Метро 2033: Холодное пламя жизни (сборник) - Вардунас Игорь Владимирович - Страница 4

Долго ли, коротко ли. Шел он, шел, стер железные башмаки… три раза! И добрался Костя с напарником до этого Винзавода. Знаете, такое огромное красное кирпичное здание. Его, наверное, еще при царях построили. Лет двести-триста назад, если не пятьсот.

Шли диггеры по ночам, днем отсыпались. И дошли до этого красного Винзавода.

А там под этим зданием – огромный подвал для хранения вина. Спустился Костя с напарником вниз. А там темнота, огромные стеллажи и – со всех сторон ряды бутылок. Представьте, все эти долгие годы после Катастрофы они хранились в идеальной температуре. Это не просто хранилище, это специальный подвал, температура круглый год одна и та же, влажность, то се. Идеальное место для вина. Вот идет Костя, а за ним напарник.

И вот они идут по коридору между этих стеллажей, бутылок. И потом вдруг замечают, что… то ли звук, то ли шевеление в темноте… И стало им не по себе. А Костя – он ведь старый диггер, многое повидал. У него чутье. И начало ему вдруг казаться, что бутылки эти на него внимательно смотрят. И впереди – словно красноватый свет. И чем дальше – и фонарь уже не нужен, потому что свет все сильнее и ярче. Со всех сторон. А бутылки смотрят и смотрят на Костю.

И нет бы ему повернуть, но куда там… Гордость профессиональная заела. Такой путь проделать – и отступить в самом финале?! Еще чего! Самое дорогое вино – оно же в дальнем конце погреба всегда хранится.

И Костя дошел. Оглядывается – а все бутылки вокруг испускают красноватый свет. Такой зловещий и тревожный. И там в конце деревянный стеллаж с бутылками.

Самое ценное вино.

Костя взял одну, посмотрел на этикетку. Там вино – тысяча восемьсот пятидесятого что ли года. То есть, этой бутылке – почти двести лет!

И все бы хорошо, но вдруг – в бутылке что-то шевельнулось. Костя едва бутылку не выронил. Он стер пыль с бутылки, поднял фонарь и видит – внутри словно что-то есть.

– Костян! – окликнул его напарник. Посветил фонарем на стеллаж. И увидели диггеры, когда луч фонаря прошел сквозь стекло бутылок, что в каждой… в каждой!.. бутылке что-то есть. Темное, прилипшее изнутри к стеклу. И что-то вроде щупалец мелких.

И вдруг они все начали шевелиться, в каждой бутылке.

Напарник крикнул – отходим, Костян!

Костя не удержал бутылку. Она выскользнула из рук – и разбилась. В темной луже он вдруг увидел, что лежит – что-то вроде черного осьминога… или там кальмара… Только глаз у него – почти как у человека. И все они из бутылок смотрели на диггеров, пока они шли. И это существо вдруг дернуло щупальцами. Костя отскочил.

Костя наставил автомат, крикнул напарнику, что надо уходить.

А бутылки вокруг трясутся, словно от землетрясения. Красноватый свет дрожит и дергается.

Кальмар из лужицы вдруг зашевелился, подтянул под себя щупальца – и прыгнул на напарника Кости.

Тот как заорет – нечеловечески. Костя бросился на помощь, начал отрывать, стрелять. Пуля снесла мелкое чудовище – и разбила еще несколько бутылок. Оттуда тоже полезли еще мелкие чудовища. И прыгнули на напарника – он ближе был. Он упал. И все, не поднялся.

Хорошо, что Костя не стал стрелять очередями, – а то выбрались бы десятки и сотни этих чудовищ. То есть, в каждой бутылке в этом подвале были заключены твари. Может, и до Питера бы добрались… кто знает.

Костя пытался спасти напарника… бесполезно, того сожрали. Одна из тварей разорвала противогаз на Косте и ухватилась за его длинные волосы.

Костя развернулся, выдрался с мясом и побежал. Бесславно вернулся домой.

– То есть, заказ он не выполнил? – спросил Кузьмич.

– Да нет, история хорошо заканчивается. По пути обратно встретился Косте маленький магазинчик. А там вино. Бывает же совпадение. Костя опасался его брать, его аж трясло, но оказалось, вино не очень старое и ничего там в бутылке нет, кроме вина.

Вернулся Костя и принес бутылку нанимателю. Получил деньги – не те, на что рассчитывал, но нормальные. И стал жить дальше.

