Евангелие от смартфона (СИ) - Корсак Дмитрий - Страница 4

Однако, в отличие от «Рубежа», настолько засекреченного, что он существует исключительно в виде слухов, мы на виду. Где умный человек прячет лист? — Правильно, в лесу. Так и мы. Информации по нашему отделу много. Настолько много, что разобраться в ней человеку, даже свободно плавающему в бюрократических водах российских спецслужб, порой не под силу. По одним документам мы проходим как подразделение ФСБ, по другим относимся к ГРУ, по третьим вообще принадлежим МВД. Покопается такой исследователь, да и плюнет — ибо концов в этой бюрократии не сыскать.

Приказы полковник Ремезов получает с самого верха. С какого именно? Мне тоже хочется знать, хотя это и не столь важно. Честно говоря, иногда мне вообще кажется, что шеф абсолютно свободен в принятии решений и только в исключительных случаях подчиняется приказам. В таких, как сегодня. А с чего бы он вдруг занялся поисками сбежавшего мальчишки?

Но если для людей с допуском мы «спрятаны», то для простого обывателя наш отдел и вовсе не существует. На первый взгляд старое, но недавно отреставрированное здание некоего сибирского купца с незапоминающейся фамилией выглядит как самое заурядное гос. учреждение. Да и на второй тоже. Таких вот ничем не примечательных трехэтажных строений в форме буквы П полно в старой Москве. Большой внутренний двор, спрятанный за фасадом. Вытянутые окна первого этажа всегда забраны решетками, а широкая двустворчатая дверь главного входа, глядящего на набережную, всегда закрыта.

Попасть в здание можно только со двора, наполовину занятого легковушками и микроавтобусами всех мастей. Над проходной висит видавшая виды камера, но даже непосвященному человеку ясно, что она не работает. За раздолбанными входными дверями с хлипким замком начинается безликий холл с лестницей в дальнем конце. Посередине холл, словно Рубиконом, поделен металлическим ограждением, над которым властвует пост охраны — массивная стеклянная будка с вечно дремлющим пожилым сторожем.

На первый взгляд это самое обыкновенное учреждение, полное старых дев и не вписавшихся в рынок клерков, лентяйничающих за государственный счет. Мало ли таких «контор» с невнятной аббревиатурой над входом в центре Москвы? К ним давно привыкли и перестали обращать на них внимание. И невдомек несведущему человеку, что множество современных миниатюрных камер передают на пульт информацию в радиусе полукилометра от этого дома. Что в холле от непосвященного взгляда скрыт пост с вооруженной охраной. А на трех этажах здания теперь находится современный аналитический центр, оснащенный мощнейшими компьютерами, криминалистическая лаборатория, высокотехнологичный медицинский центр и два тренажерных зала. Под крышей, на чердаке, расположились центры связи и компьютерного моделирования, а в подвале обосновались стрельбище, оружейный склад и полигон, на котором нас гоняют дважды в неделю. Даже аналитиков.

Оказаться в нашем отделе — большая честь. Шеф лично отбирает кандидатов, приглядываясь к ним не один год. Но лишь попав в отдел, мы понимаем, насколько серьезная и интересная работа нам доверена.

Для меня до сих пор остается загадкой, что в свое время полковник Ремезов сумел разглядеть в худенькой четверокурснице технического университета. Но разглядел. Ибо сначала мне предложили пройти двухгодичное обучение в специализированной академии, а затем пригласили в отдел.

Я нисколько не слукавлю, если скажу, что отдел, руководимый полковником Ремезовым, представляет собой удивительное образование. Каждый из сотрудников отдела отличается высоким интеллектом, отменной физической формой и устойчивой психикой. И каждый имеет свою «фишку» — какое-либо редкое умение или выдающуюся особенность. Среди нас есть аналитики-интеллектуалы, способные разобраться в любой, даже самой запутанной проблеме, отличные психологи и даже гипнологи, компьютерные спецы, общающиеся «на ты» с любой техникой, мастера перевоплощений, актерским способностям которых могли бы позавидовать заслуженные артисты столичных театров. Умело тасуя нас, словно карточную колоду, шеф всегда может собрать отличную команду, способную решить любую задачу. Вместе мы можем все. Ну или почти все.

