Город мёртвых (СИ) - Яковлева Светлана "Miletana" - Страница 26

– Ой, да брось ты, – коротко и скромно хихикнула я.

На мгновение мне показалось, что он успокаивается, однако он всё так же цепко удерживал меня на месте, кисть его руки лишь слегка двигалась – чуть разжимаясь и сжимаясь вновь, словно в нерешительности. Мои спутанные волосы то и дело лезли мне в рот, поэтому, вперемешку с попытками подавить смех, приходилось к тому же отплёвываться и от них.

– Тебе смешно? – с усмешкой осведомился он. – Между прочим, я чуть на тот свет не отправился!

Я, не сдержавшись, взорвалась громким смехом и, чтобы хоть как-то загладить свою наглость, виновато опустила голову:

– Извини… Но… ты бы видел своё лицо!

Повисла неприятная липкая пауза, прежде чем посреди лёгкого шелеста высокой травы до моего слуха донеслось тихое, но уверенное бряцание. Я удивлённо подняла глаза на спутника, нерасторопно расстёгивающего свободной рукой ремень штанов. Мои глаза оторопело расширились и вопросительно уставились прямо в лицо Тома. Тот был настолько решительно настроен, что трудно было предугадать, на что именно.

– Давно уже нужно было это сделать, – угрожающе спокойно пояснил он, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Да, нет… он же шутит, верно? Я слабо дёрнулась и посмотрела на него волком – вырваться не получалось. Когда ремень с лёгким жужжанием был резко выдернут из петель, до меня начало доходить, что, кажется, шуткой тут и не пахнет. Том тяжело вздохнул, словно это я заставляла его идти на такой шаг, и дёрнул меня к себе ближе.

– Том, что ты… – растерянно пролепетала я.

– Ну-ну, тише, – зловеще прошептал в ответ мужчина. – Обычно я детей не бью, но ты уже совсем обнаглела, девочка…

Почему-то от этой фразы сами собой подкосились ноги, а может быть, просто дело в том, что Том сам без особого труда перекинул меня через согнутое колено. Тут же в воздухе свистнул ремень и округу огласил мой душераздирающий визг.

О, чёрт… Никогда ещё я не испытывала столь унизительной процедуры! Хотелось одновременно реветь белугой и закопаться в землю. И реветь оттуда. Громко, продолжительно и надрывно!

Закончив на пятом ударе, Том удовлетворённо поднялся и педантично вправил ремень обратно, оставив жалобно поскуливающую меня лежать на земле и скрипеть зубами от бессильной злости.

Господи… да он же просто выпорол меня! Жёстко и бесцеремонно. Грёбанный садист! Как же это унизительно…

Судя по звукам, мужчина присел рядом на землю. Сквозь пелену слёз заприметив какое-то насекомое из отряда жёсткокрылых поблизости от моего лица, я решила-таки приподняться. Вся взъерошенная и в соплях я сейчас, пожалуй, представляла собой крайне жалкое зрелище, поэтому предпочла повернуться к обидчику спиной, усаживаясь на саднящие ягодицы. Последний факт снова вызвал во мне волну негодования и праведной обиды. Ремень, пусть и через джинсы, прижёг сильно, а значит англичашка не пожалел своих сил и отомстил по полной.

– Ты как? – с лёгкой издёвкой поинтересовался мой спутник.

Вместо того чтобы ответить я лишь обижено всхлипнула и вытерла мокрое лицо рукавом.

– Извини, но ты сама напросилась…

– Я-то думала, что ты адекватный человек! – вскинулась тут же я.

– Прекращай жалеть себя, – будничным тоном отозвался Том. – Ничего страшного ведь не случилось...

– Ты нормальный вообще, нет?! – заверещала я, прежде чем поток ругани утонул в подступающем всхлипе.

– А ты? – откровенно хохотнул Том.

Но я уже не отзывалась и вновь разразилась рыданиями. Может быть, было уже и не так больно, но грудь раздирала саднящая обида, буквально выворачивая меня наизнанку, руки мелко дрожали. В кои-то веки я почувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Хотелось найти шкаф, любой тёмный угол, да одеяло на худой конец и забраться туда, скулить и зализывать раны, вынашивая план страшной мести. Я бы простила ему что угодно… но такое!

– А как ты хотела? – вновь подал голос Том, так и не дождавшись вразумительного ответа. – Моральные нравственности, судя по всему, тебе не присущи. Как тебе объяснить по-другому?

– Я буду на тебя жаловаться… – злобно буркнула я.

– Кому? В общество защиты животных? – глумливо усмехнулся мужчина.

Развернувшись, я, что было силы, замолотила по нему крепко стиснутыми кулаками.

