Переговоры - Форсайт Фредерик - Страница 86

• Предыдущая
• 86/117
• Следующая

Через пять минут открылась небольшая дверь, и на пороге застыл человек. Это был не утренний проводник собак, а ночной охранник.

– Лотар, Вотан, что там такое? – тихо позвал он.

Теперь и он и Куинн могли слышать яростное рычание доберманов там, где были деревья. Сторож вернулся в комнату, посмотрел на мониторы, но ничего не увидел. Он вышел на лужайку с фонариком, достал пистолет и пошел к собакам. Дверь он оставил открытой.

Куинн соскочил с верхней прекладины лестницы как тень – вперед и вниз на двенадцать футов. Он приземлился как десантник – перекатом, вскочил на ноги и побежал через лужайку в комнату охраны. Там он запер дверь изнутри.

На мониторах он увидел, что охранник все еще пытался отозвать доберманов за сто ярдов около стены. В конце концов он увидит магнитофон, висящий на высоте в восемь футов над землей, который пытались достать собаки, поскольку из него доносилось рычание и визг.

Куинн потратил целый час, готовя эту пленку в номере отеля к изумлению других постояльцев. К тому времени, когда сторож поймет, что его провели, будет поздно.

В комнате сторожа была другая дверь, ведущая в главный дом. Куинн поднялся по лестнице на этаж, где были спальни. Шесть дверей из резного дуба, и по всей видимости, за каждой была спальня. Судя по свету, который Куинн видел рано утром, спальня хозяина была в конце коридора.

Так оно и оказалось.

Хорст Ленцлингер проснулся от неприятного ощущения – что-то твердое и холодное влезало в его левое ухо. Затем зажглась лампочка на ночном столике. Он возмущенно взвизгнул, а затем молча уставился на лицо, склонившееся над ним. Его нижняя губа задрожала. Это был тот самый человек, который приходил к нему в контору. Тогда он ему не понравился, а сейчас он не нравился ему еще больше, но больше всего ему не нравилось дуло револьвера, сунутое ему в ухо на полдюйма.

– Бернгардт, – сказал мужчина в маскировочном костюме. – Я хочу поговорить с Вернером Бернгардтом. Позвоните по телефону и вызовите его сюда. Немедленно.

Ленцлингер нащупал внутренний телефон на ночном столике, набрал номер и получил неясный ответ.

– Вернер, – проскрипел он, – давай сюда быстро. Да, в мою спальню. Живей.

Пока они ждали Вернера, Ленцлингер рассматривал Куинна со страхом и ненавистью. На черной шелковой простыне рядом с ним спала купленная вьетнамская девочка, всхлипывая во сне. Она походила на иссохшую грязноватую куклу. Прибежал Бернгардт, одевший свитер поверх пижамы.

Увидев такую сцену, он застыл в изумлении.

Да, возраст совпадал – ему было ближе к пятидесяти. Неприятное желтоватое лицо, песочного цвета волосы с сединой на висках.

– Что здесь происходит, герр Ленцлингер?

– Вопросы задаю я, – сказал Куинн по-немецки. – Скажите ему, чтобы отвечал правду и быстро. Иначе вам понадобится ложка, чтобы собирать мозги с абажура. Никаких проблем, говнюк. Скажите ему.

Ленцлингер сказал, и Бернгард кивнул в знак согласия.

– Вы были в Пятой группе под командованием Джона Петерса?

– Ja.

– Знали ли вы здорового бельгийца по имени Поль Марше? Большого Пауля, как его тогда называли?

– Да, я помню его. Он перешел к нам из Двенадцатой команды Шрама. А что?

– Расскажите мне о Марше.

– Что рассказать?

– Все. Какой он был человек?

– Большой, здоровый, шесть футов или выше, хороший вояка, в прошлом автомеханик.

Да, подумал Куинн, кто-то должен был отремонтировать этот фургон «Форд», кто-то знающий двигатели и сварку. Значит, бельгиец был механиком.

– А кто был его ближайший друг от начала и до конца?

Куинн знал, что солдаты на войне, как и полицейские на дежурстве, обычно находят себе партнеров, человека, которому они доверяют больше, чем другим, когда положение становится тяжелым. Бернгардт нахмурил брови, пытаясь вспомнить.

– Да, был один такой. Они всегда были вместе. Они закорешили, когда Марше служил в Пятой. Парень из Южной Африки. Они говорили на одном языке, фламандский или африкаанс.

