Гриесс, история одного вампира (СИ) - "Meliteli" - Страница 65

Теперь уже оба держали Айку за голову, накрыв ее виски и глаза руками. Не прошло и десяти минут, как Гриесс убрал руки и скомандовал ребенку открыть глаза.

— Что-то видишь? — спросил он.

Девочка послушно открыла глаза и ее внезапный громкий вскрик заставил мать сорваться с места. Упав перед ней на колени, обнимая и целуя ребенка, она причитала.

— Что, доченька? Тебе больно?

— Мама! Я тебя вижу! Ты такая красивая!

Слезы радости потекли по лицу матери, староста тоже украдкой вытер глаза и поспешил сообщить всем радостную новость.

— Конечно, — с досадой, но весело улыбаясь, сказала Мара, — при такой мощи, вложенной в заклятие, у кого угодно бы получилось.

— Не совсем оно и получилось, — скептически заметил Гриесс, — и мощь тут особо ни причем. Это я, чтобы уже наверняка, можно было и поменьше энергии влить.

Вампир подошел к Айке и, забрав ее из рук матери, взялся опять изучать.

— Не закрывай глаза. Мне надо узнать, как ты видишь.

— А что, что-то не так? — Мара подошла поближе.

— Она цветов не различает, все черно-белое, с оттенками серого, и… — он внезапно замолчал, — и голубой. Очень странно.

Вампир вывел девочку во двор, она с изумлением оглядывалась вокруг.

— Это небо, — он присел на корточки и ткнул пальцем вверх, — это небо, и оно голубое.

Айка посмотрела куда указывала его рука.

— Голубое, — расплылась она в улыбке.

Потом стремительно обняла Гриесса за шею.

— Спасибо тебе!

И вот тут Мара первый раз увидела смущенного вампира.

За щедро накрытым столом собралась вся семья старосты, все ближние и дальние родственники. Люди искренне радовались излечению Айки, все любили этого тихого и послушного ребенка. Без конца произносились тосты за здравие Гриесса. Его это слегка забавляло, сделал он это отнюдь не ради девочки. Но Мара сияла от счастья, а значит сделал все правильно.

— Какому из богов за вас молиться? — спросил, улыбаясь во весь рот староста, потом махнул рукой. — Будем молиться обоим и Яркету, и Долнару!

Его предложение поддержали одобрительными возгласами.

— Nein! — резко выкрикнул вампир.

За столом повисла тишина, все смотрели на него в недоумении.

— Нет, — уже спокойней повторил Гриесс, — не вздумайте привлекать внимание этих богов к моей особе (на слове — этих — он сделал особое ударение)

.

— Но, — растерянно произнес староста, — кому же возносить молитвы за тебя?

Вампир обвел взглядом сидящих за столом и четко произнес.

— Богине Эрете!

В создавшейся тишине его слова прозвучали зловеще, они как громом поразили людей. Те молча таращились на Гриесса и только открывали рты, не в силах ничего сказать. Первым пришел в себя отец Айки, простой поселянин, с крупными чертами лица.

— Значит Эрете. Это что ж получается, вы темный маг?

— Да, — Гриесс не стал отпираться, — не всех темных перебили в последних магических войнах, некоторые остались и даже пользу приносят, — он улыбнулся, глядя на Мару.

"А он молодец, — размышляла она, — не прибегая ни к каким вампирским уловкам, склоняет народ к служению Эрете. Просто браво!" В ее голове четко проступила фигура вампира, отвешивающего галантный поклон.

— Вы изменили судьбу нашей девочки, — воскликнула дочь старосты, — и мы будем молиться за вас кому скажете. Эрете, так Эрете. Только мы не знаем как? Ей не нужно приносить человеческие жертвы?

Она с надежной посмотрела на вампира.

— Нет, — он весело рассмеялся и пустился в объяснения как им это лучше делать, не привлекая внимания остальных жителей.

На следующий день с самого утра деревня готовилась к предстоящему празднику Sonnenwende. Хозяйки хлопотали у очагов, готовя разные вкусности. Мужчины таскали дрова для огромного костра. Лес находился далеко, и дрова заготавливали летом всем обществом. Основным топливом являлся торф, его привозили торговцы большими караванами. Детвора с визгом и криками носилась по улицам в предвкушении развлечений.

