Пришествие Зверя. Том 1 - Абнетт Дэн - Страница 62

Пройдя мимо бормочущей что-то толпы подхалимов в сторону ванной комнаты, ассасин остановил очередного сервитора-официанта и подхватил последний бокал с серебряного подноса. Пригубив напиток, Вангорич наблюдал, как сервитор, так же как и многие из его собратьев до этого, механически опустил пустой поднос. В полированной поверхности отразилась помощница Виенанд, смотрящая в спину отошедшему магистру, и еще одна фигура, в такой же мантии и капюшоне, только что присоединившаяся к агенту.

Вангорич оценил рост и сложение нового лица на сцене. Это была стройная женщина с горделивой осанкой и плавными, даже несмотря на тяжелые одежды, движениями. Ассасин уже немало времени посвятил ее изучению. Он знал, сколько она весит, какая у нее реакция и чувство равновесия, и даже то, какой рукой она лучше владеет. Все, что нужно, чтобы пройти сквозь защиту и оборвать жизнь даже голыми руками. Когда женщина повернулась и стали видны не скрытые тенью капюшона острые скулы, Вангорич окончательно убедился, что это Виенанд, Представитель Инквизиции. Настоящая — она призраком скользила по залу под личиной неприметного чиновника, в то время как двойник, хирургическими методами приведенный в полное соответствие с оригиналом, занимал ее трон в центре Великого Зала.

Вангорич присмотрелся к губам. Он следил за их движениями, за тем, как они произносят слова, которые ему совсем не нравились. Эти двое следили за ним, вряд ли понимая, что он делает то же самое. Магистр подождал, пока помощница Виенанд отчитается перед начальницей.

— Печально, — прочитал он по губам инквизитора.

— Для вас, миледи, — сказал Вангорич себе, — если вы не станете внимать моим словам.

Как только Виенанд и ее телохранитель растворились в толпе, Дракан вернул опустевший бокал сервитору. Мертвенно-бледное существо поставило его на поднос и ушло куда-то по своим делам. Пройдя мимо политиков, обсуждающих дела у раковин в туалетах, магистр ассасинов зашел в свою личную уборную. Даже отхожие места в Императорском Дворце выглядели величественно благодаря великолепной архитектуре и вычурным узорам на трубах.

— Жди снаружи! — скомандовал, проходя внутрь, Вангорич сервитору-уборщику в бронзовой маске.

Убедившись в том, что остался один, магистр извлек из складок одежды бусину вокс-приемника и вставил ее в ухо.

— Зверь…

— Сэр?

— Месринг нашел способ поиметь нас, не нарушая обещания.

— Он рассказал все лорду-адмиралу.

— Пограничные флоты отзовут, но не передислоцируют, — прошипел Вангорич. — Он создает армаду.

— Красивый жест, — заметил Эсад Вайр. — Так он может изобразить героя Галактики и не рискнуть ни единым кораблем.

— Равно как и своим влиянием в Сенаторуме.

— Вы хотите, чтобы я придержал антидот у себя? спросил Вайр у своего господина.

Вангорич задумался.

— Месринг выполнил половину сделки, — передал он Зверю, — поступим так же. Передай ему раствор вещества в половинной концентрации. Так, чтобы его светлость остался в живых, но все еще мог быть полезен нам.

— Считайте, что уже сделано.

— Зверь…

— Да, сэр?

— Встретимся у горы Возмездия.

— Как прикажете, милорд.

— Пришло время приниматься за работу.

Глава 12

Система Аспирия — точка Мандевиля

Космос, обычно пустой и черный, сейчас был наполнен следами недавнего катаклизма. Колоссальные каменные обломки кувыркались во тьме, сталкиваясь друг с другом. От этих ударов во все стороны разлетался дождь осколков реголита, наполняя смертью пространство между чудовищными глыбами уничтоженных планетоидов. Так выглядела граница системы Аспирия. Но планеты, давшей ей имя, больше не существовало.

Астротелепатический сигнал бедствия с Аспирин привлек внимание небольшого крестоносного флота маршала Боэмунда в регионе Вульпис. Крестовый поход Вульпис ордена Черных Храмовников был частью операции зачистки против нулий в регионе Миров Вельда. Адептус Астартес выполняли функцию тарана, взламывающего оборону ксеносов, и действовали в качестве вспомогательной эскадры для имперской флотилии под руководством коммодора Де-Прассе, которому не удалось вытравить нулий с покрытых лесами и болотами лун орбитальными бомбардировками.

