Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл - Страница 23

В разрывах густого тенистого сквера мелькнул автобус — он как раз подъехал к остановке, и пассажиры только начали выходить. Георгий рванул вперед. Он успел впрыгнуть в салон в тот самый момент, когда зашипели, собираясь захлопнуться, двери.

Автобус набирал ход. Георгий протиснулся вперед и через плечи соседей посмотрел на магазин. За углом скверика мелькнул проезд к грузовой площадке, и на мгновение Георгий увидел заднее крылечко «стекляшки» и застывшего на нем усатого. Из магазина к нему подбежал еще один мужчина, толком разглядеть лицо которого не получилось. Но, судя по тому, как он яро жестикулировал, что-то выговаривая усатому, выходило, что оба заодно.

Это небольшое приключение заставило Георгия поволноваться и не сулило ничего хорошего. Кто бы ни были эти люди, от своей затеи они просто так не откажутся. И хотя он перехитрил их, еще неизвестно, чем это все кончится. А потом, ему очень хотелось все-таки знать, кто и зачем выставил за ним наружное наблюдение.

Пока автобус ехал в нужном направлении, Георгий вспоминал — не было ли чего подозрительного вчера, сегодня утром или когда он ездил к Фалееву. Постепенно пришел к выводу, что обязательно заметил бы слежку. Оставалось надеяться, что это не самоуверенность. И все же теперь приходилось быть вдвойне осторожным.

Он вышел, не доезжая одной остановки до конечной. Здесь был частный сектор, дома стояли едва ли не друг на друге. До Путейской улицы — с километр. Но Георгию пришлось идти несколько дольше — он намеренно скривил путь, чтобы смотреть по сторонам, не вызывая подозрений. Улицы в этом районе были, по обыкновению, малолюдны, и, похоже, никому он здесь не интересен.

Дом номер шесть по Путейской оказался разделенным на две семьи, о чем Лазаренко не предупредил. Подходя к древней, но крепкой избе, рубленной из лафета, и слыша яростный лай хозяйских собак, Георгий решал, какая половина ему нужна. По аккуратным свежевыкрашенным ставням на окнах справа, по добротным воротам для машины и подогнанным одна к другой заборным доскам можно было судить о зажиточном и рачительном хозяине, но Лазаренко сказал, что дочь его живет одна, — трудно ожидать, что у одинокой женщины есть своя машина, а ее половина дома будет выглядеть как на картинке. Поэтому Георгий направился к обшарпанной калитке, что была слева, — через густую траву к ней вела узенькая тропиночка.

Он нажал на кнопку звонка. Как договаривались — четыре раза. За стеклом углового окна дрогнула занавеска. Вскоре во дворе скрипнула дверь, раздались шаги. Звякнула щеколда и в открывшемся проеме возникла дородная стариковская фигура. Георгий с удовлетворением отметил, что не ошибся в рассуждениях насчет половин дома.

— А я уже волноваться начал — придете или нет! — проворчал старик. — Забыл сказать, что здесь две квартиры!

— Ничего, нашел же, — ответил Волков, заглядывая во двор через тучную фигуру заведующего. — Дочь дома?

— Нет. Она в детском саду работает, воспитателем. Вернется после семи.

— Как вы ей объяснили, что вам нужно побыть здесь? — Из-за надрывающейся собаки Георгию пришлось говорить громко.

— Да угомонись ты! — прикрикнул старик на собаку, но та не унималась. — Я с ней еще не виделся сегодня.

— Может быть, вам сегодня и не придется с ней общаться. Мы уходим.

Лазаренко сощурил взгляд:

— Я никуда не пойду, пока вы не объясните мне, что задумали. Постойте… — Его лицо вдруг озарилось улыбкой. — Я догадался. Вы в чем-то подозреваете меня, верно?

Старик обернулся, и Волков понял, что он, вероятно, смотрит на собаку и решает: не спустить ли с цепи?

Да, серьезный мужик — подумал он. Сейчас Михаил Исаакович выглядел взволнованным, но не испуганным. Это показалось Георгию хорошим признаком — всегда приятно иметь дело с уверенным в себе человеком.

— Михал Исакич, ни в чем я вас не подозреваю. Мы оба хотим знать, как похищают эти тела. Поэтому мы будем действовать заодно. Такого объяснения для вас достаточно?

