Давай перепишем нашу историю заново (СИ) - "Лунный Цветок" - Страница 18

— Мама, можно я пойду с дедушкой?

— Куда?

— К реке.

— Хорошо, только не подходи к воде, договорились?

— Угу.

А Аббас мчался домой. Слова Нур звучали в его голове. Он решил во что бы то ни стало уговорить свою мать. Подъехав к ограде родного дома, молодой человек спрыгнул с коня на ходу и вбежал в двери. В гостиной сидел отец и смотрел куда-то вдаль через окошко. На подоконнике стоял небольшой горшок с цветком.

— Отец, где матушка? — торопливо выдохнул Аббас.

— Ты вернулся? Что ты запыхался? Тебя что, кто-то преследует?

— Нет. Отец, где матушка?

— С того дня, как ты ушел, она со мной не говорит. Закрылась в нашей спальне и не выходит, пока я дома.

— Где же вы спите?

— В твоей комнате.

— Но почему она так поступает с вами? Ведь виноват я!

— Она считает меня виноватым, и она права. С этим ничего не поделаешь! Подожду, пока её гнев не стихнет. Но ты почему вернулся? Насколько я помню, ты сказал, что идешь за своей возлюбленной.

Тогда Аббас сел и рассказал отцу все как есть. Тот разочарованно покачал головой и взъерошил волосы.

— Это очень плохо! И как ты уговоришь свою мать? Она очень упряма, и вряд ли мы её так просто убедим. Хотя кому я говорю, ты такой же.

— Поэтому я прошу вас, помогите мне уговорить маму.

— Уговорить?!

— Отец, мне нужно это сделать во что бы то ни стало.

— Хорошо. Кто знает, может, она согласится? Но если после разговора будет продолжать упрямиться, тогда….

Не успел он договорить, как его перебила жена, которая вышла со спальни, закрыв за собой тяжелую деревянную дверь.

— Ты вернулся?! — холодно осведомилась Валидэ.

— Да, матушка.

— Ну и где же твоя возлюбленная? Что-то я её не вижу! Или она тебе и сейчас отказала?

— Матушка, я хочу с вами поговорить.

— Если ты хочешь извиниться за свой поступок, то я тебя прощаю. Еще не поздно все вернуть.

— Что? Матушка, о чем вы?!

— О невесте, которую ты бросил ради какой-то вдовы, которая тебе сотни раз отказала.

— Матушка, прошу тебя, больше не называй её вдовой. Я хочу на ней жениться, я вернулся, дабы вы вернулись туда вместе со мной, просить её руки. Как положено, по обычаю.

— Такого не будет, забудь об этом! Я никогда не войду в дом этих людей. Возможно, у тебя нет гордости, но у меня она есть!

— Матушка, прошу вас! Я понимаю, что никогда не был тем сыном, о каком вы мечтали. Прошу вас, сделайте это ради меня. Я сделаю все, что вы хотите, но я умру без нее! Нет, я убью себя, если не буду с ней!

— Прикуси свой язык, несносный! Я сказала: пока я жива, ноги этой вдовы не будет в моем доме.

— Аббас, нам нужно поговорить. Не мог бы ты оставить нас наедине? — вмешался в разговор отец.

Аббас вышел из дома, поднял взгляд чистому небу и тяжело вздохнул.

В доме страсти накалялись.

— Мы пойдем просить её руки как положено.

— Нет! Её ноги в этом доме не будет.

— Будет, она станет невесткой в нашем доме!

— Ты своему сыну такой участи желаешь?! Жениться на вдове, да еще и с ребенком?! Как же наш сын?!

— Я подумал о нем! Думал с тех пор, как он родился! Я вижу, что он без нее страдает. Если он хочет на ней жениться, я пойду и сделаю то, что должен!

— Очнись, она была женой другого мужчины! Что же, в нашем селе нет достойных девушек?! Незамужних, чистых! Я не позволю тебе привести в мой дом женщину, которая принадлежала другому!

— Валидэ, не заставляй меня повышать на тебя голос! Ты сама была невестой другого! Или забыла, как я тебя с твоей свадьбы украл?! Забыла? Напомнить?!

— Не смей меня с ней сравнивать! — наставив на мужа палец, со злостью произнесла она.

— Почему? Ты разве не женщина? Ты думаешь, она хотела овдоветь? Кто захочет для себя такой участи?! Разве не ты говорила, что хочешь, чтобы наш сын женился и был счастлив?