Я говорю «мы», хотя все вышесказанное к моей персоне относится в наименьшей степени. Я еще многому учусь, но очень надеюсь, что когда-нибудь и меня назовут элитой служб безопасности страны. Как Сашу Демина и Леонида Ганича, с которыми мне предстоит сейчас работать.

Демин, которого шеф отправил домой к сбежавшему парню, — прекрасный опер. Лучший из оперативников. Он наблюдателен, обладает отличной выдержкой в экстремальных ситуациях, способен принять верное решение в любой обстановке. Я просто е могу представить ситуацию, в которой бы Демин растерялся или спасовал. И при этом никто лучше него не может втереться в доверие, вытянуть сведения у человека так, что тот не догадается об этом.

Светло-рыжие волосы, курносый нос с веснушками, честные-пречестные голубые глаза и улыбка в 32 зуба — в этом весь Демин. Этакий рубаха-парень, Иванушка из русских сказок — добродушный, обаятельный и недалекий, которого никто не воспринимает всерьез, зато все готовы с ним поболтать по душам. И не подумаешь, что этот парень чертовски умен и способен «прочесть» любого собеседника, а по силе, ловкости и работе с оружием не уступит матерому спецназовцу.

Леонид Ганич, о котором упоминал шеф, — компьютерный гений. Да-да, самый настоящий гений. Если нужно найти и проанализировать какую-либо информацию, то лучше него никого не нет. Был такой антрополог, который по одной косточке мог воссоздать облик животного или человека. Ганич же способен практически из ничего — из пары строк, вскользь упомянутых где-то на просторах интернета, собрать полную картину события или выдать «на гора» исчерпывающую характеристику разрабатываемого объекта. А уж такая ерунда как «закрытый доступ», «пароль», «защита информации» для него просто не существуют.

Но я отвлеклась. Я размышляла о странностях порученного мне дела. Ну так третья странность — это я. Анна Уманская, двадцати шести лет от роду, среднего роста, худощавой комплекции, глаза серые, волосы светло-русые. Именно так написано в моем досье.

Эйфория моя уже прошла, и вопрос, почему именно я, возник сам собой. А вместе с ним пришли и сомнения: почему такое странное дело шеф поручил самому молодому и самому неопытному сотруднику отдела, да еще девушке, в качестве его первой самостоятельной работы?

Потому что серьезные люди нужны для серьезной работы, — ответило подсознание, — а с этой ерундой справишься и ты. Подумаешь, диплом, три языка, аналитическое мышление с развитой интуицией… Здесь у всех дипломы, языки и мышление с интуицией. Разве что нет моей потрясающей скромности.

О-хо-хо, — вздохнула я и потянулась за папкой.

Кто же ты такой? — спросила я безымянный белый прямоугольник, придвигая папку к себе. Чей-то сын или внук, отправленный в армию набираться мужественности и не выдержавший суровых армейских будней?

С первой страницы на меня смотрела вполне симпатичная физиономия лет восемнадцати. Правильные черты лица, высокий прямой лоб, открытый взгляд, приподнятые уголки губ — все говорило о том, что мальчишка далеко не глуп, честен и дружелюбен, хотя иногда бывает излишне доверчив и упрям. Парень на фото мне нравился, а я всегда считала себя хорошим физиономистом, да и женская интуиция в нашем деле играет не последнюю роль.

Крылов Андрей Валентинович, — прочитала я. Дата рождения (я быстро подсчитала — 19 лет), город рождения — Москва, домашний адрес, телефон.

Этот район Москвы был мне смутно знаком — рабочая окраина, олигархами и прочим цветом нации здесь не пахло. Я набрала адрес в программе геолокации. Экран выдал череду панельных девятиэтажек, пару кирпичных «точек» — бывших общаг с балконным самостроем, универсам, детский сад… Типичная спальная окраина.

Я перевернула лист. На следующей странице обнаружилась выжимка из медицинской карты беглеца — рост, вес, группа крови, скупой анамнез, из которого следовало, что парень вполне здоров. Далее шли результаты каких-то анализов и прочие врачебные непонятности. Ладно, с медициной разберемся потом.