Академия Сумеречных охотников. Хроники - Клэр Кассандра - Страница 14

Они напомнили о надежде.

– Кстати о везении. Изабель Лайтвуд – это отпад. Нет, не так. Она круче, чем просто отпад. Вот так просто пришла и заявила всему миру, что ты – ее парень! И я так понял, что никакой другой герой ей нафиг не сдался. Так что тебе и правда стоит задуматься, зачем ты здесь торчишь. Изабель Лайтвуд верит в тебя. И я тоже, если это для тебя хоть что-то значит.

Саймон уставился на Джорджа.

– Да, это очень много значит, – наконец пробормотал он. – Спасибо, что сказал мне все это.

– Да не за что. А теперь, ради всего святого, встань уже с пола, – попросил Лавлейс. – Тут, мягко говоря, не очень чисто.

Поднявшись на ноги, Саймон двинулся следом за Джорджем и в дверях едва не столкнулся с Катариной Лосс, которая тащила за собой огромную кастрюлю, противно скрежетавшую по каменным плитам.

– Мисс Лосс, могу я спросить, что вы делаете? – он опешил от неожиданности.

– Ректор Пенхоллоу решила, что не стоит пополнять кладовые свежими запасами, пока у нас еще остается такой восхитительный, вкусный, питательный суп. Так что я иду избавляться от этого варева – куда-нибудь подальше в лес, – объяснила Катарина. – Хватайся-ка за вторую ручку.

– Отличный план, – хмыкнул Саймон. Они с магом кое-как уравновесили тяжеленную посудину между собой и направились к выходу. Джордж страховал их, то и дело поправляя грозившую перевернуться кастрюлю.

Потянулись длинные, продуваемые всеми мыслимыми и немыслимыми сквозняками коридоры Академии.

Саймон посмотрел на Катарину.

– У меня только один вопрос. Про здешний лес. И про медведей.

Кассандра Клэр, Сара Риз Бреннан

Еще до приезда в Академию Саймон Льюис был на сто процентов убежден, что все физруки – демоны, сбежавшие из родных измерений, прижившиеся на Земле и больше всего на свете обожающие наблюдать за мучениями своих подопечных.

А теперь он получил тому доказательство.

Строго говоря, настоящего тренажерного зала в Академии не имелось. Да и Делани Скарсбери, инструктор по физической подготовке, был Сумеречным охотником, а значит, вряд ли мог оказаться демоном. Но его понятия об идеальной тренировке ушли не так уж далеко от демонических: например, выйти на охоту субботней ночью и отрезать пару-другую черепушек у какого-нибудь многоголового адского монстра. И в этом отношении он ровным счетом ничем не отличался от других физруков, с которыми Саймона за его недолгую, но бурную жизнь сводила судьба.

Саймон распластался на полу, не в силах больше отжаться ни одного раза.

– Льюис! – Скарсбери навис над ним. – Чего прохлаждаемся? Тебе что, отдельное приглашение нужно?

Ноги тренера по толщине могли бы спокойно поспорить с парочкой вековых деревьев. Бицепсы тоже не отставали. Пожалуй, только это и отличало его от школьных физруков, большинство которых ничего тяжелее пакетика с чипсами поднять не могли.

Да, и еще: никто из знакомых Саймону учителей физкультуры не носил повязку на глазу и не таскал повсюду устрашающий ангельский меч, изрезанный рунами.

Но в остальном Скарсбери был точь-в-точь как остальные его, за неимением лучшего слова, коллеги.

– Все посмотрели на Льюиса! – рявкнул он, обращаясь к классу. Саймон с трудом приподнялся на локтях, изо всех сил стараясь снова не шлепнуться животом в пыль. – Наш герой даже с собственными ручками-макаронинками справиться не может.

Раздался одинокий смех – отчетливое хихиканье Джона Картрайта, старшего отпрыска выдающегося рода Сумеречных охотников (именно об этом он первым делом сообщал каждому новому знакомому). Парень верил, что рожден для славы и величия, и никак не мог смириться, что Саймон – убогий простец! – его обставил. Как будто Саймон мог что-то с этим поделать.

Именно Джон Картрайт первым стал называть его «наш герой». А Скарсбери тут же с упоением подхватил издевательства своего любимчика – как на его месте поступил бы любой физрук.

