Безумный рейс - Куно Ольга - Страница 2

Немного успокоив зверей, начали разбираться с ночлегом. В помещении имелся один диванчик, который мы решили выделить Янлин как старожилу. Разбредаться по разным комнатам сочли нецелесообразным. В лабораторию, конечно, никто не проберется, но вместе мы все равно чувствовали себя увереннее. Кроме того, основная часть кабинетов на ночь запиралась. Зато в подсобке имелась целая куча одеял и всевозможных тряпок, предназначенных по идее для наших подопечных, но новых либо как следует выстиранных, а, значит, вполне подходивших и для нас. Так что соорудить импровизированные ложа оказалось не так уж и сложно.

– Чур, я сплю с Котоваськой! – бодро заявила Янлин, имея в виду гатобланко, получившего такое прозвище с ее же легкой руки.

– Угу, вопреки всем правилам безопасности, – скептически напомнила я.

Сама, конечно, только что нарушала, но одно дело палец между прутьями и совсем другое – инопланетный зверь в постели!

– Да ладно, – флегматично отмахнулась коллега. – Я – свободная, незамужняя женщина, у меня даже зверюшку завести времени нет: я вечно на работе. Могу хоть раз в жизни поспать с кем-нибудь теплым и мягким?

– Будильник хотя бы включи, чтобы нас завтра начальство не застукало ненароком, – посоветовала я.

Девушка подняла большой палец, отдавая должное благоразумности совета, и принялась возиться с многофункцональными часами.

– Что будем делать? – поинтересовалась я.

Мы уже устроились в самодельных «кроватях», но спать пока не хотелось, да и время еще было, как принято говорить, детское.

– Обычно в таких случаях страшные истории рассказывают, – выдвинул предложение Алекс. – Или фильмы ужасов смотрят.

– Это про демонстрантов, которые громят лаборатории? – фыркнула Янлин, прижимавшая к себе крупного, белого и пушистого гатобланко.

Последний был, вне всякого сомнения, доволен. Зверям наше присутствие вообще пошло на пользу. По-моему, они бы не возражали, если бы аналогичные акции проводились ежевечерне, дабы им удавалось столь же весело ночевать на регулярной основе.

– Или про страшных ученых, измывающихся над животными, – подхватил лаборант.

– О! – Янлин аж подскочила на диване, что заставило Котоваську ошалело выпучить глаза. – А это идея! Давайте Маринино интервью пересмотрим!

– Ой, нееет! – запротестовала я, отчаянно мотая головой.

Увы, меня не поддержали. Наоборот, Алекс даже не поленился подняться с койки, чтобы включить галопроектор.

– Зачем?! – простонала я, не желая мириться с неизбежным. – Она же меня по стенке размазала.

– Ничего подобного! – категорично возразила Янлин. – Ты отлично ей отвечала.

– Угу, так отлично, что сейчас мы расхлёбываем результаты, – проворчала я.

– Пф! Ты не виновата в том, что у некоторых людей нет мозгов.

Алекс запустил видео, и я нарочито отвернулась, твёрдо намеренная не смотреть. Но почти сразу вопреки всякой логике все-таки перевела взгляд на картинку.

Вид молоденькой журналистки в черной мини-юбке и пиджаке, выгодно подчеркивающем грудь, всколыхнул в моей душе не самые приятные эмоции, до поры-до времени загнанные в подсознание.

– Мы беседуем с Мариной Гинсбург, научным сотрудником Центра изучения инопланетных животных.

– Постдокторантом, – уточнила на грани слышимости моя голографическая копия.

Ну, так-таки копия или нет, не знаю. Судить со стороны трудно, мне лично кажется, что в жизни я выгляжу несколько иначе. Но в общем и целом узнаваемо. Длинные чёрные волосы, собранные в тугой хвост, круглая форма лица, минимум косметики – ровно столько, сколько требуется, чтобы выглядеть прилично, – сосредоточенный взгляд зелёных глаз. Нет, от природы-то они карие, но с моей близорукостью приходится носить линзы. Заодно сменила и цвет – ну, захотелось мне так.

– Простите, постдокторантом, – с улыбкой исправилась журналистка. – Скажите, Марина, как давно вы работаете в этом центре?

Она вытянула в мою сторону микрофон.

– Почти три месяца.

