Киборг и его лесник - Громыко Ольга Николаевна - Страница 79

— Тут не меня надо благодарить, а Джека. — Лесник кивнул на киборга. — Если бы он тебя не засек, пришлось бы куковать до прилета спасательной группы.

Антон замешкался — может, коллега шутит? — но все-таки повернулся к Джеку и неуверенно пробормотал:

— Спасибо.

— Пожалуйста, — с холодной любезностью искина отозвался тот, а Женька сообразил, что киборг с его чутким слухом наверняка услышал и то, о чем они говорили на обрыве.

— Ладно, бывай, коллега. Пошли, Джек!

— А бластер?! — спохватившись, крикнул парень им вслед.

— У шерифа заберешь!

Спорить со своим спасителем, вооруженным куда более грозным оружием, Антон не посмел.

— Вроде ничего парень, — заметил Женька уже в полете. — Главное, чтобы в первые несколько месяцев не сломался. Или, ха, чтобы сегодня же не уволился, насмотревшись на «обычные трудовые будни» лесника! А ты как думаешь?

Лесник ожидал, что воскресшая компаньонская программа мигом припомнит им с Антоном «материально-техническую ценность», и угадал. Только с контекстом ошибся.

Джек повернулся к хозяину, насколько позволяли ремни безопасности, и проникновенно поинтересовался:

— Жень, ты псих?

— Чего?!

— Зачем ты за мной полез?

Лесник оскорбленно запыхтел:

— Что значит «зачем»? За тобой!

— Мог бы сбегать за флайером и подлететь. Я бы продержался… скорей всего. Вероятность успеха предпринятой тобой спасательной операции составляла всего тридцать шесть процентов, а твоей гибели в ее процессе — сорок восемь! Ты что, опять забыл, кто тут киборг?

— Да, забыл! — огрызнулся Женька. Еще какой-то киборг его отчитывать будет! — Потому что без этих тридцати шести процентов ты точно сдох бы, а ты этого не ценишь!

— Ценю, — также запальчиво возразил Джек. — Но ты псих, и без меня сдох бы уже целых пять раз!

— Я только три насчитал, — уязвленно буркнул Женька.

— Вот именно!

— Ладно, уговорил, больше я за тобой никуда не полезу! — Лесник демонстративно уставился вперед. Киборг тоже.

— Я просто имел в виду, что это было нерационально, — тоном ниже сказал Джек, когда флайер уже подлетал к родному гаражу.

— Угу.

— Я обязан предупреждать хозяина, когда его действия угрожают его жизни. Хотя бы задним числом, для предотвращения подобных ошибок в будущем.

— Угу. — Женька плавно посадил машину на пол.

Компаньонская программа окончательно струхнула и предприняла последнюю отчаянную попытку:

— Извини.

— Да иди ты, — проворчал лесник, не желая так легко сдаваться, но уже и не злясь. — В смысле вылазь!

Вот сейчас краденый торт зашел напарникам за милую душу — как нашли! Усталые, замерзшие и проголодавшиеся, они наперегонки сожрали его под горячий чай прямо с цельного куска, столовыми ложками. И сырно-колбасный монолит настругали ломтями, разложили по хлебу и запекли в микроволновке.

— Я же говорил — пригодится! — рискнул напомнить Джек, когда Женька с сытым, счастливым вздохом откинулся на спинку стула.

— Ты про наволочку это говорил.

— И наволочка бы пригодилась.

Лесник лениво отмахнулся, не поддаваясь на провокации. На фоне сегодняшних приключений история с девичником стала казаться забавным курьезом, не стоившим потраченных на него нервов. Как там киборг говорил? «Главное, что все объекты живы»? Остальное и правда — ерунда.

Женька отхлебнул пряного травяного чая и в порыве дурацкой откровенности признался:

— Знаешь, когда ты оттолкнул меня с утеса… я было подумал, что ты бракованный.

Джек поперхнулся, отставил кружку, выпрямился и укоризненно спросил:

— Ты это серьезно?

Женька почувствовал себя еще глупее. Он бы тоже обиделся, если бы после поимки нелегальных порубщиков расчувствовавшийся Борисыч ляпнул ему в лицо: «А я-то раньше думал, что это ты сам лес подворовываешь!»

— Да не, ты чё! — принялся неловко оправдываться он. — Я это просто так сказал, для прикола… Чего только от страха не померещится!