— Не совсем, — с вызовом произнес Лазаренко, — К чему эта таинственность? Почему я должен был уйти с работы и целый день провести на нервах? Я, знаете, никого не похищал, ничего плохого не делал. Я даже сам в милицию обращался, когда у нас тела пропали! И сейчас готов! Вам не в чем меня обвинять или упрекать!..

— Успокойтесь, Михал Исакич. Не нужно привлекать внимание соседей, поверьте! — мягко произнес Георгий.

Похоже, в отношении к Лазаренко он избрал неверную тактику. Таким людям подавай правду, какой бы она ни была.

— У меня есть основания считать, что я поступил правильно, когда предложил вам уйти с работы. Причины серьезные, и посвящать вас в них я не имею права, — Георгий говорил с нажимом. — Но о моих планах в отношении вас вы, конечно, должны знать. Сейчас мы отправимся к вашему бывшему сотруднику. Кстати, как его зовут?

— Коля Чубасов.

— Отлично. Мы посетим Чубасова, поговорим с ним и выясним, причастен он к похищениям или нет, — словно ребенку втолковывал Георгий.

— Да, — устало согласился Лазаренко.

— Отлично. Вот только…

Георгий отошел от калитки, посмотрел по сторонам. Ему почудилось, что на перекрестке справа мелькнула фигура преследователя. Но оказалось, что это даже вовсе не мужчина, а высокая худощавая женщина в брюках. Он понял, что воображение чересчур разыгралось, надо успокоиться.

Он вернулся к старику.

— Знаете, я передумал идти прямо сейчас. Давайте попьем чайку перед уходом.

— А если дочь придет? — Заведующий был явно обескуражен.

— Что такого, ну придет, разве я против? Она же хозяйка. Представите меня как своего знакомого, скажете, что пришли к ней, по пути встретили коллегу, вот и решили пригласить в гости.

— Не нужны мне ваши подсказки! Я сам могу придумать. Может быть, вы не доверяете мне?! — закипел Лазаренко. — Хотите удостовериться, что я ничего не сказал ей? Будете намекать или сразу спросите?

— Откуда такая мнительность, Михал Исакич? — заулыбался Георгий. — И вообще, разве вы знаете мои методы?

— Да. Я знаю ваши методы!

«Интересно, на кого этим „вы“ товарищ Лазаренко хочет бросить тень — на меня или на наши органы?» — зло усмехнулся про себя Георгий. Ему было досадно еще и оттого, что собака окончательно разошлась и гавкала уже с подвыванием. Прислушиваясь к ее истеричному лаю, Георгий подумал, что, наверное, все соседи, какие сидят сейчас по домам, давно наблюдают за ними из своих окошек. Тоже мне, конспиратор хренов.

— Вы еще очень молоды, но очень далеко пойдете! — гудел старик, неверно истолковав неосторожную ухмылку Волкова и заведясь еще больше. — В действительности вам плевать на меня и на прочих людей! — продолжал возмущаться он. — Лишь бы только делать так, чтобы вас боялись. А вот я, знаете, не боюсь! Так и знайте!.. И вот что…

Он вдруг пошел на Георгия — толстый, решительный. Ни дать ни взять — рассерженный бык.

— Можете убираться, откуда пришли. И возвращайтесь с ордером. Или что у вас там. Так просто сюда я вас не пущу!

— Прекратите истерику! — коротко и резко бросил Волков, разумно посчитав, что только так можно остановить психоз Лазаренко. — Я не сторонник лозунга «кто не с нами, тот против нас», но в данную минуту вам лучше помолчать. Ясно?!

Да, старик оказался крепким орешком. На такого можно положиться. Хоть и несколько неуравновешен.

«А ты как бы отреагировал на подобную бесцеремонность?»

Лазаренко вдруг тяжело задышал, как в прошлый раз. Полез за ингалятором, но, видимо, забыл его в доме. Георгий испуганно потянулся к старику. Впервые с минуты их знакомства он почувствовал себя мерзко.

— Михал… Михаил Исаакович, — поправился он. — Простите. Я виноват, что вывел вас из себя.

Заведующий не ответил. Все еще тяжело дыша, но не позволяя себе сорваться в кашель, он помаячил рукой, мотнул головой и отступил, впустив, наконец, Георгия во двор. Сам заспешил в дом. Георгий последовал за ним, беспокойно глядя в спину старика и не обращая внимания на собаку, которая надрывалась до хрипа. Но тут же смолкла, едва за хозяином и гостем захлопнулась дверь.