Пришествие Зверя. Том 1 - Абнетт Дэн - Страница 86

— Вера помогает нам и успокаивает нас, когда мы трепетно взираем на разворачивающийся свиток человеческой судьбы, — продолжил Лансунг. — И я заявляю о своей вере в то, что некоторые из нас увидят еще одно шестое септиваля, когда вновь отвоеванный Настор Прим возвысится в своем величии и славе, вновь станет образцом свободы и прав человека. Когда придет рассвет, а он придет, души всех людей наполнятся пониманием и добротой к тем мужчинам и женщинам, где бы они ни были, которые в самый темный час не утратили надежду на победу Империума.

— Но не будем говорить о темных временах — поведем речь о суровых временах. Дни сейчас не темные, но великие, — величайшие дни в истории нашего народа, — и все мы обязаны возблагодарить Императора за то, что Он позволил нам, каждому в соответствии с его долгом, внести свой вклад в борьбу, которую никогда не забудут потомки!

Лорд-адмирал замолчал в ожидании подобающих моменту оваций. Первой зааплодировала Тулл, к ней тут же присоединились остальные, включая Вангорича. Когда хлопки стихли, Лансунг уселся со строгим лицом и поднял руку, изображая скромность.

— Достаточно, достаточно благодарностей. Вы должны аплодировать себе за то, что позволили мне высказать мысли всех собравшихся.

Быстро обдумав его выступление, Дракан пришел к выводу, что флотоводец, хоть и говорил довольно долго, не сказал почти ничего. Лишь те, кто ждали определенных фраз, услышали в них закодированные обещания или уступки. Здесь наверняка крылось нечто большее, чем понимал магистр ассасинов, ведь Лансунг не мог добиться успеха для Космофлота одной лишь риторикой. Он должен был приберечь напоследок что-то существенное.

Вангорич решил ускорить развитие событий:

— Превосходно, верховный лорд-адмирал! Браво!

Лансунг поворачивался к Экхарту из Администратума, ожидая от него первого отзыва, и вмешательство Дракана заставило флотоводца кратко нахмуриться.

— Спасибо, — благосклонно кивнул он, принимая похвалу, и снова начал оборачиваться к Экхарту.

Тобрис уже открыл рот, но ассасин вновь опередил его:

— Уже предвкушаю ваше триумфальное возвращение, адмирал Лансунг.

— Возвращение? — Флотоводец скорее растерялся, чем разозлился.

— Ну, верховный лорд-адмирал, все мы знаем, что вам по службе положено управляться с кораблями так же ловко, как и со словами. Я предположил, что вы лично возглавите наступление против орочьих захватчиков.

Лансунг на мгновение сузил глаза, заметив расставленную для него ловушку. Грузный адмирал не мог похвастаться проворством, но проявил быстроту мышления и обошел капкан.

— Достаточной наградой для меня будет право составить план, что принесет нам победу, магистр Вангорич. Как и вы, я предпочитаю не привлекать внимания к своим поступкам. В сегментуме Солар много достойных адмиралов, и мое вмешательство лишит их возможности добиться заслуженной славы и уважения.

Сообразив, что первый выпад получился торопливым и неуклюжим, Дракан пожалел о нем. Ассасин улыбнулся флотоводцу, лихорадочно отыскивая способ парировать контраргумент.

— Благородно, адмирал, весьма благородно. Но ваша скромность ставит Империум под угрозу. Я бы предпочел, чтобы совет не отправлял в бой менее даровитого командира просто ради одобрения будущих историков. Никто не оставляет самый острый и сбалансированный клинок в ножнах только потому, что реже использовал другие. Думаю, вы оказываете себе дурную услугу, тратя попусту время в Сенаторуме, когда ваши несравненные таланты требуются на поле битвы.

Застывшая улыбка Лансунга превратилась в искреннюю, и Вангорич понял, что вновь промахнулся. Адмирал явно осознавал, что в случае отбытия с Терры он вынужденно ослабит хватку на Сенаторуме. Дракан пытался разжать хотя бы мизинец этого стиснутого сейчас кулака, и пребывание флотоводца у далеких звезд оказалось бы очень кстати. Возможно, Лансунг даже пал бы в бою; впрочем, из сведений, известных ассасину, следовало, что адмирал честолюбив и тщеславен, но не труслив. Он обладал крайне внушительным послужным списком, из которого между строк выглядывала беспощадность, и Вангорич не мог обвинить его в недостаточной храбрости. Флотоводец, зная это, спокойно отмахнулся от предложения.

