Возвращение (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 66

Диксон с улыбкой, призванной являть собой благодушие, но больше похожей на крокодилий оскал, ненавязчиво убрал со стола моё дело в сейф, после чего подвинул ко мне телефон и вышел из кабинета. Ладно, воспользуемся 'звонком другу', то бишь Стетсону. Думаю, в его силах организовать кастинг для девицы таким образом, что даже при отсутствии малейших способностей к актёрству она сможет засветиться в каком-нибудь проекте. Только бы он был на месте.

Мне повезло, Стетсон взял трубку после третьего гудка.

- Мистер Бёрд! Как вы?!

- Неплохо, лучше, чем могло бы быть. Звоню из кабинета директора тюрьмы, пока он вышел покурить в коридоре. В общем, тут такое дело, - я понизил голос, чтобы Диксон, стоя за дверью, не услышал лишнего. - Уайлдер ведь уже приступил к съёмкам 'Зуд седьмого года'? Актёры на все роли у него уже наверняка утверждены, но, думаю, он сумеет придумать небольшую роль для дочки директора тюрьмы.

Разговор занял буквально пару минут, Саймон всё схватывал на лету. Также я намекнул на возможные траты в пользу Сан-Квентина, которые ещё больше поднимут меня в глазах здешнего руководства. Пользуясь случаем, спросил, как там Варя, дети, попросил передать им привет и сказал, что уже скучаю по ним, но если супруг решит навестить меня - лучше ей это сделать одной, без Сони и Дани. Незачем травмировать психику детей, по легенде для которых папа находится в длительной командировке. Напоследок ещё раз напомнил, как зовут дочку директора тюрьмы, затем положил трубку и открыл дверь кабинета, приглашая курившего уже, наверное, вторую сигарету Диксона вернуться в свои апартаменты.

- Вроде бы вопрос решили. Сейчас на моей студии приступили к съёмкам новой картины с восходящей звездой Мэрилин Монро, о которой вы ещё не раз услышите, но кое-какие вакансии остались, и Элизабет может попробовать свои силы на кастинге. Есть бумага и карандаш? Вот телефон моего человека, его зовут Саймон Стетсон, он будет курировать вашу дочь, когда она появится в Голливуде.

Покидая под конвоем здание тюремной администрации, я находился в приподнятом настроении. Да, пришлось пойти на сделку с совестью, ведь ещё не факт, что девица чего-то стоит как актриса, и материальные затраты предвидятся немалые, но, чёрт возьми, мне тут сидеть ещё хрен знает сколько, так почему я не могу сделать своё пребывание в этих стенах чуть более комфортным?!

Следующие несколько дней почти безостановочно лил дождь, в основном мелкий и нудный зимне-осенний дождь севера Калифорнии, лишь иногда прекращаясь, чтобы затем припустить с новыми силами. Скучающие зеки сидели по блокам, кроме тех, кто работал в цехах, прачечной и столовой. На дорожные работы зеков не отправляли, вероятно, рассуждая, что простудятся, чего доброго, лечи их потом.

Решив, что пора вернуться к практике ушу, перед завтраком в камере начал проделывать комплекс упражнений. В таком пенале, конечно, не разгуляешься, но когда сосед постоянно сидит на нарах - места всё же побольше, чем если бы тот болтался по камере. Флегматичный Молчун Лу даже начал коситься на меня с интересом, когда я принялся демонстрировать комплекс чанцюань. Зато после первой же тренировки я почувствовал прилив бодрости, что было отмечено за завтраком Джеймсом Моррисом.

Мы с ним в эти дни изредка пересекались, причём не только в столовой, и даже как бы сдружились. Причём я бы не сказал, что он пытался ко мне подмазаться, как к человеку, владеющему огромным по нынешним меркам состоянием (впрочем, теперь им официально владеет моя супруга) - я такие вещи чувствую на расстоянии. Всё происходило как-то само собой, и мне действительно было с ним комфортно общаться, благо что человеком он оказался достаточно эрудированным.

Молчун Лу по-прежнему основное внимание уделял своей крысе, а ночью больше меня не тревожил. Либо я просто привык и спал в полную силу.

За эти дни я пару раз успел побывать в душевой, и оба раза обошлось без эксцессов. Никто до меня не докапывался, да и я сам старался лишний раз мыло не ронять и спиной ни к кому не поворачиваться.