— Люди-то готовятся, — заметила Мара, отойдя от окна, — а мы их чем порадуем?

— Не знаю как ты, а я уже придумал, — Гриесс загадочно улыбнулся.

— Вот даже как! — она состроила притворно-серьезную рожицу и уперла в бока руки, — секреты от меня! Но чем же мне блеснуть? В моем арсенале или эффектное разрушение, или что-то не впечатляющее.

— Ждешь подсказки? — вопросительно поднял бровь вампир.

— Ты же всегда знаешь все ответы, давай идею!

— Я не сказал бы, что всегда… но, — он задумался, — возможно ли пустить в небо большой файербол и заставить его там в вышине рассыпаться на множество маленьких?

— Запустить не проблема, а вот чтобы рассыпался, надо в него чем-то попасть, — она наставила на него указательный палец. — Ты, ты можешь попасть в него своим сгустком мрака. Пошли попробуем.

Он улыбнулся и последовал за ней.

Вечером, когда полностью стемнело, люди собрались вокруг большого костра, зажечь который попросили, конечно же, Мару. Звучала музыка, пиво лилось рекой. Несмотря на небольшой мороз народ разошелся не на шутку. Пели и танцевали все, кто мог и не мог, даже Мару с Гриессом втянули в танец, и они, весело хохоча, сделали пару кругов вокруг огня. Наконец староста вышел к костру и громко потребовал тишины.

— Наши особые гости, господа маги, оказали нам честь, согласившись показать нам кое-что из магических возможностей.

Раздались аплодисменты и крики приветствий. На импровизированную сцену, сооруженную из двух телег, снятых с колес и застеленных сверху досками, поднялся Гриесс, неся под мышкой курицу, вызвавшую в толпе смех. Он поставил ее на пол, провел рукой и курица замерла на месте. Следующее движение представило людям огромного павлина, переливающегося всеми цветами радуги. Потом Гриесс превратил курицу в феникса с роскошным огненным хвостом, парящим над толпой. Феникса сменил небольшой золотой дракончик с маленькими крылышками и толстым брюхом. Он потешно махал крыльями, с трудом держась в воздухе, и плевался огнем. Напоследок была голубая цапля, переливающаяся всеми оттенками синего, голову ее венчала корона из серебряных перьев. Изящно изогнув шею, цапля захлопала крыльями. Восторгу местных жителей не было предела, они кричали, визжали, хлопали, кто как мог так, и выражал свои эмоции.

Настал черед Мары. Поднявшись на подиум к Гриессу, она извинилась.

— Покажу мало, магия у меня боевая, только разрушать, но кое-что вам продемонстрирую.

Между ее раскрытых ладоней появился небольшой файербол, который стал стремительно расти, превращаясь в большой огненный шар, в бою на такой не хватило бы времени. Когда она решила, что хватит, то файербол вырос до размеров головы Алода и удерживать его становилось все труднее.

— Не тяни, — тихо подсказал Гриесс.

Переложив файербол в правую руку, Мара запустила его в небо. Вампир наблюдал за его полетом и ждал. Жители, затаив дыхание, тоже следили за огненным шаром. В тот момент, когда файербол достиг максимальной точки подъема, вампир метнул в него язык мрака. На фоне черного неба совершенно невидимый; тем сильнее оказался эффект от разорвавшегося на мелкие части файербола. Что творилось с людьми! Они исступленно орали и визжали, это был настоящий фурор! По просьбам общественности повторили запуск еще пару раз. В самом финале представления Гриесс высоко поднял руку, потребовав внимания. Подождал пока возбуждение немного спадет, он вывел Мару на центр подиума. Сам отошел слегка в сторону, направив на нее руку. Почти незаметное движение и перед поселянами предстала эльфийка! Длинные уши, чуть раскосые большие зеленые глаза, каскад белоснежных волос, стекающий до бедер. Платье струящимся зеленым шелком обнимало нежные женственные формы, лиф в виде двух белых лилий подчеркивал силуэт песочных часов в фигуре. Каскад тонких ремешков из коричневой кожи, спадал на бедро, от которого в шикарном разрезе виднелась ножка, обутая в изящные парчовые туфельки на каблучке.