– Его имя?

– Преториус – Йанни Преториус.

У Куинна упало сердце. Южная Африка далеко, а Преториус – очень обычное имя.

– А что с ним стало? Уехал обратно в Южную Африку? Погиб?

– Нет. Последнее, что я слышал о нем, это что он обосновался в Голландии. Но это было чертовски давно. Слушайте, я не знаю, где он сейчас. Это правда, герр Ленцлингер. Это я слышал десять лет назад.

– Он действительно не знает, – сказал Ленцлингер. – Теперь выньте эту штуку из моего уха.

Куинн знал, что больше он ничего от Бернгарда не узнает. Он схватил шелковую ночную рубашку Ленцлингера и сдернул его с постели.

– Мы пойдем к парадной двери, медленно и спокойно. Бернгардт, руки на затылок. Вы идете первым. Одно движение – и у вашего босса будет второй пупок.

Так, в колонну по одному, они двинулись вниз по темной лестнице. У парадной двери они услышали громкий стук – это проводник собак требовал, чтобы ему открыли.

– К черному ходу – скомандовал Куинн.

Они были на полпути к комнате охраны, когда Куинн споткнулся о дубовое кресло и на секунду потерял контакт с Ленцлингером. Тот тут же рванулся в главный холл, зовя во всю глотку охрану. Куинн уложил Бернгардта ударом рукоятки пистолета, выбежал в комнату охраны и оттуда в парк.

Когда он пробежал половину лужайки, из дверей выскочил Ленцлингер и стал звать собак, лающих у парадного входа. Куинн повернулся, прицелился и нажал спуск. Торговец оружием завопил от боли и скрылся в доме.

Куинн сунул пистолет за пояс и добежал до спасительной веревки, опередив собак всего на десять ярдов. Он забрался на стену, наступил на сигнальный провод, вызвавший сигнал тревоги в доме, и спрыгнул на крышу фургона. Он выбросил лестницу, завел мотор и помчался по дороге, не ожидая, пока они организуют группу преследования.

Как было оговорено, Сэм уже сидела в машине напротив отеля «Граф Фон Ольденбург», вещи были упакованы и за номер было заплачено. Куинн выскочил из фургона и сел рядом с ней.

– Едем на Запад, – сказал он. – По шоссе Е22 на Льеж и в Голландию.

Охранники Ленцлингера ехали в двух машинах, держа радиосвязь между собой и поместьем. Кто-то оттуда позвонил в лучший отель «Городской клуб», но там сообщили, что Куинн у них не останавливался. Понадобилось еще десять минут на то, чтобы обзвонить все гостиницы по списку и узнать, что герр и фрау Куинн уехали. Но звонивший получил приблизительное описание их машины.

Сэм уже проехала Офенерштрассе и доехала до кольцевой дороги 293, когда за ними появился серый «мерседес». Куинн соскользнул на пол и согнулся так, что его голова была ниже окна. Сэм свернула с кольцевой дороги на скоростное шоссе Е22. «Мерседес» следовал за ними.

– Они приближаются, пристраиваются сбоку, – сказала Сэм.

– Езжай нормально, – пробормотал Куинн, – улыбнись им и помаши рукой.

«Мерседес» приблизился и шел параллельным курсом. Было еще темно, снаружи в кабине «форда» ничего не было видно. Сэм повернула голову. Она не знала никого из них, ни человека-рефрижератора, ни проводника собак.

Сэм ослепительно улыбнулась им и помахала рукой. Люди в машине сидели с каменными лицами. Испуганные люди, спасающиеся бегством не улыбаются и не машут рукой. Через несколько секунд «мерседес» рванулся вперед, развернулся на следующем перекрестке и направился назад в город. Минут через десять Куинн поднялся с пола и сел на сиденье.

– Видимо, ты не очень нравишься герру Ленцлингеру, – сказала Сэм.

– Явно не нравлюсь, – согласился Куинн печально. – Я только что отстрелил ему член.

– Сейчас официально подтверждено, что Саудовские торжества по поводу бриллиантового юбилея Королевства состоятся 17-го апреля, – сообщил полковник Истерхауз группе «Аламо» в то утро.

Они сидели в просторном кабинете Сайруса Миллера на верхнем этаже Пан-Глобал-Тауэр в центре Хьюстона.

• Предыдущая
• 86/117
• Следующая