Хождение по мукам - Толстой Алексей Николаевич - Страница 104

Хронологию дальнейшей работы писателя над романом (а вернее, ее части) можно реконструировать по письмам автора А.С. Ященко, будущему редактору популярных эмигрантских журналов «Русская книга» и «Новая русская книга». Ященко в то время жил в Берлине и работал в русском книжном магазине «Москва», ставшем впоследствии крупной книгоиздательской и книготорговой фирмой. 28 сентября 1919 г. он обратился к Толстому с предложением об издании его сочинений на немецком языке. Уже 1 октября Толстой ответил Ященко обстоятельным письмом, в котором не только давал согласие на издание, но и излагал его подробный план с распределением материала по томам. Первый том отводился еще не завершенному роману: «...и, наконец, самое главное I том – роман “Сквозь пыль и дым” (название не совсем установленное) (...) Роман “Сквозь пыль и дым” еще не кончен. (Несомненно, для немецких читателей он представит наибольший интерес)»[345].

С этого времени писатель регулярно высылал в Берлин подготовленные к изданию произведения, в том числе главы нового романа. Первыми были отправлены десять глав, о которых Толстой сообщал как о завершенных в письме к Бунину[346]. Но уже 22 декабря 1919 г. автор информировал Ященко о готовности еще трех: «Через три дня вышлю продолжение “Хождения по мукам”, глава 11, 12 и 13. Они совсем закончены и отделаны. Роман затянулся потому, что я всю осень плохо себя чувствовал и работал хотя каждый день, но помалу. Теперь работа опять пошла хорошо»[347]. В этом письме впервые упоминалось окончательное название произведения – «Хождение по мукам» вместо «Сквозь пыль и дым» – и сообщалось о замедлении темпов работы над романом, о чем более подробно тогда же написала Ященко жена писателя Н.В. Крандиевская: «Я рада, что Вам нравится Алешин роман. Правда, если дотянет также до конца – это будет лучшая его вещь. Последние дни напала на него тоска – уж очень плохи вести из России![348] Отвлекают от работы также дела, журнал, люди, добывание денег. Но все же работает он ежедневно и много...»[349].

Крандиевская и Ященко были первыми, кто знакомился с еще не завершенным романом. Но и на этом этапе оба сумели почувствовать значительность произведения, которое стало одним из главных в творчестве писателя. В статье 1920 г., предназначавшейся для немецкого собрания сочинений Толстого, Ященко писал: «Роман этот имеет своей задачей художественно осмыслить смысл исторической трагедии, переживаемой ныне Россией: моральное разложение правящих и господствующих классов в последние годы перед войной, войну и революцию. Насколько можно судить по первой части (...) роман этот обещает быть одним из самых значительных произведений русской литературы за последние десятилетия»[350]. В аналогичной статье о «Хождении по мукам» высказался и М.А. Алданов: «Гораздо более значительным произведением А.Н. Толстого является его последний роман “Хождение по мукам” (...) И по замыслу, и по выполнению это произведение является лучшим из всего написанного Толстым. С него-то иностранный читатель и должен начать свое знакомство с писателем, на которого русская литература возлагает очень большие надежды»[351].

Сообщение об очередных двух главах романа пришло в Берлин только в середине февраля 1920 г.: «Милый Сандро, – писал Толстой Ященко, – не отвечал я тебе до сих пор потому, что со дня на день хотел вместе с письмом послать две главы, 14 и 15, но, если бы ты знал, до чего медленно идет работа! Иногда я прихожу в уныние, иногда мне кажется, что так все-таки и нужно. Ты не забудь, что мало-мальски серьезные романы пишутся годами. Я же две почти трети написал в 8 месяцев. И еще – Господь Бог сохранил меня от того, чтобы не кончить роман в октябре, ноябре. С тех пор я очень, очень многое понял и переоценил»[352]. И далее: «Я со всем согласен с тобой в твоем взгляде на Россию. Знаешь, к этому подходят теперь почти все. За один год совершилась огромная эволюция; в особенности в сознании тех, кто стоит более или менее в стороне. Те, кто приезжает из России, – понимают меньше и видят близоруко, так же неверно, как человек, только что выскочивший из драки: морда еще в крови и кажется, что разбитый нос и есть самая суть вещей. Когда началась катастрофа на юге, я приготовился к тому, чтобы самому себя утешить, найти в совершающемся хоть каплю хорошего. Но оказалось, и это было для самого себя удивительно, что утешать не только не пришлось, а точно помимо сознания я понял, что совершается грандиозное – Россия снова становится грозной и сильной. Я сравниваю 1917 год и 1920, и кривая государственной мощи от нуля идет сильно вверх. Конечно, в России сейчас очень не сладко, и даже гнусно, но думаю, мы достаточно вкусно поели, крепко поспали, славно побздели и увидели, к чему это привело. Приходится жить, применяясь к очень непривычной и неудобной обстановке, когда создаются государства, вырастают и формируются народы, когда дремлющая колесница истории вдруг начинает настегивать лошадей, и поди поспевай за ней малой рысью. Но хорошо только одно, что сейчас мы все уже миновали время чистого разрушения (не бессмысленного только в очень высоком плане) и входим в разрушительно-созидательный период истории. Доживем и до созидательного»[353]. Очевидно, рубеж 1919—1920 гг. стал поворотным пунктом в работе Толстого над новым произведением, что было обусловлено изменившимися взглядами писателя на события в России. Таким образом, русская революция, дав непосредственный импульс к созданию романа, своим развитием меняла позицию автора, корректировала художественную задачу, тем самым непосредственно предопределяя все трудности и неожиданные повороты творческого процесса. Главы четырнадцатая и пятнадцатая, которые Толстой все-таки выслал Ященко в феврале 1920 г., в окончательном тексте посвящены Первой мировой войне. И уже в них обнаруживаются следы переосмысления писателем недавнего прошлого.

