Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard" - Страница 6

Поскольку Намикана была южным городом и располагалась вблизи морского побережья, в летнее время сюда приезжало немало туристов. К тому же в полдень в небесах можно было разглядеть золотое сияние колец Солиса, которое в этих краях отличалось особой яркостью. Пользуясь случаем, Барислан выбрал себе местечко у привокзальной площади, и каждый день приезжих встречал голосистый рыжий сорванец с гитарой. Песни могли быть о чём угодно. Чаще всего слова приходилось писать Шинану. Сам он редко пел и в группе значился вторым гитаристом, вдобавок, обеспечивал аппаратуру электроэнергией. Это был несколько скромный юноша. Когда Барислан, рубаха-парень, стремился не покидать центр внимания, Шинан предпочитал быть избирательным в общении. Тем не менее это не мешало товарищам дружить. В жизни Шинана, родившегося в семье закоренелых эрудитов, не хватало как раз яркости и зрелищности, какую сосредотачивал вокруг себя Барислан.

— Бари! — крикнула Лирет, волоча набитые пакеты.

Как обычно, Барислан развлекал приезжих на привокзальной площади. Братец любил отращивать длинную чёлку: вечером он тряс ей на выступлениях, а утром подметал парты. Рыжая копна на затылке топорщилась во все стороны. По такой жаре казалось, будто в горло запихнули раскалённый утюг, а на голову пролили горячую липкую воду. Голосовые связки зудели. Шинан, тот, что темноволосый, кареглазый и высокий, поправил очки, увлёкшись настройкой гитары. Устроившись в тени, оба товарища затеяли перерыв. Барислан подхватил с тротуара жестянку из-под кукурузы и принялся деловито высчитывать заработок. В руках зазвенели монетки.

— Бари! — по ту сторону дороги горланила Лирет, дожидаясь зелёного света.

Барислан вытряхнул из банки последнюю монетку. На трамвай точно хватит.

— Сегодня больше, чем вчера, — заметил парнишка с гордостью. — Мы делаем успехи.

— По-моему, ни разу не делаем. В пятницу у нас вышло аж на пять поездок на трамвае и три на метро, ещё на жвачку со вкусом дыни, — перечислил Шинан. — А это куда больше, чем сегодня.

Так исторически сложилось, что они стали измерять заработанные гроши в жвачках и поездках на метро. Жвачки означали низкий заработок, а поездка на метро — высокий. Трамваи втиснулись сами собой между измерительными единицами.

— В отличие от вчера, Шин. Вчера у нас и на жвачку не хватило бы, — поправил Барислан. — Ещё нас чуть не отметелила какая-то злая бабка. Ты запомнил её? Это посягательство на мою персону!

— А что ты ожидал от концерта возле кладбища? Тем более во время чужих похорон.

— Ну а чего б и нет? Все грустные какие-то ходят там, ревут, сопли по дороге размазывают — отстой какой-то. Я, может, для того и создан, чтобы разгонять этот отстой.

— Иногда это неуместно, — вздохнул Шинан. — И, кажется, твоя сестра идёт.

Лирет, плетясь навстречу, тащила набитые пакеты, которые волочились почти по брусчатке и бились о тонкие ноги.

— А когда меня в группу позовёте? — поинтересовалась девочка, разглядывая аппаратуру.

— Это рок-группа, Лирка, — хмыкнул Барислан. — Здесь не нужна скрипка. И ты девчонка, а это мальчишеская группа. Хочешь к нам — становись мальчиком, — показал язык он.

Лирет обиженно насупилась.

— Ты тоже так считаешь, Шинан? Разве со скрипкой плохо? — обратила она жалобный взгляд на притихшего товарища.

Тот потупился, будто пытаясь взглядом отодрать слова с бордюра.

— Скрипка с электрогитарой? Это было бы очень даже феерично, — ляпнул Шинан и сразу же поймал боком локоть друга.

— Я сейчас кого-то очень феерично исключу из группы, — заворчал Барислан. — Мы же договаривались, что никаких девчонок. Это мужское гнездо!

— А я и не собиралась к вам! — скорчила рожицу Лирет. — Я сама себе группу создам. Из меня и Ви-Ви!

— Вот и иди, — махнул рукой братец. — Не мешай мне зарабатывать.

