Сердечные риски, или пять валентинок (СИ) - "Awelina" - Страница 1

Конец ноября 20** г.

Трамвай встал, не доехав до Селезневской улицы. Минуту или две встрепенувшиеся пассажиры беспокойно выглядывали в покрытые крапинками изморози окна, пытаясь понять причину остановки. Кто-то позади меня громко поинтересовался, что же случилось. За вопросом последовал ропот тех, кто счел нужным также что-то сказать, и, будто в ответ на пока пассивное негодование людей, двери в обеих сторонах вагона распахнулись, приглашая торопящихся продолжить путь уже самостоятельно.

Кондуктор, грузная, пожилая женщина, с угрюмо-усталым видом устроилась поудобнее на своем месте, извлекла из кармана затертой куртки, повешенной на спинку сиденья, изрядно помятый и испачканный номер газеты, сложенной как раз на странице со сканвордами, спустила очки со лба на переносицу, вооружилась ручкой.

Из вагона я вышла последней, толчея — это не то, в чем я спешила оказаться.

И ведь мне осталось проехать не так уж много. Очень жаль, что закон подлости сработал именно в этот день…

Запас времени у меня был, он всегда у меня есть. И именно на случай вот таких форс-мажоров в виде трамваев, решивших не ехать дальше, а вмерзать в заносимые снежной ватой рельсы, огибающие Антроповский сквер. К нему я и направилась, ступая точно в следы тех, кто раньше меня прошел тем же девственным путем, утаптывая пушистый покров, восхищающий кристальной белизной.

В этом году конец ноября особенно удачно сыграл на контрасте: тепло, ясное затишье, а затем вдруг — обильные снегопады, гололедица, пробки, аварии и всяческие сложности с транспортом. Зима, рано прогнав вольготно расположившуюся осень, властвовала сурово, одаривала щедро. Не стал исключением и сегодняшний день.

Сквер умиротворенно спал, словно плывя в своем белом сне, снежно-сказочном великолепии: бархатные сорочки елей, просвечивающие кое-где темной зеленью, пухлая тесьма снега, покрывшая вытягивающиеся, переплетающиеся ветви деревьев. Снежный прах выбелил и стволы некоторых из них, заполнив прожилки коры, а снегопад надел причудливые колпачки на срубленные суки, колышки оград. Все, угнетенное тяжестью тускло светящегося под туманно-серыми небесами снежного покрывала, будто впало в сладостную летаргию, а ажурные крупные снежинки по-прежнему густо сыпались с неба, намереваясь, видимо, совершенно скрыть следы присутствия на земле любого предмета небелого цвета.

Глубоко вдыхая наполненный легким влажным морозцев воздух, я исподтишка портила их работу, пробегаясь рукой, затянутой в кожаную перчатку, по низким ветвям, перекладинам ограды, даже сиденью скамьи, нет-нет да и заступала за протоптанную канаву тропинки.

Недалеко от сквера, как я и предполагала, оказалась автобусная остановка. Но, как выяснилось, уехать в сторону Шереметьевской отсюда не так-то просто — маршрутка явно не баловала своим частым появлением.

У меня всегда вызывали тревогу две вещи: опоздание, а также нехватка времени. Прийти вовремя — правило хорошего тона, но прийти задолго до срока — разумный подход. Что касается собеседования, то я обязана максимально собраться для него, чему не поспособствует маячащая на горизонте возможность опоздания. Катастрофа…

Еще две минуты, притопывание на месте — нервы и факт того, что я довольно легко оделась — чуть меньше дневного света, разбавленного жемчужным шлейфом непогоды, замерзшие ноги в красивых, но не таких уж теплых сапогах, щеки и нос, покалывающие от морозца и сыплющихся в лицо снежинок, а затем я сделала то, что, пожалуй, с самого начала должна была сделать: отойдя в сторонку от остановки, вытянула руку, голосуя.

Довольно быстро, что стало неожиданностью для меня, чуть поодаль остановилась черная иномарка, также пострадавшая от непогоды, напоминающая нервную поджарую гончую, готовую при малейшем жесте хозяина сорваться в стремительный бег. Должно быть, отличный, быстрый автомобиль.