Все ученики Академии Сумеречных охотников делились на два потока. Первый предназначался для детей нефилимов, родившихся и выросших в Невидимом мире, – короче, тех, кому на роду было написано сражаться с демонами. Второй – для невежественных простецов, которые, естественно, ни происхождением, ни талантами не могли сравниться с Сумеречными охотниками.

Обычно простецы до изнеможения дрались в спортзале, изучая основы боевых искусств, и усердно зубрили Ангельский Завет – главный закон нефилимов. Сумеречные охотники развлекались метанием сюрикэнов, изучением демонов и выжиганием на себе очередных рун Несносного Зазнайства и фиг их знает чего еще. (Саймон все еще надеялся, что где-нибудь в учебниках нефилимов сыщется и секрет исполнения мертвой вулканской хватки из «Звездного пути». Не зря же их преподы все время повторяют, что все сказки – на самом деле чистая правда.)

Но встречались оба потока ежедневно – по утрам, на восходе, на тренировочной площадке. Каждый ученик, вне зависимости от уровня своих умений, должен был целый час – дьявольски изматывающий час – потратить на физподготовку.

«Как учиться, так мы, типа, разные, – мрачно думал Саймон, чувствуя, что мышцы вот-вот откажут окончательно. – А как отжиматься, так всю школу сюда согнали».

Он вспомнил, как странно посмотрела на него мать, когда он заявил, что хочет поступить в военную академию, чтобы стать сильнее и закаленнее. (Не так странно, конечно, как если бы Саймон сказал, что хочет учиться в школе демоноборцев, чтобы испить из Чаши Смерти, пережить Восхождение в ранг Сумеречного охотника и обрести все воспоминания, потерянные в адском измерении, – но очень близко к тому.) А ведь тот взгляд говорил: неужели мой сын, Саймон Льюис, хочет подписаться на жизнь, в которой придется отжиматься по сто раз перед завтраком?

Он точно знал, что означает этот взгляд – потому что хорошо понимал свою маму. И потому, что, справившись с изумлением, Элейн Льюис спросила:

– Неужели мой сын, Саймон Льюис, хочет подписаться на жизнь, в которой придется отжиматься по сто раз перед завтраком?

И поддразнивающе добавила что-то в духе «уж не одержим ли ты демонами войны?».

Саймон притворно хохотнул, с ужасом пытаясь не обращать внимания на проблески воспоминаний, тут же замелькавшие в мозгу, – воспоминаний из той, другой, настоящей жизни. Из той жизни, в которой он стал вампиром, а родная мать назвала сына чудовищем и забаррикадировалась от него в собственном доме.

Порой Саймон готов был сделать все что угодно, лишь бы вернуть утраченную память. Но в моменты, подобные этим, невольно задумывался, что о некоторых вещах лучше не вспоминать вообще никогда.

Рвение и придирчивость Скарсбери сделали бы честь любому армейскому сержанту. Он так заботился о своих подопечных, что заставлял их делать двести отжиманий каждое утро… хорошо хоть, не до, а после завтрака.

За отжиманиями – приседания. За приседаниями – прыжки. За прыжками…

– После тебя, наш герой, – ухмыльнулся Джон, приглашающе махнув в сторону скалодрома. – Если пустить тебя вперед, по крайней мере, не придется долго ждать, пока ты свалишься.

Сил не осталось даже на то, чтобы ответить ему что-нибудь ехидное. Саймон слишком вымотался. Одолеть эту стену – абсолютно невозможная задача. Поднявшись на пару метров, он остановился, чтобы дать ноющим мускулам хоть немного отдыха. Остальные ученики карабкались мимо, и ни один, похоже, даже не запыхался.

– Побудь героем, Саймон, – горько пробормотал он себе под нос, припоминая, как при их первой встрече Магнус Бейн соблазнительно описывал ему его будущую жизнь. – Рискни, Саймон. Саймон, как тебе идея превратить свою жизнь в бесконечный тренажерный зал?

– Эй, чувак, опять сам с собой треплешься? – на стене рядом замаячил Джордж Лавлейс, сосед Саймона по комнате и единственный его настоящий друг в Академии. – Совсем съехал, что ли?

– Я же сам с собой разговариваю, а не с маленькими зелеными человечками, – огрызнулся Саймон. – В последний раз проверял – вроде пока в своем уме.