Коронный разряд - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 57

Свет настольной лампы освещал клавиши, тихим шелестом откликающиеся на легкие и стремительные прикосновения девичьих рук.

Сама хозяйка неотрывно смотрела на монитор, правя текст-заготовку собственной речи с совершенно равнодушным видом, будто не теплые слова радушия и гостеприимства набирались ею, а сухая канцелярская бумага о списании материалов на совершенно бесполезное и бесперспективное дело.

Возможно, потому что так оно и было — не от всякого гостя был толк, а те, кто обещались с помпой прибыть завтра, были из самого бесполезного их числа, пусть и украшенного множеством титулов и богатой родословной.

Намечались очередные благодетели темного и варварского народа, желавшие менять бусы на золото. Сейчас, правда, это называлось совместным проектом по освоению шельфовой зоны, предполагавшим честное распределение обязанностей — с них советы и управление, с нас шельфы и деньги…

Не принять гостей — нельзя, а принять — потеря времени.

«…С какой радостью я рада приветствовать благородных потомков первого императора Испании…». Век бы их не видеть.

Девушка отвела взгляд от монитора и посмотрела через окно на город.

Тут, на высоте двух сотен метров, течение огней по широким проспектам и шоссе выглядело словно мерная индикация прибора, отражающего жизненное состояние организма. Будто спокойная и ритмичная синусоида кардиограммы, которую специалист легко расшифровывает на вид.

Было в увиденном что-то успокаивающее, отчего на девичьем лице, подсвеченном белым отсветом монитора, появилась легкая улыбка.

«Все в порядке». — Толкнулось в грудь приятное тепло, словно у матери при созерцании спокойного дыхания спящего ребенка.

Тяжелый сектор города ей достался, с трудным и шебутным характером. Очень много денег, силы и не боящихся эти деньги и силы применить. А над ними — она. Может быть, даже хрупкая и слабая — впрочем, никто не поверит…

Девушка провела ладонью по лицу, затем достала крошечное зеркало и посмотрела на себя.

— Вид у вас, ваше высочество, — вроде как ворча, но с тайным удовольствием произнесла она.

Даже без косметики, снятой по вечернему времени, вполне ничего. И золотистые волосы, непослушно сбившиеся вперед, тоже устроили владелицу.

Настроение от таких незатейливых действий прибавилось, и к тексту она вернулась чуть спокойней и веселее.

Надо будет гостей по благотворительным мероприятиям провести. Пусть немаленькую копеечку оставят, на многозначительные намеки о возможном сотрудничестве купившись.

До завершения работы оставалось что-то около получаса, когда сильный отзвук грома отразился легким дребезжанием стекол в окнах.

Девушка с досадой посмотрела на горизонт, забираемый тучами, и вдавила незаметную клавишу в рельефе стола.

— Да, госпожа? — Деликатно простучав, шагнул в помещение свитский.

— Георг, разберись с погодой. — Распорядилась она. — Завтра будут испанцы, мне нужен ясный день с утра и до позднего вечера.

— Госпожа, я уже осмелился задать этот вопрос, — замялся свитский.

Все-таки, некоторые слуги и их умение предугадывать желания — незаменимы. Но что за нотки неуверенности в голосе?

Молодая хозяйка города приподняла бровь, требуя пояснений.

— К моему сожалению, служба погоды ничего не может сделать в данном случае и просит вашего личного участия. Это не обычная гроза, — выразительно посмотрел Георг.

— Кто у нас из князей в городе, на это способный? — Вздохнула девушка, массируя виски и с недовольством глядя на сотовый телефон. — Хотя стоп, где центр грозы?

— Спутники показывают, в районе Большой Спасской.

— Так… — Сопоставила она карту города. — Ага. Отбой.

— Госпожа?

— Завтра будет ясно и солнечно, — не стала принцесса ничего объяснять, жестом отправив слугу из кабинета.

Он не умеет сердиться долго.

— Интересно, что на этот раз?.. — Ворохнулось слабое любопытство, тут же обернувшись нешуточной тревогой.

