Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard" - Страница 12

Лирет убежала в комнату. Заперлась и упала на колени, уткнувшись носом в застланную кровать. Никогда больше не надо слушать Карише! Девочка всхлипнула, утираясь грязным рукавом блузки. Этот день, этот вскрик теперь ещё долго будут терзать её детскую память — грустный этюд, пробирающий до глубины сердца.

— Скрипку в школе забыла! — встрепенулась Лирет.

Девочка, прямо в разодранной юбке, кинулась по ступенькам к двери, торопливо натянула туфли. Она едва ли не столкнулась лоб в лоб с гостем, но успела отпрянуть. Лирет, вжавшись спиной в дверь, замерла, оторопело уставившись на Киту. Он неподвижно смотрел прямо в глаза, и она, в плену морозного взгляда, даже не сразу заметила, что он протягивает ей скрипичный футляр. Прикосновения этого мальчика оставляют увечья. Лирет, осторожно взяв футляр, опасливо поёжилась, как на холодном ветру. Слова благодарности застряли в горле. Кита не стал дожидаться, пока та опомнится, и безмолвно побрёл к себе.

***

Можно ли исправить то, что уже причинено? Лирет не могла уснуть. Испорченная юбка висела на спинке стула. Девочка скомкала одеяло, уткнувшись в него носом. Неужели ни Карише, ни Зерек не испытали такого стыда? Их искажённые в злом восторге лица мерещились в тенях комнаты. Лирет зажмурилась. Она ничего не скажет подруге. Просто теперь будет с ней очень осторожна.

После занятий в музыкальной школе девочка не пошла домой. Знакомый лесистый парк на окраине простирался впереди тёмной рощицей. Лирет направилась туда. Нашла лазейку и осторожно перелезла через забор. Дух замер в груди, стоило шагнуть на территорию интерната. Пробираясь сквозь бурьян, девочка всё пыталась выкинуть из головы кошмарную сцену. Под ногами хрустели сухие ветки. Лирет, млея, остановилась.

Эта девочка наверняка приходила сюда побыть в одиночестве, а вчера какие-то ребята просто взяли и накинулись на неё ни с того ни с сего. Теперь у девочки была перебинтована голова. Лирет даже и думать не хотела, что натворила такое своими руками. Девочка, захныкав, шарахнулась от неё сразу же. Лирет ловко ухватила её за запястье.

— Подожди! — воскликнула она, взгляд блестел раскаянием.

Бесточенница закрыла лицо руками.

— Я не буду тебя обижать, — пообещала Лирет. — Честное слово!

На неё взглянула пара больших голубых глаз.

— У тебя имя есть? Меня Лирет зовут.

— А…А-а, — та заикалась. — А-али… Алиша.

— Алиша, покажи мне свою рану, — настояла Лирет.

Сердце от волнения затягивало в узелки. Она совсем не знала, как себя вести, и просто собиралась сделать то, что хотела. Растерянная Алиша неуклюже стянула с головы растрепавшийся бинт. Её движения были неловкими, как у поломанной марионетки. Руки подрагивали, будто существовали по каким-то своим законам, пальцы совершенно не слушались. Лирет уставилась на ссадину, оставшуюся от камня. Запекшаяся кровь рисовалась чернильным росчерком на белом лбу.

— Сколько тебе лет? — спросила Лирет, пока на кончике пальца медленно загоралась искорка.

— Де-е… девя-ять, — протянула девочка.

— А я старше тебя, — постаралась улыбнуться та. — Мне скоро будет одиннадцать.

— Ма-а-а…? — глаза Алиши округлели, уставившись на искорку. — Ма-а-а..!

— Магия? Да, это магия. Я ещё, правда, только учусь.

— Н-нет ма-а-а, — грустно протянула девочка, уставившись на свои ладони.

Лирет осторожно прикоснулась к ссадине. Алиша косоглазо уставилась на её палец, захлопав ресницами. Искорка коснулась ранки и обволокла приятным теплом. Девочка вдруг заулыбалась, почувствовав, как боль отступила. От шишки не осталось ни следа.

— Не бо-о-о! — радостно воскликнула Алиша. — С-о-ов-сем н-не бо-о!

— Прости меня, Алиша! — Лирет вдруг обняла её. — Я не хотела так!

Глазам стало тяжёло от слёз, а сердцу стало легче от прощения. Алиша, на мгновение опешив, прижалась в ответ, руки у неё и правда подрагивали сами по себе.

— Л-ли… — протянула девочка, — я хо-хо-орошо. Н-не плачь.

Лирет взглянула на неё, торопливо вытерев слёзы.

— Ты одна тут гуляешь? Не скучно? — спросила она.

