Киборг и его лесник - Громыко Ольга Николаевна - Страница 99

— Так чего не оторвал? Раз у тебя все люди поперек горла стоят…

— Не все, — нехотя признался киборг. — У меня пять лет была хорошая хозяйка… очень хорошая. Владелица и шеф-повар маленького ресторанчика, ты правильно угадал. Хотя она, кажется, так и не узнала. Просто вела себя со мной как с человеком — говорила, что ей так проще, чем постоянно думать, с кем или чем она общается… к тому же, мол, разницы особо и нет. Ну и я не нарывался… больше допустимого. Персонал ресторана тоже постепенно начал относиться ко мне как к коллеге, и со временем я стал считаться правой рукой хозяйки, ее неофициальным заместителем.

— Тогда почему она тебя продала?

— Она умерла. Несколько дней жаловалась на «легкое недомогание», а потом просто упала — и все. А продала уже ее дочь… я ей никогда не нравился, и она поспешила избавиться от меня еще до похорон, как мои… хозяйские сотрудники ее ни уговаривали. — Киборг стиснул зубы и снова уставился в окно.

Так вот в чем дело, понял Женька. Похоже, Джек так волнуется не столько из-за его реального состояния, сколько из-за болезненного опыта: эти люди слишком легко портятся и мрут! Особенно люди, которые ему небезразличны.

— Ну ладно, протестировал ты меня, а потом? — уже мягче спросил Женька. — Ты же через неделю здоров был!

Джек замялся, но решил, что проще сказать правду, пусть и малость позорную для обоих.

— Слушай, ну ты же мечтал о киборге? Вот и мне, может, тоже хотелось снова завести себе нормального человека!

— Ага, так я все-таки нормальный? — с торжеством подловил его на слове Женька.

— И я до сих пор об этом мечтаю! — продолжал хорохориться Джек.

— Ну так иди ищи! — Лесник широким жестом показал ему на дверь. — Я тебе не держу!

— А ты что будешь делать?

Джек явно имел в виду — звонить в «DEX-компани», выгонять киборга силой или еще как-то воспользоваться сильно урезанными, но все-таки действующими хозяйскими правами, — но Женька сделал вид, что ничего не понял. Он же придурок, верно?!

— Болеть, — решительно заявил он, откидываясь на подушку. — И если я все-таки умру, то это будет на твоей совести!

— У меня же ее нет, — проворчал киборг, вставая и забирая миску с давно остывшим супом. — Жень… ты киселька точно не хочешь?

— Нет, — мстительно сказал Женька и закрыл глаза.

Преступники перехитрили сами себя.

Спрятать концы в воду оказалось настолько удачной идеей, что гидроаэрокар, ненадолго зависший над озером в пасмурную ночь, никто не заметил. Не услышать взрыв было сложнее, но озеро от поселка отделяло несколько километров, фермеры ложатся спать рано, поэтому если десяток человек и насторожили уши, то приняли единичный бабах за далекий раскат грома (Степановна, конечно, так не лопухнулась бы, но до районной больницы звук точно не долетел).

Как и предрекал Брайан, ночью небо очистилось и мороз усилился, однако под утро ветер пригнал новую партию туч и натряс на свежий ледок несколько сантиметров снега, сгладив поверхность. Холодная погода продержалась еще пару суток, а затем так же стремительно, буквально за несколько часов, сменилась на плюс двадцать, и очередной рассвет Ледниковое озеро встретило в ровном слое шуги.[6]

Первым хватились «Антона». Но не наутро, а через три дня, потому что хакер установил на терминал автоответчик с виртуальной личиной, которая успешно дурила Борисычу голову, поддакивая и обещая все-все сделать. Видимо, таким образом лжелесник надеялся обеспечить себе фору, если придется срочно сматываться.

Фора в итоге досталась Женьке, успевшему немного оклематься, но лесник все равно сказал шефу, что приболел, и убедительно покашлял. Борисыч недовольно пожелал ему скорейшего выздоровления и отправил на поиски «новичка» кого-то другого, а потом всех вместе, и на этом этапе обнаружилась пропажа шерифа. Кэм жил уединенно, воскресенье и понедельник были его официальными выходными, да и во вторник отсутствие шерифа никому не бросилось в глаза, пока он не понадобился.

