Слёзы Лимба (СИ) - Нефёдов Александр - Страница 49

— Сьюзен, ты не представляешь, как я рада, что ты вернулась. Ты мой ангел. Ты спасла меня.

— Я скучала по тебе. Вот и вернулась. Рада, что смогу снова погонять вместе с тобой негодяев.

***

Татьяна с большим трудом нашла в своей кожаной сумочке приятного вишневого цвета ключи от квартиры. Она знала, что могла себя не утруждать и просто нажать на звонок, чтобы Петр ей открыл дверь, но, зная, сколько уже было времени, не хотела будить мужа.

Хотя они до сих пор не могли наладить свои отношения после их неприятного разговора два месяц назад, девушка чувствовала к этому мужчине теплые и даже слегка материнские чувства. Они практически не разговаривали друг с другом, выполняли обычные дела утром перед тем, как оба уходили на работу. Петр, как она поняла из его кратких объяснений, теперь будет в ближайшие полгода работать здесь, в городе в новом офисе, куда его перебросило начальство. Теперь у них появилась возможность видеться каждый день утром и вечером. Они вместе сидели за столом, смотрели телевизор, но эти действия происходили молча, будто супруги потеряли дар речи. Татьяна порой пыталась воспроизвести что-то вроде душевного разговора, но Петр отвечал на ее вопросы так, что моментально пропадало желание продолжать вести беседу.

Женщина стала все чаще и чаще спрашивать себя, существовал ли их брак на самом деле или находился лишь на бумаге и перестал что-либо значить? Какими стали их отношения? Они спали в одной кровати, но отвернувшись друг от друга. Смотрели какие-то передачи по местному телевидению, в тишине и гармонии завтракали и ужинали. И все. Эти действия супруги, будто под копирку, повторяли изо дня в день на протяжении целого месяца. Татьяне уже начинал надоедать такой расклад событий. Она понимала, что надо что-то менять, а не делать вид, что ничего не происходит: либо заканчивать со всем этим, либо пытаться наладить отношения со все еще законным супругом. Второй вариант ее привлекал больше. Впервые она с большой охотой возвращалась домой, спала без чувства тревоги. К ней вновь вернулось то самое чувство защищенности. Хоть девушка и не общалась с мужем, как это следовало делать женатым людям, она была уверена, что в критической ситуации Петр окажется рядом и сделает все возможное, чтобы ей помочь.

Наконец-то найдя заветный ключик, Татьяна вставила его в замочную скважину и осторожно, чтобы не производить лишний шум, открыла входную дверь. Она ожидала услышать тот самый неприятный скрип, который обычно издавала дверь, когда ее открываешь, но на этот раз та отворилась совершенно бесшумно. Значит, Петр позаботился о том, чтобы дверные петли смазали и ликвидировали этот неприятный металлический скрежет, который девушка слышала каждый вечер после работы.

В квартире было темно, Татьяна сначала даже с тревогой подумала, что Петр куда-то ушел и вынудил ее снова провести вечер в полном одиночестве, чего она очень сильно боялась. Но едва женщина вошла в прихожую, как услышала краем уха знакомое сопение из гостиной. Значит, Петр дома, спит после трудного рабочего дня. Было уже давно за полночь. Неудивительно, что он не стал ждать жену с работы и лег спать. Но странно то, что Петр спал не в их спальне, а на диване в гостиной. Видимо, он так устал, что уже не нашел сил дойти до обычного места для сна.

Раздевшись, Татьяна прошла в гостиную и осторожным движением руки включила торшер, подарив гостиной слабый желтоватый свет. Петр спал, свернувшись калачиком, отчего он напоминал самого настоящего подростка. В последнее время он так похудел, что моментально омолодило его лицо и сделало мужчину похожим на того самого прекрасного юношу, каким он был восемь лет назад, когда они впервые с ним познакомились в квартире ее матери. Он всегда был хорош собой, пока ему не стукнуло тридцать. Потом с ним что-то случилось. Работа стала плохо влиять на его внешний вид. Он сильно поправился, на лице появилась некрасивая растительность, а кудрявые волосы были небрежно зачесаны назад. Сейчас Петр внезапно похорошел и вновь стал завидным мужем, в которого было невозможно не влюбиться. Татьяна любила его гладко выбритое лицо, обожала улыбку с глубокими ямочками на щеках, узкий прямой нос, очерченные брови правильной формы, всегда улыбающиеся карие глаза с миловидными гусиными лапками. Но девушка не знала, почему никогда не могла полюбить его по-настоящему, хотя на это были все причины.

