Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ) - Остольская Дарья - Страница 1

- Василиса, не отвлекайся.

Я перевела взгляд с удивительной магической петельки, завернувшейся улиточной раковиной, на серьёзного Леру.

- Что?

- Не отвлекайся. Давай местоимения повторим. Я называю, ты переводишь.

С сожалением в последний раз взглянув на радужную «ракушку», повернулась к ведьмаку всем корпусом. Удовлетворенный тем, что теперь я вся внимание, Лера начал:

- Я.

- Иль.

- Ты.

- Ли.

- Мы.

- Аль.

- Вы.

- Аэ.

- Он.

- Ит.

- Она.

- Ишь.

- Оно.

- Итэ.

- Они.

- Иштэ.

Танилер скривился, как от зубной боли.

- Вот ни стыда у тебя, ни совести. Вторую неделю учим...

- Вот именно, вторую неделю всего. Только восемь дней.

- Может мы тогда поступим, как я предлагал?

- Нет.

Конечно, предложение выучить набор фраз и произносить их по условному сигналу ведьмака, это ни в какие ворота. Я что, Эллочка-людоедка? «Жуть, мрак, хо-хо»?

Вот уж действительно, жжжуть. Нет, если учить, то учить по-человечески.

- Настырная. Ну раз такая настырная, то не ной.

- Да вроде как не я сейчас ныла.

- Язва.

- Ишт.

- Что?

- Они «ишт».

Ведьмак вздохнул, и продолжил засыпать меня короткими «тебя-меня, вас-нас». И я отвечала, и даже тогда, когда местоимения пошли по третьему кругу. Правда отвечала уже на автомате, зачарованно глядя на мерцание кружева силовых нитей на солнце.

- Понятно, при таком рассредоточении внимания мы мало что сможем.

Еще более тяжко вздохнул Лера. Встал, помог подняться мне и, свернув плед и взяв меня за руку, потянул в дом.

- И где ты сегодня витаешь?

Вопросил он, открывая передо мной дверь и ни капельки не галантно подпихивая под пятую точку. Только я открыла рот, чтобы ответить, как вновь почувствовала «Тише, девочка, рано. Пока молчи».

- Давай в южную гостиную, туда точно не сунутся: лето, полдень. Никому в голову не придёт.

Конечно, какому дураку такое еще вздумается. Там же сейчас пекло! Но лучше пекло, чем госпожа Катиния.

Госпожа Катиния... Как вспомню - так вздрогну. Элегантная, на платье складочка к складочке. Все движения выверены и точны. Ничего лишнего. Тон голоса, интонации и мимика отработаны до идеала. Прическа, макияж, украшения - всё в меру и всё к месту. Идеальная... и чопорная до зубовного скрежета. Госпожа Катиния оказалась невыносима. Я просто физически не могла находиться рядом с ней более получаса, хотя я старалась. Честно старалась. Но старания мои пошли прахом третьего дня. Я стоически заставляла себя быть «белой и пушистой». Белопушистость моя, кстати, тоже не пришлась по вкусу. Ну, не заладились у нас отношения! С первой минуты не заладились.

Когда мы в тот вечер ввалились в фойе, нас ожидали две шеренги слуг, синхронно склонившиеся в знак приветствия. В начале первой шеренги как раз и стояла госпожа Катиния, но в тот момент я на неё даже не посмотрела. Я была настолько сконфужена из-за пристального внимания, что отступила за прикрытие широкой Лериной спины. Ведьмак сжал мои пальцы, поддерживая, показывая, что он рядом, а потом обратился к своим работникам.

Слушая язык граней, я старалась запомнить произношение слов, но постоянно отвлекалась на интонации: Лера говорил очень уверенно, повелительно. И получалось у него это так естественно. Прирожденный властитель.

«Мори Василиса» услышала я, и полубог мягко вытянул меня из укрытия, представив всеобщему обозрению. В состоянии лёгкой паники, я стояла перед четырьмя десятками слуг, и всё, на что меня сейчас хватило, это короткий кивок. Лера вновь взял слово, и я отошла к нему поближе.

Когда я поймала взгляд госпожи Катинии, я замерла на вдохе: столько презрения в нём было. Тонкий аристократический носик сморщился, как от смрада. Холодные голубые глаза с отвращением исследовали неопрятную после газона одежду, растрепавшуюся косу и припухшие от поцелуя губы. Через всё лицо неоновой вывеской горело «что здесь делает эта гулящая девка?!», и избавиться от такого ярлыка теперь будет ой как нелегко.

Что ж, если Вы позволяете себе составить обо мне мнение таким образом и за такой короткий срок - это Ваше право (и сугубо Ваша проблема). А я слишком устала, чтобы кому-то что-то сейчас доказывать. Как же хочется спааать...

Подавив зевок, я наблюдала, как один за другим слуги удалялись выполнять поручения хозяина, пока в холле не осталось только трое.

- Родная, это господин Ардук. Главный повар. Если есть какие-то пожелания, обращайся напрямую к нему… ну, я переведу. – уточнил Лера, вспомнив, что язык этого мира мне не известен.

Господин Ардук, полноватый мужчина с добродушным лицом низко поклонился.

- Господин Леови, управляющий и госпожа Катиния старшая над слугами и горничными. Госпожа Катиния будет приставлена к тебе первое время, пока не приедет Бариния. Катиния не знает русский, но ты не волнуйся, я всё время буду рядом, а это так просто, «на всякий пожарный».

Что за «пожарный» я смогла оценить буквально через полчаса, когда меня привели в отведенные покои, и предложили раздеть и искупать. Сон как рукой сняло. Вежливые «нет-нет, что Вы, не надо» эффекта не возымели, пришлось в экстренном порядке брать руки в ноги, и бежать к Лере. Благо его комната находилась в этом же коридоре.

Лера перевёл, что моюсь я сама, для меня нужно только подготовить одежду и постель. Ну и сообщил, что через час ждёт на ужин в малой гостиной.

Помыться самостоятельно мне позволили. И этот чудный процесс всколыхнул в памяти ностальгические воспоминания о лете дома, в родной Самаре: солнце, жара, клубника-малина... и двухнедельное отсутствие горячей воды. Кипяток в кастрюле, ковшик и тазик. В общем, водопроводом Империя пока не обзавелась, и предоставлены мне были для мытья огромная бадья и три ведра.

Ополоснувшись, вышла к госпоже Катинии, которая и выдала мне нательную рубашку, корсет, панталоны, нижние юбки (четыре штуки), нижнее платье и верхнее платье. Под строгим взглядом старшей над слугами, пришлось всё это на себя напялить. Душно, неудобно, но в другом виде меня просто не выпустили из комнаты. Стараясь не слишком заметно кривиться (что, к сожалению, вообще не получалось), Катиния указывала мне последовательно на вещи, которые я одну за другой одевала. После чего меня молча (продолжая тыкать пальцем) проводили ужинать.

После ужина Лера спустился в кабинет, ему пришлось составлять срочное письмо, я же отправилась спать. И спала я одна: Источник воссоединить нас этой ночью не соизволил.

На следующий день Лере пришлось уехать, и вновь я осталась под пристальным надзором холодных голубых глаз. Колючие льдинки подмечали любой огрех в моём поведении, любое несоответствие нормам и правилам этикета граней, а длинный указательный перст с аккуратным ноготком тут же тыкал в это «непотребство». Я не так ела, брала не те приборы, неправильно сидела, некрасиво ходила, горбилась, говорила тогда, когда должна молчать и даже дышала не вовремя! Да! Дышала! Я посмела сделать глубокий вдох, когда ко мне обратился мужчина. И не важно, что в этом корсете я вообще дышать почти не могу. Главное, что при глубоком вдохе грудь слишком высоко поднимается. И всё это мне «объясняли» молча, на пальцах. Пару раз замечала порыв госпожи Катинии стукнуть меня по рукам за «непозволительные действия»... Я выдержала трое суток этого ада, а потом просто начала всеми правдами и неправдами избегать общения с чудовищем в юбке.

Когда я аккуратно расспросила Леру о моей временной «компаньонке», выяснилось, что Катиния специалист очень высокого уровня, горничные при ней ходят по струнке (ну еще бы!) и вообще Лера рад, что она приняла его предложение о работе. Именно после этих слов я решила пока ничего не говорить о своеобразных методах донесения информации «ледяной госпожой», начала усиленно учить язык и старалась вообще не пересекаться с этой особой. Вот выучу язык и поговорим. Вдвоём поговорим, без Леры.