Но с тех пор Костя завязал. Перестал на поверхность ходить. Диггер, что хотя бы раз испугался, больше не будет диггером.

Если раз испугался – нужно вернуться обратно и перебить страх.

– И что, он вернулся туда?

– А вы знаете, вернулся. То есть, вон он год не ходил, два не ходил. А на третий – собрался и пошел. В одиночку. Пришел и сжег этот завод к чертовой матери. Загнал в него цистерну загустевшего бензина. Рвануло так, что из Питера было видно.

Костя вернулся обратно в метро. Только, говорят, обгорел сильно и поседел весь. До этого у него была длинная грива волос, а с тех пор он стригся очень коротко. Чтобы не повторилось. Волосы ведь свои фиг оборвешь, если надо.

В общем, конец истории.

– Вот до чего гордость доводит, – сказал кто-то из диггеров.

– Скорее жадность.

– Глупость, – сказал Кузьмич жестко. – Глупость и гордыня.

Наташка подумала, что он категоричный дурак, а диггер Костя – тоже дурак, но какой-то… романтичный, что ли.

Она пошла обратно, привалилась к теплой спине отца. Надо было поспать хоть немного перед «заброской». Она долго лежала, пока не начала задремывать…

Проснулась словно от удара. Патрон, который она, сама того не зная, сжимала в кармане, врезался в ладонь до боли. Наташка с трудом разжала пальцы.

Паника. Внизу живота все сжалось от тревоги. Наташка подняла голову, огляделась. Глаза со сна плохо фокусировались – тусклый свет карбидки плыл и изгибался, словно живой.

Наташка увидела, что в проеме тоннеля стоит человек. Сердце стукнулось, в горле пересохло. Она заставила себя отвести взгляд, медленно лечь на пол. Сердце колотилось, как бешеное. Что делать?! Перед ней, метрах в полутора, загораживая ее от взгляда человека в тоннеле, лежал Седой.

– Седой, – едва слышно, одними губами, позвала Наташка. Неужели он не услышит? А если громче, человек в тоннеле поймет, что его обнаружили, и начнет стрелять.

– Седой.

Седой открыл глаза и посмотрел на Наташку. Железные нервы, коротко позавидовала девочка. Глазами показала – опасность вон там, за тобой.

Седой прикрыл глаза «понял», локтем толкнул Убера. Скинхед дернулся, проснулся.

– Что? – недовольно заворочался.

– Там, – сказал Седой негромко.

Убер замер. В следующее мгновение он оказался на ногах, вскинул дробовик. Рядом тут же оказался седой скинхед, навел автомат.

– Тревога! – крикнул Седой громко. – В ружье!

Никогда еще Наташка не видела, как диггеры реагируют на угрозу, а тут увидела. Мгновение ока – и спящие, казалось, глубоким сном люди, помятые, расслабленные, пожилые, молодые, всякие, вдруг превратились в бойцов. Лагерь ощетинился оружием.

Отец тоже вскочил и начал целиться из старого «калаша». Наташка поднялась на ноги. Несколько долгих мгновений длилось ожидание. А потом из тоннеля ударила очередь. Наташка увидела вспышки, грохот ударил по ушам, словно молотком по железному листу…

Наташку толкнули в плечо, сбили с ног. Она покатилась по платформе.

Ударила очередь. Рядом с ее лицом пули выбивали куски из бетона. Взвизг. Искры.

В следующий момент ее сбили с ног и прикрыли телом. Тяжесть придавила ее к земле.

– Лежи, дурочка, – зло прошипел кто-то. Кузьмич, узнала Наташка. Теперь диггер не казался таким старым, наоборот, его лицо выглядело совсем мальчишеским. Она с силой его оттолкнула.

Кузьмич перекатился в сторону и протянул ей пистолет.

– Умеешь?

– Да.

Она кивнула. Поняла, что он уже не смотрит. Кузьмич встал на колено, прижал автомат к плечу и стрелял коротко, по два-три выстрела. Она встала рядом с ним – подняла пистолет и прицелилась. Отщелкнула предохранитель. Тоннель. Вспышка. Силуэт. Туда! Наташка удивилась мимолетно своему спокойствию, выдохнула и плавно выжала спусковой крючок.

Бой занял несколько минут от силы. Бандиты потеряли четырех человек и бежали – поняли, что нарвались не на тех. Видимо, они рассчитывали застать диггеров спящими. Знали, что они перед «заброской» всегда почти сутки отсыпаются. Легкая добыча.