– Ну, всё-всё, брейк, – Том спокойно пресёк все мои попытки возместить моральный ущерб и бесцеремонно сгрёб меня в охапку.

Уткнувшись носом в его грудь, я ещё раз надрывно всхлипнула и вновь разревелась. Кулаки всё ещё интуитивно, но бесцельно, били ему куда-то в живот, но нужного эффекта не производили. Левой рукой Том прижал меня к себе, а правая опустилась на всклокоченный затылок. Наступила долгожданная темнота…

– Ладно, согласен, перегнул палку, – тяжело вздохнул Том под мои приглушенные грудные завывания, осторожно перебирая пальцами по волосам в тщетной попытке их распутать.

Но сожаления в его голосе я не услышала. Казалось даже, что он был доволен донельзя. Поэтому я заскулила с удвоенной силой.

– Хе-хе, – совсем развеселился мужчина.

Недовольно заворчав на его веселье, я попыталась вывернуться из-под его руки. Дав мне отпрянуть, Том с нескрываемым удовольствием воззрился на моё заплаканное лицо и смешно надул щёки. Ох.. как бы я по ним шлёпнула, если бы успела! Но я не успела, ибо он тут же расхохотался сильнее прежнего из-за открывшегося ему зрелища.

Захотелось сказать ему пару-тройку «ласковых», но язык всё ещё отказывался меня слушаться. Поэтому я просто сосредоточилась на собственном успокоении. Нужно было прогуляться куда-нибудь, подальше от этой улыбающейся рожи и прийти в себя…

Том остановил мою попытку подняться и вновь притянул к себе, снисходительно улыбаясь:

– Куда ты собралась?

– Подальше от тебя, – искренне призналась я, в надежде, что он всё-таки поймёт и отпустит.

Я чувствовала себя пришибленно. Все мои реакции замедлились, а мысли пустились в полный разброд и шатание. Я знала, всё что мне нужно для того чтобы собраться – это долбанная минутка наедине с самой собой! Но, очевидно, такая роскошь мне в ближайшее время не светила.

Том осторожно убрал вбок нависшую мне на лицо отросшую чёлку и с лёгким нажимом заботливо что-то стёр со щеки. Его рука была мягкой и тёплой. Я невольно зажмурилась, вслушиваясь в свои ощущения и, в следующий момент почувствовала, как он притягивает моё лицо к себе и легко касается губами моего лба. От этой внезапной нежности я дрогнула, и с обветренных губ сорвался прерывистый вздох.

– Извини, – всё ещё посмеиваясь и щекоча меня своим дыханием, предпринял ещё одну попытку Том.

– Скажи это моей саднящей заднице, – зло прошипела я, открывая глаза и выныривая из приятного забытья.

– Ну… она у тебя ничего, конечно, но вот в наличии в ней интеллекта я сомневаюсь, поэтому и предпочитаю обращаться непосредственно к её хозяйке.

– Спасибо, она польщена, – кисло улыбнулась я. – Так, кровь за кровь, значит?

Том утвердительно кивнул, не прекращая расплываться в улыбке.

– Ох, и гад же ты… – начала было я.

– Давай закончим на этом, – миролюбиво предложил Том.

Я, покривив душой, мотнула головой, освобождаясь от его руки, и упрямо фыркнула, запоздало вспомнив:

– А какого хрена мы оставили машину на дороге?

– А что с ней будет? – резонно заметил Том.

– Да и правда, – достаточно быстро согласилась я, попытавшись прикинуть возможные варианты.

Раздражённо поправив на себе одежду и отряхнув колени, я судорожно вздохнула и смирилась с произошедшим. По крайней мере – пока. До поры до времени, пока мне не представиться возможность достойно отомстить своему обидчику.

– Нужно промыть лобовое стекло, – предложила я, подымаясь на ноги. – А то такое чувство, будто бы едем в ад.

* *

Мы ехали уже не первый час. Раньше, когда я ездила на междугородних автобусах, я уже смотрела на эти пейзажи через окно, мне часто хотелось остановиться. Выйти в эти поля, где высокая трава и бескрайнее небо, где леса плотно обнимают небольшие холмы и зелёный, растительный ковёр уходит куда-то к горизонту. Мы ехали туда, где заканчивалась тайга и начинались степи. И пусть, вокруг меня всё ещё царил прежний пейзаж, моё сердце беспомощно сжималось от тоски. Мой любимый край… Я вынужденно покидала его. Там позади, уже достаточно далеко остался мой город, где под тоннами тишины теперь погребена моя прежняя жизнь. Я вдруг почувствовала себя такой одинокой. Но ненадолго…