Каждому своё 4 - Тармашев Сергей - Страница 3

А это не исключено, потому что черного снега вокруг полно. Значит, поначалу его сюда задувало, потом давлением ветра пролом заткнуло какими-то обломками, поверх которых насыпало снега, и образовалась естественная пробка. Когда на нее наступил лейтенант в штурмовом комплекте, она не выдержала его веса и рухнула вниз. Без помощи извне человеку отсюда, скорее всего, не выбраться, даже несмотря на довольно большую гору битого бетона, громоздящуюся под проломом. Ее высота метра два, а потолки пятиметровые. Можно попытаться допрыгнуть, но удастся ли ухватиться за что-то надежное, чтобы выбраться? Порфирьев, похоже, планировал выбираться по тросу, который привязан к стоящему на поверхности вездеходу. Это вариант. Если, конечно, технику наверху не сорвет бураном. Впрочем, если сорвет, то без техники экспедицию ждет неминуемая смерть хоть здесь, хоть на поверхности.

Оглядевшись, Антон обнаружил штатный выход на поверхность. Массивные ворота были распахнуты, видимо, через них и выбиралась наверх хунта Брилёва. В настоящее время вход был забит обломками, обильно пересыпанными черным снегом, и без тяжелой техники использовать его невозможно. Зато непосредственно вход в уничтоженный бункер на вид не пострадал. С первого взгляда Антон принял его за тупик в конце помещения, но при более тщательном осмотре это оказалось объемной лифтовой платформой, лишенной стен и потолка. Двери, которые должны были закрывать лифт, оказались взломаны, распахнуты и застопорены, наверняка это результаты деятельности спасавшейся военной хунты. Заходить внутрь, на лифтовую платформу, Антон не собирался, не хватало еще рухнуть вместе с ней с высоты в полтора километра. С минуту он осматривал лифт с безопасного расстояния, после чего поспешил внутрь базы.

Спецпалатка была развернута посредине между лифтом и проломом, и несколько удерживающих базу растяжек были забиты прямо в нагромождение рухнувших сверху обломков. Остальные растяжки были наспех закреплены за что попало и не вызывали никакого доверия, но ураганов тут не будет, так что надежность установки базы Антон счел достаточной. Внутри спецпалатки обнаружился лейтенант, запускающий фильтровентиляционную установку, и пленный, неподвижно лежащий в углу без сознания. Овечкин поспешил к только что включенной печке и поинтересовался, опасливо кивая Хаму на захваченного ФСБ-шника:

– Этот человек не нападет на нас во время интоксикации? Кто-нибудь знает, когда он очнется?

– Спецукол для взятия «языка» вырубает часа на три-четыре вроде… – лейтенант покосился на пленного. – Я не разведчик, тонкостей не помню. По идее, он должен очнуться до того, как Варяга скрючит. Но это неважно. Привяжем его к экзокорсету, даже пошевелиться не сможет. А там Варяг оклемается и разберется по ситуации.

– В связанном состоянии он не погибнет во время интоксикации? – усомнился Антон. – Он может, например, захлебнуться рвотными массами!

– Положим на бок, – отмахнулся лейтенант, не отвлекаясь от возни с фильтровентиляционной установкой. – Шлем с него снимем… Черт! Корпус блока фильтров повело от удара! По нему прилетело бортом грузовика на прошлой стоянке, когда он чуть палатку не снес! Надо выпрямить, а то не запустится! Антон, подержи, а я надавлю!

Лейтенант извлек бобину фильтрационного блока и уложил на пол. Пока Овечкин удерживал неудобную искривленную конструкцию в лежачем положении, Хам при помощи усилителей конечностей наскоро выровнял замятые направляющие и вновь попытался вставить блок на место. Раздался характерный щелчок, и лейтенант довольным тоном констатировал:

– Во! Другое дело! Сейчас заработает! Врубаю!

Фильтровентиляционная установка запустилась, и Антон вслушался в знакомый гул. На слух все работает как положено, даже воет не так сильно, потому что фильтр вычистили перед экспедицией, и забиться радиоактивной пылью он еще не успел. На следующей стоянке к фильтровентиляционной установке уже будет лучше близко не подходить. Блок фильтров закрыт усиленной антирадиационной защитой, но все равно фонит, когда сильно забит.