Татьяна нашла место на краешке дивана и легла рядом с мужем, прижавшись к его крепкой широкой спине. Девушка впервые за столь долгое время почувствовала сильную тягу к этому телу, это чувство ее даже слегка напугало. Это была не та привычная актерская игра, которую она талантливо выполняла долгие годы, а самые настоящие эмоции, что жена может испытывать к своему мужу. Татьяна как можно крепче обхватила холодными после декабрьского мороза руками Петра за талию и положила свой подбородок на изгиб его шеи, закрыв глаза. Она потерлась кончиком носа об его гладкую щеку, чувствуя исходивший от нее приятный жар.

— Когда ты уехал в Китай, я чуть не сошла с ума. Мне было так одиноко. Я возвращалась в квартиру и боялась тут находиться. Ты не представляешь, как трудно пребывать здесь, когда тут нет чьего-либо присутствия. Было ощущение, что вот-вот кто-то сюда вломится и сделает мне больно, а я даже не сумею постоять за себя.

— Ты же можешь их пристрелить, — тихо усмехнулся тот.

— Возможно, но ты же знаешь, что в любой момент я могу дать слабину.

— Вряд ли ты на такое способна. Сколько я тебя знаю, ты никогда не была слабой. Иногда рядом с тобой я чувствую себя бесполезным, так как ты способна убрать с пути любого, кто захочет тебе помешать добраться до цели.

— Может ты и прав.

Татьяна почувствовала, что их губы вот-вот сольются в поцелуе, она уже ощущала этот прекрасный момент, полный страсти и желания, но неожиданно гостиную наполнил донельзя омерзительный звук телефона, заставивший супругов отстраниться друг от друга.

— Это, наверное, тебя, — с недовольством произнес Петр и как-то скромно чмокнул жену в румяную щеку, заставив ее радостно улыбнуться.

— Сьюзен обещала позвонить вечером. Наверное, это она.

— Она уже вернулась?

— О, так ты ее помнишь?

— Да. Она когда-то мне все уши прожужжала, что ты спасла ее от смерти, и хвалила твои навыки владения огнестрельным оружием. После этого я понял, что тебя обидеть — самое настоящее самоубийство.

— Сьюзен любит преувеличить. Мой отец был замечательным охотником. Это от него у меня талант обращаться с пистолетом.

Девушка нехотя подошла к телефону и сняла трубку, услышав в ней знакомый женский голос.

— Наконец-то я до тебя дозвонилась. Я уже начала переживать, что с тобой что-то случилось.

— Со мной все хорошо. Никаких приключений не произошло во время моего путешествия до дома. Конечно, пришлось идти пешком, так как трамваи в такое время не ходят. А мучить водителя моего мужа не хотелось, да и прогуляться по ночному городу тоже не помешало. Тем более при мне всегда есть ствол. Если что, я сумею за себя постоять.

— Ты девушка красивая, тебе следует быть очень осторожной. Это мне можно хоть по трущобам, переполненным пьяницами, ходить. Никто меня и не заметит. В Англии не особо любят темнокожих женщин вроде меня.

— Не надо себя унижать. Ладно, давай перейдем к делу. Ты что-нибудь выяснила?

— Да. Я позвонила одному своему знакомому. Он узнал немного информации про твоего белобрысого паренька. Где-то пятнадцать дней его держали в районной тюрьме, но потом какой-то врач, — имени его мне выяснить не удалось, — заявляет, что психическое состояние Ричи оставляет желать лучшего, и мальчишку признают невменяемым. И, как мне сказал Итан, черт бы побрал этого старого пьяницу, Ричи перевели в психиатрическую клинику, которая находится где-то в Лондоне. Завтра он обещал позвонить и сказать, в какую именно, но ему нужно заглянуть в кое-какие архивы. Но сейчас позднее время, я уже не стала мучить мужика. Думаю, он сдержит слово, тем более я ему обещала бутылку хорошего виски. Он за выпивку готов и английскую королеву свергнуть.