Аспирия была крупным имперским шахтерским миром, главным в системе. Теперь на ее месте расположилась уродливая штурмовая луна, о которой и говорилось в сигнале бедствия. Омерзительная конструкция палила во все стороны из чудовищных пушек. Периодически ее озаряли вспышки силового поля. Оно, похоже, то с треском отключалось, то загоралось снова с ослепительной силой. Часть луны отсутствовала — возможно, по причине случившегося ранее столкновения с планетой или катастрофической неполадки с оружием. Вместо уничтоженного фрагмента обитатели возвели грубую систему из балок и мостиков, позволяющую разглядеть все ужасы внутренностей планетоида — ангары флота и доки для варварской армады зеленокожих: крейсеров, штурмовых катеров и обшитых металлом в несколько слоев подобий броненосцев. Разрывая на части испещренную шахтами Аспирию огнем гравитационных пушек, штурмовая луна, словно кокон с паучьей молодью, извергала из своих глубин десантные катера, капсулы и метеориты, градом сыпавшиеся на все оставшиеся миры системы. То, что уцелело после бомбардировки планетарными обломками, уничтожали орды высадившихся зеленокожих. К тому моменту, как объединенные силы флота и Черных Храмовников вошли в систему, в ней не осталось никого, кроме врага.

Маршал Боэмунд сжал закованными в латные перчатки руками подлокотники своего командного трона. Причиной был не страх и не опасение за собственную жизнь, несмотря на то, что и мостик, и весь корабль дрожали от столкновений. Это был гнев. Злоба. Боевая баржа Черных Храмовников под названием «Ненависть» ушла в вираж, настолько резкий, насколько это было возможно, учитывая габариты корабля, увертываясь от пролетающего мимо чудовищного обломка Аспирин. Кастелян Клермон, командующий офицер корабля, приказал перейти к маневрам уклонения. Ни разу за всю жизнь не упустивший возможности сразиться с ксеносами, Клермон орал на вилланов на мостике, заставляя их направить баржу в самую гущу орочьих таранных кораблей и десантных модулей. Боэмунд позволил себе минутную радость, когда понял, какую стратегию выбрал кастелян, и представил удивление на лицах чужаков, когда корабль, который они собирались протаранить, ринется им навстречу. Однако, как только «Ненависть» обогнула препятствие, не обращая внимания на скорлупки орков, разлетающиеся в клочья от столкновения с пустотными щитами, и на обзорном экране мостика опять появилась штурмовая луна, Боэмунд почувствовал, как в горле снова копится желчь. Его рот самопроизвольно скривился в хищном оскале, словно кто-то потянул за ниточки, привязанные к лицевым мускулам космодесантника.

Боэмунд уже много раз сражался с зеленокожими. Гилиак 3-16. Мир Хорнера. Гамма Форск. Драакория. Именно на Драакории дикий орочий шаман забрал глаз маршала. С помощью своих противоестественных сил тварь поджигала все вокруг себя, но ненависть провела Черного Храмовника через мистическое пламя. Космический десантник убил вождя племени и тысячи его мерзких сородичей и поклялся, что колдуна постигнет та же участь. Сжимая в руках покрытый коркой засохшей крови орков меч, маршал ринулся в огненный ад.

Однако у порождения варпа все еще оставались силы, и оно окутало Боэмунда столь мощным и яростным потоком жара, что даже керамитовая броня начала обугливаться. Бросив меч и закрывая рассыпающийся шлем рукой, Храмовнику удалось спасти один глаз и часть лица. Космодесантник шагал, превозмогая боль, навстречу презренному чужаку, а его доспех кусками отваливался с обожженной плоти и падал наземь, поднимая облачка пепла. Когда маршал наконец дошел до выдохшегося монстра, то забил зеленокожего до смерти кровоточащими кулаками.

А сейчас, глядя на штурмовую луну уцелевшим глазом, Боэмунд чувствовал, как внутри разгорается та же самая ненависть, что и во время боя с зеленой чумой на Драакории. Он ощущал присутствие чего-то чуждого, неестественного и омерзительного. Того, что не заслуживало права на существование. На них должны были обрушиться холодная ярость и инструменты праведного гнева Дорна — Черные Храмовники.