Девушка резко встала с места, подбежала к окну и заглянула сильно вправо, высматривая огни и очертания высоток Москва Сити.

— Стоят, — удовлетворенно выдохнула она.

«Как хорошо, что его высотка далеко!» — Пронеслось с облегчением. И тут же взгрустнулось, памятуя, как тихо и спокойно в последние годы стало в районе трех вокзалов. — «А может, плохо?»

Работа сапера не дает права на ошибку. Лишнее движение — и по ушам бьет отзвук близкого взрыва, сила ударной волны взметает в воздух обломки, комья земли и металлический хлам, оставшийся от дрона-сапера, и проносит их мимо бетонного укрытия. Остается только стянуть с головы массивный шлем, утереть пот и покачать головой. Никто не совершенен, и мастерство вместе с опытом не гарантируют превосходства над злым умыслом.

В отличие от условно безопасного разминирования, правила русского языка оставляют человека с текстом один на один, в шерстяном костюме и шелковой сорочке, не способных ни от чего защитить. Рядом не будет напарника, не у кого спросить совета и попросить помощи — за этим проследят внимательно, с садистским удовольствием пресекая все порывы человечности и попытки помочь другу. Зато вам позволят ошибаться — раз за разом, в каждом слове, в каждом знаке препинания, в каждой небрежной черточке, выведенной черным на листе цвета человеческой кожи.

А затем — стоп, ручки отложить, листы на край парты… «Самойлов, начнем с тебя» — и «ай-яй-яй, это же простейшее сложноподчиненное предложение с однородными соподчинениями!». Но детонация накопленных ошибок не будет милосердной, не обернётся мгновенной вспышкой и грохотом, за которыми последует чуть испуганная тишина и ощущение, что так или иначе все позади.

Нет, нет, нет — под мягкий, сочувствующий голос, взрывная волна станет медленно ломать пальцы пунктуацией, через наречия и союзные слова переходя от них к плечевым суставам и коленным чашечкам, обращая в месиво и фарш руки и ноги грамматическими ошибками, вскрывая живот и грудную клетку устойчивыми речевыми оборотами, показывая всю бедность и жалкость внутреннего мира. И бесформенным обрубком, уже жаждущим конца пытки, можно только простонать: «Людмила Семеновна, можно я перепишу?».

Я выдохнул и открыл глаза, глядя на экзаменационное задание перед собой. «Выделите предложения, где синонимическая замена придаточной части сложноподчиненного предложения причастным оборотом невозможна».

Пожалуй, близкий взрыв мины я переживу даже в костюме. Но это — вряд ли.

Ладно, отложим и перейдем к следующему. «Выделите прилагательные, которые выступают в роли части сказуемого».

Перевел взгляд чуть выше, а затем медленно обвел им класс, заполненный сосредоточенно пишущими свои варианты ребятами и девчонками. Как они могут быть так спокойны, когда тут происходит такое?!

— У вас какие-то вопросы? — Поправила массивную оправу очков куратор сегодняшнего экзамена и по совместительству — цербер этой аудитории.

«Человек ли вы?»

— Нет-нет, все под контролем. — Перехватил я ручку поудобнее и попытался отразить на лице ту же уверенность, что у соседа справа.

«Из предложений выпишите подчинительные словосочетания со связью „примыкание“».

Ну вот, уже легче!

По лбу покатилась капелька пота. Ладно, сначала сочинение: «Проблема выбора жизненного пути». Да какая тут проблема — захотел стать императором, так создал свою империю и заставил с ней считаться. Это вам не сложноподчинённые предложения — тут все проще, если видеть цель и идти, пока дают идти. А если не дают — лететь, ехать на поезде, ползти, пока не переползешь тела мешающих, и можно будет вновь встать в полный рост.

Но текст все же выполнил по всем канонам, с отсылками на классическую литературу, пользуясь главным правилом: писать то, что хотят услышать.

Справился, считаю, хорошо. Заодно хватило времени вернуться к спорным заданиям и высказать свою точку зрения на их счет.

А самое приятное — никто мне не мешал. Ни криков в окно, ни попыток подорвать здание. Благостно.