Наша старая добрая фантастика. Цена бессмертия (антология) - Днепров Анатолий - Страница 43

Алмаши не ограничился венским отчетом и, побывав в трех регионах, выяснил, что биологическое действие типично почти для всех встреч, причем в большинстве случаев это удалось подтвердить документально... Тут-то и начался бум! Дискуссии, поток новых сведений, повторные опросы, эксперименты по получению шаровых молний, экспедиции — официальные и самодеятельные...

Ровно четыре минуты! Еще одна выигранная пешка, теперь можно чуть-чуть расслабиться и оглядеться. Две стены заставлены книгами, на третьей — огромные цветные снимки: море, берег и море, снова море... Часы над дверью, часы на книжной полке, часы на столе — тут не засидишься. Тот же стиль, что и во всей лаборатории. Здесь жили в азартном, ускоренном ритме, это я успела заметить. А, может быть, просто не было потерь времени, не было пустоты — и от этого ритм казался ускоренным. В общем, жаль, что меня не взяли в эту лабораторию.

— Что ж, понятно, — кивнула К.В. — Требуется психологический комментарий? Пожалуйста. Каждой эпохе нужны свои мифы, легенды, сказки. Кто в наше время всерьез поверит в «Летучего Голландца»? И вот на смену старым мифам приходят новые — с научной окраской. Я бы разделила их на две группы. Первая: ширпотреб. Эти мифы доступны всем, но не имеют научного потенциала, в них просто верят или не верят. Летающие тарелки, телепатия, Бермудский треугольник. Вторая группа... Скажем так: мифы для младших научных сотрудников. Возникает, например, гипотеза о том, что Тунгусский взрыв — катастрофа инопланетного космического корабля. И в тайгу устремляются самодеятельные экспедиции — студенты, молодые ученые... Чудовище озера Лох-Несс... И, конечно же, перламутровые молнии.

Меня подмывало тихонько сбежать. Такое чувство должен испытывать начинающий шахматист, севший играть против гроссмейстера: что толку, если даже возьмешь пару пешек... Ну, смелее! Пора открыто идти в атаку.

— Мифы-приманки, — я подчеркнула слово «приманки».

И тут телекартинка исчезла. К.В. рассмеялась, и я увидела девчонку, честное слово, обыкновенную девчонку, ну пусть и не совсем обыкновенную, озорную и хитрющую (есть такой тип), но все-таки девчонку, мою ровесницу.

— Приманки? — переспросила К.В. — Отлично сказано, мне нравится. Но можно и по-другому: мифы-громоотводы. В эпоху НТР у общества образуется огромный избыток творческой энергии. Рассеянной творческой энергии, которая накапливается, как электричество в атмосфере. Современный исследователь занят узкой проблемой, работает с деталями, даже с деталями деталей. Отсюда тоска по чему-то большому, неожиданному, романтичному.

— Итак, есть избыточная творческая энергия. Она бесполезно рассеивается или притягивается случайными «громоотводами», то есть опять-таки пропадает. Логично использовать эту энергию, направив ее на проблему, имеющую реальное решение. Может быть, Кира Владимировна, некоторые мифы возникли не случайно? Может быть, их кто-то создал? Какая прекрасная приманка — перламутровый шар бессмертия...

— Вы замужем? — спросила К.В.

— Нет, — ответила я машинально, не понимая к чему она клонит.

— Вам придется нелегко. Излишняя проницательность не всегда полезна... Стоит ли докапываться до происхождения мифов? Ведь они украшают жизнь. Вот марсианские каналы — прелестная была выдумка! А теперь этого мифа нет.

Я растерялась. Почему она не возражает?! Что-то получилось не так. Но я уже не могла остановиться, разобраться.

— Не знаю, как с марсианскими каналами, — сказала я, нахально глядя в ее светлые глаза. — Но миф о перламутровых молниях — это ваша работа, Кира Владимировна. Ваша или вашей лаборатории.

Кира Владимировна Сафрай:

Она мне сразу понравилась, Леночка Гурова. Трусила она отчаянно, но держалась молодцом. Год назад у нее были весьма зыбкие догадки, и только. Надо признать, за год она до многого докопалась, и теперь вела продуманную атаку. Я чуть-чуть подыграла, и все прошло как надо. А потом она растерялась, потому что я без всяких споров признала: да, перламутровые молнии — наша выдумка.