— Великий магистр, мы выберем командиров, которые долгие годы служили под моим началом.

«Да уж не сомневаюсь», — подумал Дракан.

— В последние годы они участвовали в сражениях против врагов человечества и лучше всех готовы исполнить наши планы по разгрому Зверя, — продолжил Лансунг. — Командир, дорогой мой Вангорич, должен дистанцироваться от битвы — и эмоционально, и в смысле расстояния. Мне казалось, что вы понимаете это так же хорошо, как и любой, кому известно о войне не понаслышке.

Великий магистр коротко кивнул, вынужденно признавая его правоту. Дракан снова ощутил гнев на Виенанд, которая могла бы использовать в споре то, чего не заметил он, но ни к чему было сожалеть о невозможном. Остальные Верховные лорды смотрели на Вангорича — одни с симпатией, другие нетерпеливо. Дольше тянуть время он не мог и выбрал иной подход.

— Склоняюсь перед вашей мудростью в данном вопросе, адмирал. — Дракан всякий раз испытывал мелочное, но вдохновляющее удовольствие при виде того, как дергается глаз Лансунга, когда ассасин не использует его полный титул. Что бы ни происходило, Вангорич по-прежнему умел тянуть за нужные ниточки. — Я в нетерпении, как и все прочие. Пожалуйста, огласите детали ваших замыслов, чтобы мы могли обсудить и одобрить их.

— Когда будут обработаны последние разведданные, я изложу совету все аспекты предполагаемой стратегии. — Лорд-адмирал явно лицемерил, и Дракан понял, что проиграл этот раунд. — До тех пор мне кажется разумным предложить собравшимся высказать свои цели и пожелания в отношении грядущего наступления, чтобы каждый голос был услышан и принят во внимание.

По сути, Лансунг предложил сенаторам вырыть все топоры войны, снова припомнить друг другу все оскорбления и разногласия, всплывавшие на предыдущих заседаниях.

Вангорич подавил скучающий вздох. Кажется, совет будет долгим. Надо проследить, чтобы Виенанд потом пожалела о своей неявке.

Глава 3

Имматериум — «Субсервий»

На борту корабля механикусов сложилась патовая ситуация.

— Это не обсуждается, капитан Курланд, — заявил магос биологис Элдон Урквидекс. Его телескопические глаза выдвинулись на пару сантиметров, что служило для техножреца ближайшим аналогом пристального взгляда. Он неодобрительно помахал вспомогательными манипуляторами в области диафрагмы. — В условиях нехватки информации совершенно очевидно, что вас нужно доставить на Терру или, возможно, на Марс. Нет никаких сомнений, что вы — последний из своего ордена. Помимо того, что вы представляете огромную важность как объект физиологических исследований и средство повышения боевого духа в сражающихся частях, ваш личный опыт противодействия текущей угрозе оркоидов просто бесценен. Выражаясь яснее, вы сейчас уникальная личность в Галактике. Сама идея вернуть вас к активному несению службы достойна осуждения.

Курланд даже без доспеха горой возвышался над магосом и вполне мог разорвать своего обширно аугментированного и кибернетизированного оппонента на куски, но Урквидекс бесстрашно взирал на гигантского воина. Элдон скрестил руки на бочкообразной груди; какие-то небольшие устройства то выдвигались из его пальцев, то прятались снова.

Имперский Кулак отвернулся к иллюминатору. Снаружи расстилалось звездное поле — они были на самой границе системы. Через пару дней корабль достигнет точки Мандевиля и сможет перейти в варп-пространство. Резня увидел в отражении темное, почти черное лицо — результат работы меланохрома, который защитил Курланда от радиации, убившей столь многих его боевых братьев.

— Вы должны понимать, магос, что я не позволю вам так поступить, — веско произнес Имперский Кулак. Он прижал к стене ладонь с расставленными пальцами, словно пытаясь дотянуться до покинутых им мертвецов. — Я космодесантник. Мой долг — сражаться.