— А-а-а… ну тогда ладно. — Киборг повеселел и сцапал с тарелки предпоследний бутерброд.

Лесник облегченно вздохнул и взял последний.

К ночи дождь прекратился, а к утру и небо очистилось, но, когда Женька опрометчиво выскочил на порог модуля в одних трусах (показалось, что кабанье хрюканье услышал), это взбодрило его быстрее и эффективнее кофе. Мох блестел, словно обледеневший, и, хотя на поверку оказался мокрым, складывалось впечатление, что он оттаял совсем недавно. С веток капало, подтверждая эту догадку.

Фильки не было, и лесник начал уже всерьез за него беспокоиться.

Зато утренний созвон с больницей принес хорошие вести — Степановну перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Поскольку избежать визита вежливости, похоже, все равно не получится, Женька решил нанести его сегодня после работы — постоять рядом, выдавить несколько ободряющих слов, похлопать по руке и смыться, дабы не утомлять больную. А то если через неделю придешь, она тебя так легко не отпустит!

— Пошли, — поддержал хозяина киборг. — Опять с тортиком?

— Не-е-е… — категорически замотал головой лесник. — Думаю, ей и прошлого хватило. Букет она тоже не оценит… Может, фруктов каких?

— Осветительную ракету, — деловито посоветовал Джек. — Или дымовую шашку. Им она точно обрадуется!

— Чтобы она с них новый арсенал начала собирать?!

В итоге сошлись на коробке конфет и пакете сока, которые Женька купил в ларьке возле районной больницы. И шоколадку для Джека, чтобы тот не смотрел так печально вслед хозяину и пакету с жертвенными дарами, уходящими под знак «Посторонним киборгам вход воспрещен».

Новая палата Степановны находилась на седьмом этаже, в самом конце коридора, и была комфортабельной однушкой — толи дань героической ветеранше, то ли гуманизм по отношению к друг им пациенткам.

Женька негромко постучал в дверь (внутри что-то зашуршало, но промолчало) и так же робко ее приоткрыл. Степановна в длинном голубом халате лежала поверх одеяла, закрыв глаза и сложив руки на груди. Драматический эффект несколько смазывали тапочки, красные в горошек. И, кстати, цвет лица у старухи действительно был вполне спелый, то есть румяный.

Когда лесник смущенно, бочком, протиснулся в щель, Степановна перекатила голову по подушке и слабо простонала:

— Леший, ты?

— Ага. — Женьке одновременно стало и жалко ее, и еще более неловко.

— Один?

— Ну да… А вы еще кого-то ждете?

— Дверь закрой…

— Чего?

— Две-е-ерь… — Шепот больной напоминал едва ощутимое дуновение ветерка — даже свечу не загасит.

Лесник недоуменно пожал плечами и захлопнул створку до щелчка. В тот же миг Степановна рывком, как кукла вуду, села и уже нормальным голосом скомандовала:

— А теперь иди сюда, говорить будем!

Женька понял, что все-таки опоздал с визитом.

— Э-э-э… я очень рад, что вам уже лучше, — обреченно пробормотал он, подходя к кровати и присаживаясь на самый ее край.

Старуха продолжала держать руки скрещенными, но теперь это производило совсем иное впечатление. Такое ощущение, что если ее разозлить, то она их разведет, и вот тогда-а-а…

— Ну что, убедился?!

Лесник растерянно заморгал.

— В чем?

— В мафии! Она таки подложила мне бомбу! — Старуха так торжествовала, словно ей подложили мешок с бриллиантами.

— Так ведь это ваша бомба была!

— Ничего подобного, — возмутилась Степановна. — У меня эта взрывчатка двадцать лет спокойно в углу валялась и еще сорок провалялась бы, если бы в ту ночь киллер не забрался ко мне в дом и не присобачил к ней детонатор!

— Вы же говорили — только розы оборвал? — опешил Женька.

— Раньше я так и думала. — Старуха замолчала и вытянула шею, прислушиваясь. — А сейчас припоминаю, — понизив голос, продолжила она, — что-то мне в ту ночь подозрительно сладко спалось! Даже грома не слышала и про грозу только утром узнала. Видимо, мерзавец напустил мне в вентиляцию «Младенчика-три», спокойно вошел, нахимичил и смылся!