— Вот и уйду. Я заработаю больше тебя, куплю огромный дом в горах Тигайи и позову в гости Шинана, а тебя нет, — задрала нос Лирет. — Нет, я даже позову Шинана туда жить, и тогда ты останешься без группы. Правда, Шин?

Шинан побагровел, оторопело хлопая глазами. Он привык сиюминутно выпаливать на школьных викторинах правильные ответы, а здесь его вдруг настиг ступор.

— Шинан дал клятву не предавать группу, — гордо ответил за друга Барислан, завязывая шнурки на кедах, — и если он её нарушит, то облысеет. Навсегда.

Шинан неосознанно запустил пальцы в тёмные, слегка отросшие волосы и озабоченно взглянул на часы.

— Мне уже пора идти, — вставил своё слово он. — Не выйдет допоздна сегодня. У Аши скоро турнир, а я обещал помочь ей с големом. Гитару мою заберёшь к себе?

— Конечно, — издал усталый вздох Барислан. — Ты хоть раз забирал её домой?

— Ты же прекрасно знаешь, что мой отец её выкинет, — горько усмехнулся Шинан. — Выкинет двести пятьдесят шесть порций школьного обеда и девять дынных жвачек.

До вечера Барислану пришлось в одиночку трясти чёлкой.

***

О стекло что-то стукнулось. Лирет разлепила глаза, лениво повернувшись на другой бок, и сонно нахмурилась. Снова стук. На веки ложилась дремота. Новый стук всё же заставил девочку проснуться и раздражённо вынырнуть из-под одеяла. Она, прямо в пижаме, подобралась к балкону и осторожно приоткрыла дверь, ёжась от утренней прохлады. Лирет высунула нос, затем голову. Потом на цыпочках шагнула на балкончик. Босая ступня угодила во что-то твёрдое, похожее на камушки. Девочка, вперив взгляд вниз, недоумённо ворошила пяткой огрызки своих же ластиков. Откуда они здесь взялись?

Кита замер так, что она его и не заметила бы, если бы не подняла голову. Лирет встрепенулась, будто привидение увидела. Хотя, глядя на мальчика, других ассоциаций не возникало. Бледнолицый и тощий, как платяная моль, он был почти такого же роста, как и опешившая соседка. Непроницаемый взгляд цвета морозной бирюзы не выражал ничего, кроме стеклянного равнодушия. Под глазами лиловые синяки — такие бывали у Барислана, когда наступал сезон рок-концертов. В серебре аккуратно подстриженных волос играли лучи зари. Лирет разглядывала соседа и так и этак, а тот безразлично взирал сквозь воздух и будто никого перед собой не видел. Плотная водолазка с высоким горлом и чёрные джинсы закрывали его тело полностью. Девочка невольно задумалась: а не жарко ли ему в такой одёжке?

Между тем в лоб прилетел погрызенный ластик. Лирет растерянно заморгала глазами.

— Ты чего бросаешься?! — сердито возопила она, спугнув ютившихся на крыше голубей.

Кита не удостоил её ответом. Ластики у него закончились, а сам он продолжил стоять истуканом, пристально изучая соседский балкон. Игра в гляделки обещала быть долгой и беспощадной. Девочка, не выдержав, исчезла за шторой первая и захлопнула дверь.

В новом учебном году наконец-то начнутся основы прана-магии. Барислан, учившийся на два класса старше, по секрету рассказал, что первое занятие начнётся с демонстрации талисманов. Талисманом мог стать любой предмет. Чаще люди выбирали что-то компактное и удобное, что можно было бы носить повсеместно. Вещь заряжается магией на протяжении всей жизни и служит для усиления способностей, поскольку в развивающемся мире, когда прогресс не стоял на месте, появилась необходимость в дополнительных источниках праны. Лирет твёрдо решила посвятить себя симфонике, поэтому теперь каждое утро начиналось с зарядки Ви-Ви. Родители об этом пока что не догадывались. Девочка хотела быть готовой ко всему заранее, а посему старалась из светлячков сообразить бабочек. Одноклассники точно рты разинут!

Впервые Лирет встала раньше будильника. Когда по расписанию первым уроком стоят основы прана-магии, нет ничего замечательней, чем прийти раньше времени и потешить себя предвкушением. Девочка бодро натянула на себя подготовленную с вечера школьную форму и, жуя бутерброд, выскочила за порог с портфелем и Ви-Ви за спиной. А по пути стянула с волос резинку и распустила длинные медные локоны, пока мама не видит.