Ангел без головы - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 4

– Здравствуй! И что ты тут делаешь?

Уортингтон молча направился в большую студию, поставил чемодан и повесил плащ. Девушка наблюдала за ним, прислонившись к двери. В ее взгляде сквозило беспокойство.

Мале Рид было двадцать восемь лет. Она родилась в Праге от смешанного брака: ее отец был чех, а мать – американка. Отца казнили как политического преступника. Мать умерла три года спустя от рака. Мала зарабатывала на жизнь пением в ночном клубе «Альгамбра». Голос у нее был не очень сильный, но с помощью микрофона ей удавалось срывать аплодисменты не слишком взыскательных туристов, в особенности американских: она вкладывала в свое пение много эмоций и казалась чувственной.

Ее способности обратили на себя внимание ЦРУ, и вот уже два года она каждую ночь пела в клубе, а кроме того, зарабатывала дополнительные средства, оказывая услуги разведке.

Это была среднего роста брюнетка, весьма привлекательная, хотя и нельзя сказать, что красивая. Высокие скулы, большие васильковые глаза, чувственный рот и тонкий, чуть курносый нос, – все это придавало ей мальчишеский вид. Но главным достоинством Малы было тело: полногрудая, с тонкой талией, полными бедрами и длинными ногами, она привлекала бы взгляды туристов, даже если бы не пела.

Пару лет назад один из агентов Дори завербовал ее. Агент понимал, что хотя Мала и не глупа, но совершенно не понимает, в какую пропасть ее увлекают. Ей не нравилась регламентированная жизнь, не нравились коммунисты, и она легко согласилась помогать американцам. Однако до сих пор ее особенно не нагружали заданиями. Девушка всего лишь выполняла обязанности связной, передавая послания другим агентам. Она работала с Уортингтоном. Всего лишь трижды за последние два года ей довелось добывать для ЦРУ информацию – чрезвычайно важную, хотя сама она этой важности не осознавала. Малу начали считать ценным сотрудником, несмотря на положение обычного курьера, которое она занимала. Находившийся в Париже Дори имел преувеличенные представления о ее способностях. Если бы Мала узнала, что ее называют чуть ли не лучшим агентом ЦРУ в Чехословакии, она не на шутку перепугалась бы. В глазах спецслужб на родине Мала продолжала быть добропорядочной гражданкой – ведь она родилась и прожила всю жизнь в Праге, хорошо зарабатывала и законов не нарушала. Она не вызывала у властей никаких подозрений и потому была прекрасным агентом для Дори.

Неожиданное появление Уортингтона испугало ее. На часах было десять минут двенадцатого, Мала недавно встала и еще даже не допила свой утренний кофе. Она куталась в выцветший халатик, на ногах у нее были розовые шлепанцы.

Мала посмотрела на чемодан Уортингтона и спросила:

– Собрался уезжать?

Уортингтон вынул платок и промокнул лоб и виски:

– Да, собрался. Присядь, Мала. Надо поговорить.

– Что-то случилось?

Уортингтон сразу вспомнил обмякшее тело Сика на полу гостиной и рядом томик Голсуорси. Он с отчаянием поглядел на Малу. Даже в сорок семь лет и после восьми лет воздержания он все еще сожалел об упущенных возможностях. Сколько удовольствия доставила бы ему эта шикарная девушка. Он мысленно сравнивал ее с толстухой Эмили, и худоба Малы возбуждала его.

– Мне надо пожить тут несколько дней, – сказал Уортингтон.

Мала в замешательстве опустилась на стул.

– Ты извини… – продолжал он. – Так уж вышло. Надо кое-что сделать. И тебе придется мне помочь, – и добавил, наклонившись к ней поближе: – Мне надо тут остаться. Это необходимо.

– Здесь? – удивленно переспросила Мала. – Но тут же всего одна комната! Нет, это невозможно.

– Так надо. Обещаю тебе не мешать. Всего пару дней, а потом я уеду из Праги. Но без твоей помощи мне не скрыться.

– Но ведь и кровать только одна… – Мала кивнула в сторону небольшого дивана в нише. – Нет, это невозможно.

«Нет чтобы предложить мне разделить с ней этот диван, – с горечью подумал англичанин. – Нет, не тут-то было. Она меня не любит. Для нее я никто».

– Не беспокойся, посплю на полу. Мне надо всего лишь спрятаться.