Задвинув на задний план мысли о неправильности и опасности для молодых девушек путешествий с незнакомцами на подбирающих пассажиров машинах, я шагнула с тротуара. В любом случае, я хватила неприятностей: не еду сейчас — превращаюсь в сосульку и прибываю с сильным опозданием, еду сейчас — иду на риск.

Тонированное стекло со стороны переднего пассажирского сидения опустилось, я наклонилась, и из салона на меня повеяло теплом, тонким ароматом кожи и приподнятым настроением, поскольку из динамиков доносилась игриво-праздничная «Let It Snow».

— Подбросите до Шереметьевской 19, корпус 1? — сумела не растеряться я, задала свой вопрос, сосредоточив взгляд на руке, лежащей на рычаге переключения передач. Руке, принадлежащей молодому мужчине. В глаза бросилась не очень массивная золотая печатка на указательном пальце.

Дорогая машина. Едва ли такие иномарки будут водить мужчины с покрасневшими и загрубевшими руками. Владелец, скорее всего, концентрат самоуверенности и нахрапистости, присущего деньгам, любит показать себя и свою успешность.

— С удовольствием даже! Садитесь, девушка, — раздалось в ответ.

Жизнерадостный, бодрый голос, несколько портящий уже вырисовывающуюся в воображении картинку.

Все еще в сомнениях, сделала шаг к задней двери, но была остановлена мягким, но твердым:

— Садитесь вперед.

Нет, неправильно. Но раз приглашают…

Помедлив, я открыла переднюю дверь, стряхнула комочки чуть тронутых корочкой снежинок, запутавшихся в длинных темных шерстинках опушки капюшона, расправила подол пальто и села, почистив от снега сапоги. Но не торопилась глядеть в лицо мужчины, вызвавшегося «спасти» меня, «спасти», кстати, с шиком и комфортом. Захлопнула дверь, сняла берет, слегка тряхнула головой, позволяя убранным под него волосам свободно рассыпаться, и только потом, повернув голову, встретилась с веселым взглядом, в следующий миг по-мужски заинтересованно пробежавшимся по моим волосам, вниз. Взгляд остановился на коленях, где я расположила сумку и сверху нее — расправленный берет.

Жизнерадостный ценитель женского пола, все ясно.

— Редко попадаются такие аккуратные пассажирки, — заключил мужчина с каким-то шутливым восхищением. — Пристегнитесь, — и тронулся с места, резким, но уверенным маневром влился в поток машин.

Стянув перчатки, я пристегнулась. Секунду-две разглядывала его. Легкая кожаная куртка, деловой костюм, галстук. Симпатичный, молодой, темноволосый. Пропорциональные черты профиля, прямой нос, губы, сложившиеся в мягкую улыбку, будто их обладатель очень доволен собой, своими мыслями. И вообще, всем. Совсем не похож на служку «золотого тельца», а будто сошел со страниц какого-нибудь наивного, но доброго женского романа.

Предположить, что он безопасен, мотается по городу, улаживая какие-то дела? Это лучше, чем программировать себя на всяческие несчастья. Водитель какого-нибудь богатого дельца? Но, однако, приятный человек.

Пусть и не склонен к серьезности…

Я сверилась с часами: время на «ориентирование» в неизвестном офисе и вхождение в его атмосферу сильно ограничилось, увы.

Неудачный день. Сложится или не сложится с этой вакансией — мне урок: из дома выходить еще раньше.

— Опаздываете? — быстрый взгляд ярких глаз.

— Просто спешу, но пока не опаздываю, — вежливо отозвалась я, выдержав паузу.

Он подвозит, явно делая мне одолжение, понятно, как девушке, чем-то привлекшей его внимание. Располагает к себе, позволяя надеяться на благополучную поездку, а мне необходимо отвлечься от одолевающих нервов и опасений по поводу пробок на «дружеский», легкий разговор ни о чем. Иначе похороню себя в ненужной и крайне опасной панике.

— Разве это не одно и то же? — он рассмеялся искренне и с задором, и я невольно усмехнулась: трудно хотя б на несколько секунд не заразиться тем же настроением.

— Конечно же, нет.

Я начала отогреваться, озноб прекратил скручивать мышцы, отзвучала «Let It Snow», сменившись на медленную, завораживающе-усыпляющую «Снег кружится», мой спаситель-незнакомец подарил мне загадочную улыбку, нарочито уважительно заметил: