Чистый углерод. Алмазный спецназ-2 - Бушков Александр Александрович - Страница 21
- Предыдущая
- 21/69
- Следующая
— А что такого? Самый обычный переулок.
Она засмеялась:
— Тут пару месяцев назад инженеры с шахты хорошо разыграли новичка. Только что приехал из Европы, в Африке первый раз, любым байкам верил… В Инкомати чего только не продают, были бы деньги. Они там купили надувного резинового льва в натуральную величину, как две капли воды похожего на настоящего, даже шерсть есть, синтетическая. Там такое зверье, кажется, продают для детишек из богатеньких семей — в Инкомати денежных людей много, это не наша дыра. Ну, и выставили его где-то вон там, тле забор покосившийся. И повели этого простака якобы к су пер классным девкам. Вывели аккурат на льва — и первые разбежались с воплями. Потом говорили, что не все продумали, надо было кому-то с него глаз не спускать… В общем, его потом час искали по всему Лубебо, полицейских будили, выпихивали помогать. Нашли примерно в миле отсюда, на каком-то чердаке. Как он туда попал, и сам объяснить не мог, только трясся и зубами стучал, бутылку виски в него влили, прежде чем чуточку успокоился.
— Качественно, — сказал Мазур, как всякий флотский человек, любивший и ценивший хороший розыгрыш, и сам порой таковые учинявший в молодые голы. — Умом не тронулся?
— Да нет, отошел, освоился уже. Это все Шарль Бодискур, француз, главный шутник на шахте, частенько такое отчебучит… Он все смеется и говорит, что это оттого, что он земляк Д'Артаньяна… Ты знаешь, кто такой Д'Артаньян? Я не знаю, а он никогда не объясняет…
Чтобы не вдаваться в литературоведческие тонкости, Мазур сказал попросту:
— Эго у них в провинции был такой шутник и весельчак, легендарный прямо-таки.
— Ага, тогда все понятно… Шутник… Они льва забрали потом — как-то так получилось, что его никто не спер, хотя тут на улице без присмотра ничего оставить нельзя. Видимо, не придумали, к чему этого льва приспособить и кому продать, вот и оставили, — она фыркнула. — Шарль потом целую катушку пленки нащелкал — как будто я с этим львом, и так, и сяк, и по всякому. Такой шутник…
Гасконцы — они такие, мысленно согласился Мазур. Общаться не общался, но наслышан. Опять же — классика, те самые «Три мушкетера». Нужно признать, что Д'Артаньян устроил изящный розыгрыш, когда беззастенчиво поимел миледи под видом Арамиса. В хороших традициях флотского юмора. Да и другие его проделки были неплохи, взять хотя бы…
Мадлен легонько ойкнула от неожиданности. Мазур мгновенно отбросил посторонние мысли.
Из переулка наперерез им проворно выскочили двое, загородили дорогу, в руке у одного блеснуло в лунном свете лезвие длинного узкого кинжальчика, больше похожего на шило. Второй заорал не особенно и внушительным фальцетом:
— Эй, белый, ты почему с нашими девочками ходишь?
Это настолько напоминало нравы иных городских окраин времен его юности, что Мазур едва ли не умилился. И чуточку расслабился. На серьезных бандитов эта парочка не походила ничуть: в драных полотняных штанах и дырявых майках, оба щуплые, хиленькие, этакие недомерки-недокормыши, державшиеся не особенно и близко. Тот, что с перышком, приплясывал и дергался в попытках придать себе грозный вид, но получалось плохо. Конечно, и такие крысята могут быть опасными — но исключительно тогда, когда собьются в приличную кодлу.
А когда их двое на одного, да еще не самого безобидного на свете — чепуха на постном масле…
Не хотелось тратить на них очень уж много времени. Поэтому Мазур, не ставя на землю сумку, которую держал в левой руке, оставив правую свободной на случай всяких неприятных неожиданностей, расстегнул куртку и откинул полу. В лунном свете солидная пистолетная кобура была бы отлично видна и с большего расстояния — а эти задохлики стояли всего-то в паре метров от него.
Мазур лаконично сказал:
— Это пистолет. Он стреляет. Вопросы будут?