Представьте себе, что у вас появляется дикая догадка: никакой Византии не существовало. И вот вы терпеливо собираете материалы и приходите к историкам, чтобы их разоблачить, а историки, ничуть не краснея, говорят: «Действительно, не было никакой Византии, чего уж тут скрывать! Вся ее история сочинена в нашем институте, а архитектурные и иные памятники сделаны в мастерской по специальному заказу...»

Наша лаборатория занимается многими странными проблемами, но операция «Молния», пожалуй, одна из самых странных. Впрочем, как посмотреть: лично меня в этой операции ничто не удивляет. Идея возникла давно, я успела сотни раз переворошить все варианты. Отсчет, наверное, надо вести с далеких школьных времен. Однажды, перечитывая «Алые паруса», я подумала, что, в сущности, это сказка о сказке: человек осуществил сказку — и она ожила, стала во сто крат великолепнее. Наверное, такое же стремление движет и многими из тех, кто высматривает летающие тарелки, ныряет в озеро Лох-Несс или ставит опыты по телепатии... Я начала собирать материалы по научным мифам, меня удивляла их способность индуцировать и поглощать огромное количество интеллектуальной энергии. Я подсчитала, во что обошлось увлечение летающими тарелками. Даже при самых заниженных цифрах получалось нечто ошеломляющее. Я перевела человеко-часы в человеко-жизни: так вот, в самом минимальном варианте выходило что-то около двух тысяч человеко-жизней, безвозвратно и без отдачи поглощенных мифом. Две тысячи жизней!.. Леночка Гурова сказала: «Мифы-приманки». Что ж, удачное определение. Поставим эти приманки там, где надо — мысль, казалось бы, простейшая. Но я долго колебалась: помнила о цене, которой будет оплачена погоня за мифом. Миф-приманка? И да, и нет. Нужно реальное направление, имеющее перспективу и требующее притока свежих сил. Нужна комплексная проблема — для физиков, химиков, биологов, словом, для любых специалистов. А внешне — только внешне! — пусть это будет таинственный и романтичный миф-приманка...

Лена Гурова:

— Никаких перламутровых молний не было и нет, — упрямо повторила я. — Вы их придумали, Кира Владимировна.

— Двенадцать минут, — сказала К.В. — Почему вы сразу не выложили свою догадку?

Разоблачение никак на нее не подействовало, честное слово! И я растерялась. Нет, К.В. отнюдь не была озорной девчонкой. Я вдруг почувствовала, что нахожусь в силовом поле очень умного и волевого человека, и разговор движется по неведомым мне сложным линиям, а вовсе не так, как я планировала.

— Значит, я права?

— У Грина, — сказала К.В. — есть рассказ «Сердце пустыни». Не помните? Трое бездельников разыграли доверчивого парня: рассказали ему сказку о чудесном поселке в глубине африканского леса. Парень поверил и отправился на поиски. Через несколько лет он вернулся, и шутники подумали, что настал час расплаты. Но парень и не думал мстить. Он рассказал, как с величайшими трудностями, сто раз рискуя жизнью, добрался до места и, разумеется, не нашел там ни домов, ни поселка. Он понял, что его разыграли, но шутка — так он сказал — была красивой. Поэтому он сам построил дома, построил поселок, пригласил людей, словом, сделал все как в сказке. Понимаете?

Я пробормотала что-то о перламутровых молниях: их нет, миф остался мифом...

— Ну и прекрасно! — ответила К.В. — Хороший миф должен оставаться мифом. Иначе он потеряет притягательную силу. Перламутровых молний нет и, надеюсь, не будет. Но в погоне за этим призраком уже сделаны реальные открытия по химии тяжелых ионов, образующих вещество обычной шаровой молнии. Кстати, некоторые соединения тяжелых ионов с нейтральными молекулами действительно обладают целебными свойствами... Подано два десятка заявок на новые способы получения шаровых молний. И это только начало. Эксперимент продолжается.

А я радовалась выигранным пешкам — вот наивность!