Вызванный из района детектив уже к вечеру обнаружил полицейский флайер, стоящий под навесом во дворе дома рыбинспектора. Расследование это только осложнило: Брайан с понедельника находился в ежегодном отпуске и тоже черт знает где, а видеофоны у всех троих не работали.

Дело становилось все более серьезным, особенно когда Фред добрался-таки до озера и выудил по утренней зорьке трех карасей, двух тритонов, шесть крибитов и ботинок с куском ноги. Ни Кэму, ни Брайану, ни Антону (настоящему, образцы ДНК которого хранились в базе детдома) она не принадлежала, а еще через сутки в поселок нагрянули пээсбэшники.

Хакер не обманул — программа-«завешание» существовала и, активировавшись, сдала властям всех его потенциальных убийц. К счастью, Женька в этом списке если и упоминался, то лишь в качестве досадной помехи, которую никак не удается устранить. Поэтому с ним, конечно, приватно побеседовали, как и с остальными жителями поселка, но предъявлять смущенно мямлящему парню какие-либо обвинения было смешно. Пусть скажет спасибо, что убийцы не успели до него добраться!

Женька действительно не умел врать, поэтому честно рассказал следователю и про поиски бинокля (кольцо, кстати, чудесным образом нашлось и наконец было подшито к делу), и про пожар на лугу, и про взрыв модуля Степановны… В общем, все до того момента, как в воскресенье лесник вышел на плановый обход, на середине пути понял, что как-то неважно себя чувствует, вернулся к флайеру и полетел домой. До сих пор, кхе-кхе, нездоровится…

Женькин кашель был безоговорочно убедителен. Спецагент многозначительно сказал, что леснику очень повезло так вовремя простудиться, и оставил его в покое.

Ледниковое озеро неохотно выдавало свои секреты, к тому же никто не знал, где и что именно надо искать. Тем не менее пээсбэшникам удалось наскрести и сопоставить достаточно улик, чтобы сделать очень близкий к правде вывод: в процессе перевозки тела Саргона злоумышленники поссорились и перестреляли друг друга, не зря же «Антон» не доверял подельникам.

Женька боялся, что спецагент узнает от «скорой помощи» о симптомах его «простуды», однако тот либо не стал копать в этом направлении, либо Алла вняла горячим мольбам пациента и внесла в отчет о визите далеко не все. Во всяком случае, при случайных встречах врач смотрела на Женьку весьма выразительно, но рядом постоянно толклось слишком много людей, чтобы подойти и выяснить, что она имеет в виду. Может, просто осуждает пациента, что тот закидывается лекарствами и стимуляторами вместо того, чтобы взять нормальный больничный. Не развалится же без Женьки этот лес!

Степановна выписалась из больницы и поселилась у Ивановны. Многозначительных взглядов стало на шесть больше. Женька не знал и знать не желал, на какой версии сошлись бабки, но, судя по их вновь изменившемуся отношению к леснику, — он завалил злодеев одной левой рукой, а полчища «семерок», так уж и быть, — правой, после чего, не оглядываясь на ядерный взрыв, ушел в закат, поигрывая мускулами на обнаженном, блестящем от пота торсе. Потому и простудился.

Вообще-то Женька смело мог выложить спецагенту и полную версию событий, ПСБ так обрадовалась бы живому свидетелю, что простила бы ему запоздалую явку. Однако Даер уже не воскресить, ее убийцы получили по заслугам, а Женькино участие в этой истории было минимальным и, прямо сказать, унизительным. Разве что шерифа пнуть сумел и побарахтаться под водой до приплыва помощи, ведь со дна его даже киборг не достал бы. Хотя и это заслуга не столько Женьки, сколько выпавшего камня, точнее, виртуозно расстегнутого в последний момент ремня…

Но тогда основного «героя» без вариантов отправили бы на экспертизу, а потом утилизировали бы.

Так что Женька продолжал травиться таблетками и проклинать бесплатных киборгов, которые, как теперь известно, бывают только в лесниколовке.