Ситуация изменилась мгновенно. Оба проворно отпрыгнули, один выбросил вперед руки с растопыренными ладонями, второй жалобно возопил:
— Братан, сразу б так и сказал! Мы что? Мы ничего… Шутили мы просто, скучно у нас…
— Ладно, — сказал Мазур. — А ну-ка, живенько покажите, как вы бегать умеете. Валите, я в спину не стреляю, вообще на такую мелочь патронов не трачу, они тоже денег стоят…
Они принялись отступать, бочком-бочком, осторожно держа его в поле зрения. Оказавшись у переулка, из которого выскочили, припустили туда так, словно прослышали, что на другом конце города всем желающим бесплатно раздают самогонку баклажками.
Мадлен хохотала. Еле выговорила:
— Ну ты их уделал…
— Было бы кого уделывать… — проворчал Мазур. — Это у вас тут грабители такие? Под стать городишке?
— Да откуда у нас грабители… — махнула она рукой… — У рванины грабить нечего, а кто побогаче, может такую от — ветку выкатить… Эти тоже — никакие не грабители. Просто пощипывают приезжих, все равно, белых или черных. Потребности у них скромные: если повезет и попадется пугливый лох; стрясти пару монет на самогонку и курево. Попадаются такие, что принимают их всерьез и откупаются, иногда не самой мелкой бумажкой. А бывает, и нередко, что парень потверже таким и по роже надает, и ножик отберет ради хохмы. На той неделе двое таких — но не эти — прыгнули на дальнобойщика из Инкомати. А дальнобойщики — тот еще народ, если ты не знаешь…
— Слышал кое-что, — сказал Мазур. — «Колесники»?
— Ага, парень был из них. Резкий и с пушкой… и с чувством юмора. Он им велел раздеться до нитки и чесать подальше что есть мочи. Ну; они так и сделали — а куда денешься, если у парня пушка? До сих пор над ними весь город хохочет… Пошли?
— Пошли, сказал Мазур. — Так куда ты меня ведешь?
— Совершенно безопасное местечко, — сказала Мадлен. — Персональный развлекательный центр господина мэра. Наподобие «Топазового рая», только гораздо скромнее. Там у него и дом приемов, и «отель» наподобие «Рая», и бар…
— Тьфу ты, — сказал Мазур. — У вас еще и мэр есть?
— А как же, милый? — фыркнула Мадлен. — Лубебо — жуткая дыра, но официально числится городом. А значит, полагается и мэр, и многое другое… — она повернулась к Мазуру и многозначительно подняла палец, откровенно улыбаясь. — В том числе и городской бюджет, и ассигнования из провинции на всякие городские нужды…
— Так-так-так… — сказал Мазур. — Все понятно. Интересно, из бюджета и ассигнований горожанам хоть грошик достается, или все куда-то улетучивается?
— Ну, кое-какой грошик все же достается, — сказала Мадлен. — Он не великого ума мужик, но и не законченный дурак, понимает, что нельзя все же воровать все до грошика. Но штука-а-арь… — протянула она не без уважения. — Вот тебе живой пример: с медициной. В соответствии с какими-то там законами есть ежегодные деньги на государственную медицину для бедных. И что ты думаешь? Есть в Лубебо бесплатная государственная медицина. Целая комнатушка с вывеской, там сидит девка с фельдшерским дипломом. И у нее даже есть аптека: пара коробок с таблетками от головы, от живота, от прочих потрохов. Она в случае чего вообще-то может и чирей вскрыть, и зуб выдернуть ржавыми щипцами, и, что чаще всего, перевязать, когда кому-то по пьянке башку разобьют или порежут. Те таблеточки, что от разного венерического, или те, от которых, если сожрать горсть, забалдеть можно, она уже за денежку толкает, хотя обязана бесплатно выдавать. Жалованье у нее — кошкин смех, так что она главную денежку зарабатывает, раздвигая ножки под колесниками — у нас дальнобойщиков много, возле большой дороги расположены. — Мадлен фыркнула, — Сначала попробовала в нашу систему впереться, только ни рожей, ни фигурой не вышла для приличных клиентов. Шоферам сойдет, они ее охотно пользуют, иногда прямо в «лечебнице». Ну вот, а по бумагам в лечебнице не одна комната, а пять, и есть еще и дипломированный врач, и рентгеновский аппарат, и еще всякая медицинская приспособа. Ага… Ближайший дипломированный врач, рентгеновский аппарат и все такое — на шахте, но, понятно, только для своих… хотя за денежку и городского полечат или обследуют. И с почтамтом так, и с сиротским приютом, и официозной газетой, которые на бумаге есть, а в жизни отродясь не бывало.
- Предыдущая
- 21/69
- Следующая