Мала глядела на него широко раскрытыми глазами. Заметив его бледность и испуг, она спросила:

– Тебя ищут?

– Да, – кивнул Уортингтон.

Капитан О’Халлорен откинулся на спинку кресла. Это был широкоплечий голубоглазый и краснолицый мужчина с решительно сжатыми губами. Он отвечал за всех агентов ЦРУ в Европе и был правой рукой Дори.

Дори, сидевший за своим письменным столом, поигрывал ножом для разрезания бумаги. Он только что рассказал капитану о встрече с Кеном. О’Халлорен слушал молча. Он знал, что Дори сам найдет выход: капитан доверял своему шефу безоговорочно.

– Итак, дело обстоит следующим образом, – сказал Дори, положив на стол нож. – Если Маликов схватит Уортингтона, то и Кен, и Мала Рид провалятся. Уортингтона надо ликвидировать. Кто может это сделать?

– Майк О’Брайен, – ответил O’Халлорен без малейших колебаний. – Он может вылететь в Прагу уже сегодня вечером с дипломатическим паспортом… никаких проблем с этим не будет. И уже сегодня ночью или завтра утром он все устроит.

Дори задумался, наморщив лоб, и пожал плечами:

– Ладно, Тим, действуй! Устрой это.

И он показал на телефон. Когда O’Халлорен стал набирать номер, шеф погрузился в какие-то бумаги из объемистой папки. Он все еще читал, когда O’Халлорен положил трубку.

– Можно сказать, что дело в шляпе, – спокойно доложил он.

Дори кивнул и продолжил чтение. O’Халлорен сел на свое место и принялся терпеливо ждать. Шеф листал документы, а капитан смотрел на его бледное напряженное лицо и вспоминал годы, в течение которых ему довелось работать под руководством этого человека. С точки зрения O’Халлорена, Дори был не без странностей, но капитан не сомневался, что босс обладает необыкновенно острым умом и бывает безжалостным, если требуется для дела. К тому моменту, когда Дори расписался на вложенной в папку последней странице, его подчиненный пришел к выводу, что предпочитает своего босса любому другому начальнику в ЦРУ.

Дори отодвинул папку в сторону и внимательно посмотрел сквозь очки в глаза O’Халлорену.

– Теперь надо решить, кем заменить Уортингтона, – сказал он. – Мне кажется, Джек Латимер справился бы, но Кен так не считает. Чехи будут выслеживать замену, и Латимер может провалиться сразу, еще ничего не сделав. Так думает Кен.

– Латимер – тот, кто нам нужен, – сказал O’Халлорен. – Если надо, я поговорю с Кеном.

– Я уже сам с ним беседовал. И Кен всегда говорит дело. – Дори сложил пальцы домиком. – Там Маликов. Помнишь его?

– Еще бы! – O’Халлорен даже выпрямился на стуле.

– Да… Маликов – лучший из советских агентов. Ну что ж, по крайней мере мы знаем, что он там. Итак… – Дори остановился, изучая свои ногти и хмурясь. – Итак, нужно обмануть Маликова и внедрить Латимера в Прагу.

O’Халлорен знал, что босс уже все решил, и потому молча ждал продолжения.

– Надо что-то придумать для отвода глаз, – продолжал Дори. – Мы отправим в Прагу агента, он обнаружит себя, и пока Маликов будет с ним возиться, туда проскользнет Латимер.

O’Халлорен потер свою массивную челюсть.

– Звучит неплохо, – сказал он. – Но вот только этому… первому агенту… придется туго.

Дори чуть заметно улыбнулся:

– Да уж! Но что делать, это расходный материал. – Он помедлил, разглядывая капитана, и продолжил: – Ты не знаешь, Гирланд вернулся? Он должен был прилететь из Гонконга сегодня утром.

– Гирланд? – O’Халлорен подался всем корпусом вперед. – Гирланд здесь?

– Да. Я за ним слежу. Он мне должен кучу денег. И пора уже расплатиться. – Дори снова взял со стола нож и стал его осматривать. – Вот Гирланда я и использую в качестве приманки. Когда Маликов узнает, что Гирланд в Праге, он тут же решит, что это и есть новый агент. И пока он будет разбираться с Гирландом, Латимер займет свое место. Как тебе план?

O’Халлорен задумчиво рассматривал свои покрытые веснушками руки. К Гирланду – в свое время лучшему агенту Дори – он тоже неплохо относился.