Работа над романом, видимо, затянулась, во всяком случае, не вписывалась в те сроки, которые установил себе Толстой, но это уже не тяготило его. Следующие три главы – шестнадцатую, семнадцатую и восемнадцатую – автор отправил Ященко только в начале мая 1920 г., а перед этим, в апреле, писал ему: «...конец романа мне уже ясен, только очень много забот и дел, чтобы сразу его закончить, да это, кажется, и к лучшему, что я не поспешил с ним: – последующие главы выходят лучше предыдущих»[354]. В начале мая Толстой выразил обеспокоенность изданием своих сочинений на немецком языке: «В каком состоянии находится мое немецкое издание? Я не знаю, подписан ли контракт с тобою, или только ведены были официальные переговоры. Внесены ли К-вом деньги? Приступлено ли к печатанию переводов? Ты понимаешь – прошло 8 месяцев, и для меня, все-таки, неясна общая картина этого дела, а после смерти переводчицы – я уже ничего больше не понимаю»[355]. К началу лета, видимо, стало ясно, что издания на немецком языке не будет, и писатель перестал высылать новые главы романа в Берлин.

К этому времени остро встал вопрос, связанный с публикацией произведения. Сначала свои надежды Толстой возлагал на один из первых «толстых» журналов эмиграции «Грядущая Россия», в организации которого принимал непосредственное участие. В письме Ященко от 22 декабря 1919 г. он упоминал: «Этот журнал я выдумал для того, чтобы печатать там роман»[356]. Средства на издание писатель получил у одного из руководителей основанного в 1920 г. в Париже Российского торгово-промышленного и финансового союза Н.Х. Денисова, известного своим меценатством[357]. Два номера «Грядущей России» под редакцией М.А. Алданова, В.А. Анри, А.Н. Толстого и Н.В. Чайковского вышли в самом начале 1920 г., в январе-феврале[358]. Преобладающим жанром в журнале стала публицистика, размышления о современности и будущем. Здесь печатались М.В. Вишняк, И.И. Бунаков, Н.А. Тэффи, В.В. Набоков, Н.М. Минский и другие. Первый номер открывался программной статьей бывшего главы Временного правительства (в марте–июне 1917 г.) кн. Г.Е. Львова[359] под названием «Наши задачи», пафос которой был на редкость созвучен пафосу толстовского романа. Характеризуя состояние современного мира, ее автор писал о том, что в атмосфере греха, «сгустившегося тяжелым туманом» в воздухе, не умерли истина и любовь: «Любовь жила и будет жить во веки. Для нее наступает период особенно напряженной действенности. Ненависть и месть не снимут с человечества греха и преступления, покрывших его как коростой. Не злу извести зло. Только любовь сильна над ними. Она должна победить мир и очистить его от захвативших наши дни ненависти и злобы»[360]. Обращаясь к «грядущей России», которой еще только предстоит «громадная творческая работа» по изучению и освещению событий, разделяющих старую и новую цивилизации, Львов определял основную задачу нового журнала: призвать и собрать силы, «которым доступно потрудиться на этой ниве». Более конкретно о главной руководящей идее, на которой могла бы объединиться редакция издания, в том же номере высказался один из видных политических деятелей эмиграции, Н.В. Чайковский[361], в статье «Наш путь к оздоровлению». Конечной объединяющей целью, по мнению автора, должен был стать «новый созидательный социализм», утвержденный «путем естественной эволюции и экономической самодеятельности населения при содействии государства». Выявлению основ этого грядущего нового порядка во всех областях жизни и посвящала свои усилия редакция журнала. Существование издания оказалось крайне недолгим. После выхода двух номеров, где было напечатано десять первых глав «Хождения по мукам», Денисов отказался субсидировать «Грядущую Россию».