Алиша потянула её за рукав, и Лирет пошагала следом. За кустарниками росла небольшая клумба, похожая на шапку из цветов. Рядом, в траве, затерялась игрушечная лейка.

— Д-д-для Ли-и-и… — девочка сорвала цветочек с лазурными лепестками и протянула Лирет. — М-м-моя к-к-клубма.

— Красивая.

— Х-х-хочу вы-выращивать цве-е-еты, к-к-когда б-б-уду б-б-большая.

— О! А я на скрипке играю, — ожила Лирет. — Послушаешь?

— Д-д-да! — захлопала в ладоши Алиша.

Лирет охотно вытащила скрипку, торопливо настраивая инструмент. Единственная зрительница бухнулась в траву в ожидании концерта. Даже шум ветра как будто замер, внемля скрипачке. Лирет сделала глубокий вздох. Мелодия заскользила ящеркой меж травинок, коснулась клумбы и взметнулась к небу, качнув светло-русые пряди. Плавная, нежная и светлая — этюд воодушевления, какое наступает после тягостных раздумий и раскаяния. Прана обожгла струны, будто растекшееся солнце. Бабочки, сотканные из мелодии и праны, облепили Алишу. Она, охваченная оторопью, замерла, боясь спугнуть златокрылок. Девочка никогда не видела магии вблизи, а здесь целые бабочки! От их прикосновений по коже пробегалось приятное щекотливое чувство. А затем вдруг бабочки рассыпались, золотистая пыльца осыпала кожу. Алиша засмеялась, хлопая в ладоши.

— Ну как? — поинтересовалась Лирет, прижав к себе скрипку.

— Здорово! Такая музыка! — запрыгала от радости девочка.

Она вдруг замерла в повисшем молчании. Лирет разинула рот, скрипка чуть из рук не выскользнула.

— Я могу нормально говорить! — изумилась Алиша.

Она зашевелила губами и языком, словно в рот залетела муха, затем вытаращилась на Лирет.

— Я могу говорить! А-а-а! — схватилась за голову Алиша и, не то от радости, не то от потрясения, стала метаться туда-сюда, шурша травой. — Я говорю! Представляешь? А-а-а!

Девочка, вопя, заскакала по лужайке.

— Успокойся! — Лирет, испугавшись, попыталась её остановить. — Тебе больно разве?

— Нет! — девочка возникла прямо перед ней. — Я теперь говорю, Лирет! Я говорю!

— Да я поняла, что ты говоришь, зачем кричать?

— Потому что я теперь могу говорить! А-а-а! Я могу! — продолжила пляску та. — Я теперь буду дружить с ребятами, и у меня появятся ещё друзья! Здорово! — тараторила Алиша.

Она всё скакала по лужайке. Пару раз споткнулась обо что-то, но это не умерило детского восторга. Мелодия завела её, как механическую игрушку, и Лирет чуть глаза не сломала, наблюдая за Алишой. Из груди выпорхнул облегчённый вздох.

Мама хлопотала у плиты, когда Лирет прискакала домой. Она, будто на крыльях бабочки, задорно сунулась на кухню. Мама отвлеклась, подняв взгляд.

— Я сегодня благотворительность делала, — с нарочитой печалью пробормотала девочка.

У мамы чуть ножичек из пальцев не выскользнул.

— Я залечила бесточеннице раны и избавила её от заикания, — ещё мрачней проговорила Лирет, а затем вдруг звонко рассмеялась.

Подобное начинается внезапно. Однажды может произойти так, что в класс ворвётся ошалевший сморчковый эксперт и начнёт вопить не своим голосом. С чего бы ему вдруг вопить? Сидел себе тихо, никто и не слышал его голоса, кроме как у доски на уроках. А здесь как завопит — никак на гвоздь сел или ещё чего. Не глядя, и не подумаешь, что почти девчачий визг может сорваться с губ молчаливого мальчика. От такой свирели едва ли стёкла не разлетелись вдребезги:

— Ребята! Ребята! Там отмороженный голубей убивает! — сотряс воздух воистину истерический визг. — За сараем во дворе! Целый десяток голубей! Нет, пятнадцать даже! Целую голубятню!

На его вопль разом обернулись все. В классе будто остановилось время. Зерек даже зашёлся икотой: обычно от испуга перестают икать, а он вдруг начал. Все оторопело смотрели на сморчкового эксперта, в лицах смешались скепсис и недоумение. Даниа в замешательстве переводил взгляд с одного одноклассника на другого. Его грудь судорожно вздымалась от сбившегося дыхания, а кудри вздыбились, и отросшая стрижка превратилась в шапку. Вот это да, вот это весь класс обалдел: у сморчкового эксперта прорезался голос — небось, небеса скоро обрушатся. Не будь он таковым, ему бы и не поверили на слово.