На этом этапе я вела себя очень дисциплинированно и, не скрою, нервничала. Как-никак по телевидению меня ещё ни разу не показывали… Лучше бы и дальше так продолжалось!

– И что же исследуют в вашей лаборатории?

– Когнитивные и коммуникативные способности инопланетных видов.

Глаза журналистки округлились, смотрящие видео коллеги задорно захихикали. Я сообразила, что что-то сказала не так. Та «я», которая в записи. Нынешняя я просто сидела с горящими щеками, прикрывая руками лицо.

– Мы занимаемся инопланетными животными, – перевела саму себя я. – Стараемся разобраться, насколько они умны и как общаются.

Взгляд моей собеседницы прояснился, и стало ясно, что она готова продолжить интервью в запланированном заранее русле.

– Скажите, в вашей лаборатории проводятся опыты над животными?

Вот и он, первый каверзный вопрос. Я помедлила, разгадав подвох, но в итоге вынужденно ответила:

– Да. Но это не те опыты, о которых вы сейчас думаете.

– А какие же?

Я набрала в грудь воздуха, напряжённо соображая, что сказать. Попробуй за одну-две минуты охватить такую широкую тему!

– Мы общаемся с животными. Играем с ними. Даём разные задачи и смотрим, как они с этими задачами справляются. Таким образом проверяем, способны ли они, например, считать, понимают ли разницу между треугольной и квадратной формой, какие цвета различают, какую информацию способны передавать друг другу.

– То есть вы дрессируете их, как в цирке?

Теперь в её голосе проявляются обвинительные нотки. Зелёные уже давно выступают против цирковых номеров с участием животных. В чём-то я с ними согласна: есть звери, для которых такие представления – исключительно травма и стресс. Но есть и такие, кому работа с людьми, наоборот, в радость.

– Нет, – жёстко отрезала я, уже понимая, с какой целью меня попросили «ответить на несколько вопросов». – Это не дрессировка. Мы не заставляем животных выполнять те или иные действия. Мы создаем экспериментальные условия и смотрим, как именно животные сами себя поведут.

– Ну хорошо, – нетерпеливо перебила меня журналистка: такие подробности не интересны ни лично ей, ни – что значительно важнее! – её целевой аудитории. – Скажите, а вы держите зверей в клетках? Как в зоопарке?

– Почему именно в зоопарке? – Почувствовав агрессивное отношение с её стороны, я тоже начала злиться. – Многих домашних животных тоже содержат в клетках.

– Вы изучаете домашних животных?

– Не только.

– И как они попадают к вам в лабораторию? Есть специальные люди, которые на них охотятся?

– Вот же стерва!

Это уже не в записи, это Алекс не выдержал и прокомментировал со своего ложа.

– Говорю же, выключайте! Зачем гадости на ночь глядя смотреть? – возмутилась я. – Мне вообще-то не доставляет удовольствия в очередной раз наблюдать, как из меня делают девочку для битья.

– Глупости, – отрезала Янлин. – Ты отлично ей отвечала. Уверена, нормальные зрители всё поняли. Там чуть-чуть осталось, давайте уже дослушаем!

Пока мы спорили, моя голографическая копия уже успела ответить, что нет, охотников за головами мы не нанимаем, и вообще к нам прибывают только те звери, которые и так живут в неволе, зачастую с рождения. Соответственно в естественной среде вполне могут и не выжить. Это, конечно, мою собеседницу ни в чем не убедило, зато она решила, что настало время вытащить туз из рукава.

– В вашем научном центре есть и вторая лаборатория, – напомнила она. – И нам достоверно известно, что там проводятся опыты в том самом, традиционном смысле, на который вы намекали в самом начале. Там исследуют вирусы?

– Говоря точнее, ищут лекарства от вирусов.

– А в процессе гибнут ни в чём не повинные животные? Место мышей и кроликов заняли жертвы с других планет?

Очень глубокий вдох, затем столь же медленный выдох. Эта барышня знает, по каким точкам бить. Но критиковать других легко, а ты попробуй сделать лучше!

– Никто не преследует цели убивать животных, – вступилась за коллег я. – Больше того, в последнее время для подобных экспериментов все чаще используют специально синтезированные организмы. Возможно, когда-нибудь этого станет достаточно. Пока наука еще не достигла необходимого уровня.