За гулом системы фильтрации Овечкин не сразу услышал посторонний шум, и резкое движение лейтенанта, развернувшегося в сторону входа, заставило его испуганно отпрянуть. Хам рванулся к пленному, на ходу выхватывая пистолет, и Антон бросился за контейнер из-под спецпалатки.

– Лежать! – Лейтенант сходу сшиб вскакивающего на ноги пленного.

Облаченный в противорадиационный скафандр человек не смог удержать таран закованного в штурмовой комплект бойца и отлетел в сторону, врезаясь в освинцованную резину палаточного борта. Двухсоткилограммовая палатка слабо дрогнула, но скафандр уберег пленного от получения существенного урона, и он немедленно попытался вскочить вновь.

– Лежать, я сказал! – Хам ударом ноги опрокинул его навзничь.

Пленный пытался сопротивляться даже лежа на полу, и насколько Антон мог понять, делал это довольно профессионально, но противостоять лейтенанту не сумел. Хам, судя по действиям, был обучен не хуже, что неудивительно, раз он из охраны секретного правительственного города. Но главное его преимущество было в наличии усилителей конечностей, это Овечкин понял сразу, и никакие рукопашные изыски тут не помогут. Дайте Антону штурмовой комплект, и при наличии минимальной практики его использования он тоже без проблем обуздает любого буйного индивида. Но пленный, как и положено военному, задумываться над очевидным не планировал, и продолжал тщетное сопротивление. И успокоился лишь после того, как Хам очередным приемом обездвижил его и вдавил ему в бедро пистолетный ствол.

– Еще раз дернешься – прострелю ногу! – Лейтенант щелкнул то ли курком, то ли предохранителем, этого Антон не понял, да и не важно. – Лицом вниз! Руки за голову! А теперь замер и лежишь!

Пленный подчинился, и Хам отшагнул от него, держа на прицеле.

– Варяг – Хаму! – вышел в эфир лейтенант. – Пленный очнулся! Пытался сбежать!

– Сбежать? – ответ Порфирьева прозвучал без помех, и спустя секунду входной полог распахнулся, впуская внутрь спецпалатки здоровенный расплывчатый силуэт. – Когда у тебя начинается интоксикация, боец?

– Через двадцать минут, – хрипло буркнул пленный.

– И куда же ты собрался? – лениво удивился Порфирьев, проходя мимо.

– Это ты меня принял? – вместо ответа поинтересовался тот, поворачивая голову в сторону капитана и пытаясь нащупать взглядом сливающийся с полумраком фотохромный комбинезон.

– Я, – безразлично подтвердил асоциальный брутал. – Нечего спать на посту.

Пленник промолчал, и Порфирьев принялся открывать баллон с питьевой водой. В палатку один за другим входили измученные грузчики, следом появились солдаты в штурмовых комплектах, и Хам убрал пистолет.

– Как ты развязался? – Лейтенант направился к пленному, по пути подбирая валяющиеся на полу путы. – Веревка разрезана!

– У него режущая кромка нанесена на запястье скафандра, – Порфирьев распахнул лицевой щиток боевого шлема и принялся пить.

– Черт! – ругнулся Хам, склоняясь над пленным. – И точно! ФСБ-шная модификация! Это я облажался, не заметил! Надо было стальным тросиком связывать! – Он обернулся к капитану: – Стальные тросы остались в машинах… Может, локти ему связать?

Амбал, не отрываясь от баллона с водой и не глядя на пленного, лишь коротко кивнул, и лейтенант принялся связывать пленного заново.

– Можете не связывать, – угрюмо заявил пленный. – Не убегу! Я не знаю, где мы, и меня через двадцать минут скрутит!

– Остальных скрутит через пять, – мстительно парировал Хам, орудуя грязной разлохмаченной веревкой. – Что же тогда дергался с самого начала?! Лежал бы тихо! Нам сюрпризы не нужны!

Но пленный не обратил на его слова внимания. Он вновь повернул голову, всматриваясь в закупоривающего баллон Порфирьева, и спросил:

– Ты Порфирьев Олег Олегович? Радиопозывной «Варяг»?

– Нет, – невозмутимо ответил капитан-мизантроп. – Понятия не имею, кто это.

– Я смотрел, как ты стал чемпионом в две тысячи сто восьмом, – пленный прокашлялся, избавляясь от хрипоты. – У меня там друг соревновался, привозил записи поглядеть. Сам он вылетел в одной восьмой, не прошел Абрека. Зато ты круто его в финале сделал. У него не было шансов.