— Говорила! Но не с ней! Почему мой сын должен жениться — и воспитывать чужого ребенка? Я ей сочувствую, но это не значит, что я её приму.

— Если он любит её, то и её ребенка примет, как своего.

— Мой сын должен своего ребенка воспитывать, обнимать свою кровь, а не чужую.

— Вода, которую наливают в финцан, становится питьевой. Так же и он — если наш сын на ней женится, она станет нашей дочкой, а ребенок внуком.

— Я их не приму. И тебе не позволю этого сделать.

— Вот же упрямая женщина! Валидэ, прошу тебя, не испытывай моё терпение. Я тебе позволял многое! Я делал все ради тебя, потому что любил и буду любить. Но счастье моего сына для меня тоже важно. Не заставляй меня выбирать между тобой и сыном. Пока ты моя жена, а он мой сын, в этом доме будет все, как я сказал! И закончим этот разговор. Лучше пойди приготовься, завтра мы отправимся в дорогу.

Валидэ ушла в комнату, захлопнув за собой дверь. Несколько дней женщина лежала в постели, притворяясь больной. Воткнувшись лицом об подушку, Валидэ при каждом появление мужа и сына, покашливала. Сначала Ибрагим был напуган, и в всерьез воспринял шутливую игру жены. Ухаживая за женой, он заметил то, как она избегает прикосновений, и тут в голову мужа прокралось мысль — не соврала ли она? Вскоре муж разгадал план жены и заставил её собраться в путь.

Приехав в деревню Амиры, они остановились у родителей Надира, а Аббас — у самого Надира.

Перед сватовством Аббас решил встретиться с Амирой. Юсуф увидел его издали, повернулся к нему спиной. Двери дома открыла Аббасу мать Амиры и пригласила в дом.

— Проходи, сынок, присядь, сейчас принесу чай.

— Не стоит, тетушка. Могу я узнать, где Амира?

— Её сейчас нет дома. Она в гостях, в соседнем селе.

— Когда же она вернется?

— Не знаю, сынок; думаю, через пару дней. Ты мне лучше скажи, смог ли ты уговорить свою маму?

— Они со мной приехали просить руки вашей дочки.

Руки Аббаса тряслись. Ноги нервно дрожали, и он, положив ладони на колени, пытался унять эту дрожь. В гостиной, где он уместился, было светло. Несколько окно, больших размеров освещали помещение. Широкий ковер с цветочными орнаментами украшало комнату. Вдоль стены вразброс, расставлены плоские подушечки. В углу стоял деревянный станок, а на нем не законченное полотно. Нитки желтоватого цвета с нотками оранжевого, сплетались с зеленым, и черным цветом, создавали некий, не совершенный рисунок. Аббас наставив на полотно свой взгляд, пытался понять, что на нем изображено, или в конечном итоге будет изображено! Всматриваясь несколько минут, перед глазами Аббаса, начло было образоваться некая картина, но тут в комнату вошла Нур с круглым медным подносам в руках. Медленно опускаясь на колени, он положила перед гостем финцан чая, а после разложила перед ним в маленьких глубоких блюдцах варение. Перед Аббасом было много выбора: айва, граната, варение с цветов, груши, инжира, абрикос, сливы…но он остановил свой выбор на айве, которую он любил из детства.

— Признаюсь честно, я не ожидала, что ты их так скоро уговоришь. Но я рада это слышать. Ответь же мне, где радость на твоем лице?

— Признаюсь, отца и мать куда проще уговорить, чем вашу дочь. Я боюсь, она не согласится на брак со мной.

— Я вот что тебе скажу. Амира больше всего любит моего внука. Для нее его счастье превыше всего. Когда счастлив малыш, счастлива и она! — Подмигнула Нур, парню, будто давала подсказку.

При этих словах на лице Аббаса появилась улыбка: он понял, что хотела ему сказать Нур. Он вскочил с новой силой и надеждой.

— Спасибо вам, тетушка, — поцеловав её руку, Аббас, улыбаясь, вышел из дома.

Когда Надир вернулся, встретил на пороге своего дома, гостей. Ибрагим, заложив руку за спину, расхаживал туда-сюда по небольшой садовой тропинке перед домом. Надир, поприветствовав их, пригласил в дом.

— Присаживайтесь, прошу вас.

— Спасибо, сынок. Почему ты не сказал, что такой мастер? Когда ты говорил, что дом построил не далеко, я думал, это на самом деле так. Если бы не твои родители, я бы вряд ли узнал, где ты живешь.