Также я успел добить историю о Монте-Кристо и уже наполовину осилил труд Гюго, предпочитая в дневное время читать в проходе, опёршись на перила и поставив ногу на нижнюю перекладину. Тут-то меня и навестил проповедник. Тот самый Чокнутый Мо, которого я до этого видел лишь мельком, да и то издалека.

- Грешишь?

Я оторвался от книги, посмотрев на вопрошавшего. Проповедник был на вид ненамного старше меня, невелик росточком, жидкие светлые волосы спускались до плеч, а тонкие пальцы крепко сжимали потрёпанный томик 'Библии'. Но всё внимание приковывали к себе глаза, словно бы горевшие праведным блеском.

- А кто не грешен? - ответил я, решив не пускаться в прения с двинутым на религии зеком.

- Крест носишь, сын мой, - его взгляд скользнул в разрез моей робы, - а на отпущение грехов не приходишь.

- К вам?

- А что, тут есть другие пастыри?

Я вспомнил Ухтпечлаг и отца Иллариона, зверски замученного уголовниками. Вот ему бы я с радостью покаялся, а не этому клоуну. Видно, прений не избежать.

- А вы какую церковь представляете, святой отец? - поинтересовался, с иронией выделив обращение к 'пастырю'.

- Разве это так важно? Мы все - дети Господа нашего.

- Извините, но я русский, крещён в православную веру, и отпускать грехи мне будет только православный священник. А вы-то вообще в сан рукоположены? Или так, самодеятельностью занимаетесь? Чем вы вообще на воле занимались и за какие грехи сюда угодили?

Самопальный батюшка, похоже, онемел от такого наезда, а я вернулся к чтению, сделав вид, что не замечаю стоящего рядом со мной проповедника, хотя его негодующий взгляд чувствовал всем своим естеством. Не думаю, что ещё кто-то говорил ему подобное.

- Святой отец, - неожиданно услышал я голос подошедшего Морриса. - А вот скажите, Бог правда существует? Не хочу вас обидеть, но...

- Не богохульствуй! - прошипел Чокнутый Мо. - Если дьявол существует, то и Бог есть. А дьявола я вижу каждый день.

И снова я ощутил на себе взгляд полный столь праведного гнева, так что захотелось поёжиться, однако я сдержался и продолжал как ни в чём ни бывало перечитывать историю несчастного Гуинплена. Лишь после того, как проповедник удалился, я позволил себе оторваться от чтения и обменяться улыбками с Моррисом.

- Спасибо, старина, что выручил, а то что-то уж очень резво этот шут взялся за моё религиозное воспитание.

- Не стоит благодарности, - подмигнул финагент. - В другой раз ты меня выручишь. Но думаю, проповедник затаил на тебя обиду, так что не расслабляйся. А учитывая, что ещё и мексиканцы в твою сторону косо поглядывают...

- Да уж, впору нанимать телохранителя.

- А что, с твоими-то деньгами! Конечно, их ещё нужно суметь переправить в тюрьму. Если нужно, могу договориться с человеком, который организует доставку с воли не только денег, но и много чего ещё, включая 'травку'. Правда, комиссионные берёт приличные.

- Спасибо, но не стоит, - улыбнулся я. - Если меня всерьёз захотят убрать, то никакой телохранитель не поможет. Но надеюсь, что смогу за себя постоять.

- Если что - я на твоей стороне... Ладно, пойду в прачечную, скоро моя смена ваши тряпки стирать.

Шутливо взяв под козырёк, Моррис отправился по своим делам, я же попытался вернуться к чтению, но теперь уже никак не получалось сосредоточиться на повествовании. М-да, выходит, я и впрямь постепенно обзавожусь недругами. Может, стоило с этим Чокнутым Мо держать себя помягче? Даже покаяться для виду в каком-нибудь грешке, типа первой мастурбации в 14-летнем возрасте? Отпустил бы грехи - и никаких претензий.

Нет уж, осадил я сам себя, в моей жизни случалось немало возможностей пойти наперекор собственным принципам, порой причины были даже более вескими, как, например, когда на кону стояла моя собственная жизнь. Но я всегда шёл наперекор обстоятельствам и, возможно, как раз потому ещё жив, хотя в данный момент и угодил в места не столь отдалённые. А посему хватит изводить себя бесплодными моральными терзаниями. Всё плохое, что уже могло случиться - случилось.