнул. Червь, выпавший из окровавленных останков, деловито набросился на второй шар, потом на третий… Меньше чем через минуту бойня закончилась, и хищник начал сноровисто поглощать куски мяса, рассеянные в траве.

Теперь Торн понял, почему зверя назвали иннером.

Конус медленно заполнился туманом.

— Как он это делает, ну, этот трюк с уплотнением тумана? — громко спросил Торн, забыв о предупреждении следователя.

Никор панически вскинул руки и замер в нелепой позе.

Холодея, Торн обернулся. Три пары налитых кровью глаз-бусин возникли рядом с его лицом.

Бластер пробил дыру в потолке кокона, не причинив вреда червю. Отброшенного выстрелом Торна крутнуло вокруг оси, он попытался зацепиться за Никора, который беззвучно хватал воздух перекошенным ртом…

Через мгновение Торн почувствовал тошнотворный привкус мокрой шерсти в глотке.

***

Голова раскалывалась.

Горло саднило и жгло.

Торн раскрыл глаза. Укутанный легкой тканью, он лежал в гамаке. Рядом с ним, примостившись на чем-то вроде кресла, дремал Никор. Света вокруг было вдосталь. Столько, что Торн даже разглядел несколько аналогичных гамаков по соседству.

Больница.

Он вспомнил зверя, рвущегося в его желудок.

Пищевод сжался… Торн конвульсивно икнул, но подавил рвоту.

— Ты не спишь, — встрепенулся Никор. — Это хорошо. Тебе повезло, что я всегда имею противоядие. Иннер есть самое неприятное животное в этой части Амма.

Торн представил, что в других частях могут быть зверюги и похлеще, но удержался от того, чтобы съязвить. Чувство благодарности к Никору остановило его.

— Спасибо… за то, что спас меня. Как я оказался здесь? Это ведь больница, так?

— Больница, так, — охотно подтвердил Никор. — Тебе нужен покой на несколько дней. Иннера там нет. — Он указал на живот Торна. — Бояться не надо.

Несколько дней.

— Никор, еще раз: где тр… тело Вилби? — быстро поправился Торн.

Пеолан помолчал, потом едва слышно обронил: «Аруте пропал… он пропал живой и пропал мертвый».

Пока Торн пытался найти смысл в том, что сказал следователь, из яркого «молока» выплыл астоми-врач с инжектором. Никор быстро моргал третьими веками, тихо, но настойчиво говоря что-то врачу.

Торн погрузился в забытье.

…Когда он пришел в себя, следователя рядом не было.

Боль ушла, уступив место мыслям.

Вилби. В чем у него не было выбора? Безвыходность положения, отчаяние обычно подталкивают к самоубийству. Но, если верить Никору, Вилби не смог бы убить себя дротиком.

«Несколько дней» явно не случится. Ему нужно найти тело Вилби, и как можно скорее.

Он обнаружил свою одежду под гамаком. Бластер-наручень оттопыривал карман брюк. Не обращая внимания на головокружение, Торн напяливал ненавистно-влажную униформу.

— Здравствуй, арес.

Торн сцепил зубы. Кто бы подсказал пеоланам, что подкрадываться нехорошо, потому что можно нарваться на приличную порцию плазмы в башку?

У гамака стоял невысокий, худой до изможденности астоми. Тело его было опоясано узкими лентами серого цвета. Низкий, слегка дребезжащий голос искажался маской, полностью накрываюшей лицо и часть головы. Сквозь прозрачный визор на Торна глядела пара живых, умных глаз, глубоко спрятанных в морщинах высохшего желто-коричневого лица.

Высохшего. Вот как они выглядят, «сухие», подумал Торн.

***

Его звали Неру Аханте.

Чуть больше семидесяти «сухих» — все, что осталось от некогда цветущей первичной колонии Пеолы. Пространство внутри мертвого древа, способное поддерживать «сухих», уменьшалось. Они давно начали пользоваться дыхательными масками: запасы воздуха истощались. Но «сухие» упорно отказывались от перемещения в «новый дайсон», как они называли Амм.

Неру регулярно ходил к «мокрым», в их мир. Пытался выяснить первопричину невероятно быстрого развития нового дайсона. Как ученый-биогенетик, он не мог понять, что происходит. Трансформации, происходившие с астоми в новом мире, наводили его на самые неприятные подозрения. Он знал, что если уж не бессмертие, то долголетие, хотя и решенное таким варварским способом, «мокрыми» достигнуто, и тем не менее статистика длительных наблюдений за миром нового дайсона не давала ему покоя. Колония неуклонно уменьшалась в числе — при том, что рождаемость была высокой. «Мокрые» избавились от тяжелых болезней и эпидемий — но при этом продолжительность жизни уменьшалась; он почти не видел стариков…

Здесь Торн впервые услыхал от «сухого» слово «хавсат».

Когда Неру впервые побывал там, то подумал, что сошел с ума. Все еще плохо соображая, он пришел к Вилби и рассказал ему о страшном месте. Амбассадор напросился на поход в хавсат с Неру. Он был сражен увиденным ничуть не меньше, чем «сухой»…

Торн слушал Неру, примерно уже зная, куда тот клонит. В какой-то момент он не выдержал и прервал монотонный рассказ:

— Это ты выкрал тело Вилби у «мокрых»?

Фильтры маски зашипели — Неру тяжело выдохнул и кивнул.

Ну конечно, подумал детектив. Вот так. Аруте-спаситель, который «пропал живой и пропал мертвый».

— Где ты его спрятал? — Торн приблизил лицо к маске пеолана.

— У хавсата. — Неру не отвел взгляда. — Он сам попросил об этом, он даже указал место. Но сначала ты должен увидеть хавсат…

…Торн застыл, пораженный размерами открывшегося его взгляду пространства. Он и не думал, что здешний дайсон настолько огромен.