Безумный рейс - Куно Ольга - Страница 17

Наспех причесавшись и снова перехватив волосы резинкой, я набрала на переговорном устройстве комбинацию «3204».

– Да? – ответил из динамика голос, в первый момент показавшийся незнакомым.

– Гайка? – засомневалась я.

– О, Марина! Привет! – бодро произнесли с той стороны, и я поняла, что говорю всё-таки с бортмехаником, просто техника искажает звук. – Молодец, что звонишь! Решила прогуляться? Сейчас я за тобой заскочу, отправимся на поиски приключений.

Приключений я не хотела, поскольку и без того уже нашла их на свою голову (чтобы не сказать на другую часть тела) более чем достаточно. Зато немного проветриться не мешало. Заверив длинноклюва, что скоро вернусь, и попросив его тихонько сидеть в каюте (кто знает, понял он или нет?), я вышла за дверь, чтобы встретить Гайку уже в коридоре.

К счастью, под развлечениями бортмеханик подразумевала исключительно прогулку в кают-компанию, весьма просторное помещение, где в данный момент обнаружилось пять человек. Среди них – Тим, уже чувствовавший себя в новом обществе как рыба в воде, или, во всяком случае, умело создававший такое впечатление, Белл, который часом ранее провожал меня в медотсек, Картер, знакомый мне по «Пичуге», и ещё двое военных, которых я видела впервые.

– Всем привет! – по-свойски махнула рукой моя спутница. – Это Марина!

Что за Марина, спрашивать никто не стал. Вероятно, на корабле о наших с Тимом злоключениях уже были наслышаны. Появление Гайки восприняли с воодушевлением. В кают-компании вообще царила весёлая, молодёжная атмосфера. Конечно, все эти ребята прошли необходимую подготовку и были профессионалами своего дела, но настоящих войн Новая Земля не вела очень давно. Поэтому, несмотря на то, что участвовать в сложных операциях кораблю вроде «Галалэнда» наверняка приходилось, члены экипажа патрульной службы оставались скорее талантливыми ребятами, которым свойственна юношеская непосредственность, нежели многоопытными бойцами, травмированными ужасами войны.

Мне резво уступили место рядом с Тимом, кто-то подвинулся, чтобы Гайка могла сесть за стол – невысокий, крепившийся к стене и выкрашенный под дерево. Незнакомые парни были настроены благожелательно и с удовольствием представились. Одного, постарше, звали Мэтт, точное название его должности я не запомнила, но суть заключалась в том, что он был здесь главным по компьютерам. Второй оказался стрелком, по совместительству разбиравшимся во всякой электрике.

– У доктора был? – с требовательностью, какой не проявляла даже по отношению к студентам, осведомилась я у вора.

– Был, – с готовностью отличника откликнулся тот.

Говорил, судя по всему, правду. Я сидела совсем рядом и чувствовала, что прежним жаром приятель уже не пылал, к тому же он перестал чихать и шмыгать носом. Да и вообще вид имел цветущий. Так что я поощрила его поступок удовлетворённым кивком.

Пока мы обменивались репликами, Гайка успела оказаться в центре оживлённого разговора членов экипажа. Вскоре она упомянула о том, что я – зоолог, и это отчего-то вызвало настоящий ажиотаж.

– А каких животных вы изучаете? – спросил Белл.

– Инопланетных, в первую очередь млекопитающих, – начала объяснять я. Такие обсуждения всегда давались мне тяжело: попробуй объясни, почему ответ на столь элементарный, казалось бы, вопрос, выходит далеко не простым. – Вернее, некоторые из них вскармливают детёнышей жидкостью, которая очень сильно отличается от молока, но их всё равно часто так называют, по привычке. Но вообще у меня довольно широкий профиль, и работать доводилось с очень разными видами. Всё зависит от того, какие звери и птицы попадают в конкретную лабораторию. В последнее время я много занималась миенгообразными обезьянами.

– О! Миенгообразные обезьяны! – воскликнул Картер с такой радостью, словно я упомянула его ближайших родственников. Хотя сам он без сомнения был человеком и, следовательно, к вышеупомянутому виду отношения не имел. – А мне давно было интересно: это правда, что у миенжских птиц по четыре лапы?

– Да, – подтвердила я.

Стрелок-электрик тоже кивнул, видимо, ему доводилось бывать на Миенге. Я же просто многое знала про животный мир этой планеты.

– Но как такое может быть? – почти простонал Картер. – Птица – и четыре лапы? Что она с ними в воздухе делает?

– Нам трудновато себе представить, – улыбнулась я. – Но вообще ничего нелогичного в этом нет. Просто эволюция двинулась по другому пути. На Новой Земле у большинства позвоночных по четыре конечности. У людей это ноги и руки, у зверей – четыре лапы, у птиц – две лапки и два крыла. А на Миенге сложилось по-другому, там у всех, кроме насекомых, конечностей – шесть. У миенжцев соответственно две ноги и четыре руки, у миенгообразных обезьян тоже что-то в этом роде, а у птиц вот, кроме крыльев, четыре лапы.

Картер собирался не то сказать, не то спросить что-то ещё, но тут дверь кают-компании отъехала в сторону, и к нам присоединился старший помощник капитана. Вид он по-прежнему имел подтянутый, спину держал ровно, одет был безупречно, но круги под глазами выдавали усталость.

– Вольно! – сразу же махнул он рукой присутствующим военным, которые не так чтобы вытянулись по стойке смирно, но во всяком случае поднялись со стульев, будто не вполне уверенные, как именно следует себя вести в такой неофициальной ситуации.

Колебались все, кроме Гайки: та изначально даже не думала подниматься на ноги, а вместо этого, наоборот, полуотвернулась и скривила недовольную рожицу.

– Всем доброй ночи! – поздоровался Тонклорн, опускаясь на свободное сиденье.

Я ощутила лёгкий диссонанс: для меня эта фраза звучала скорее как прощание.

– Уже утро, сэр! – заметил Белл, кивая на настенные часы – точную копию тех, что красовались в отведённой мне каюте.

Я автоматически подняла глаза. И в самом деле, десять минут шестого. У нас на побережье в это время уже светает.

– Действительно, – признал справедливость поправки старпом, и в этот момент в его голосе тоже звучала усталость. – В насыщенные дни время летит быстро. Как вы освоились? – обратился он к нам с Тимом.

– Отлично, сэр! – мгновенно отреагировал вор.

– Спасибо за вашу помощь! – подхватила я.

– Не стоит. Я уже говорил, это не более чем наш долг.

Сама я восприняла эту фразу нормально, но успела перехватить критический взгляд Гайки. Девушка возвела глаза к потолку и что-то пробормотала себе под нос, явно сочтя ответ Тонклорна излишне пафосным.

– Каково это – нести вахту ночью? – полюбопытствовал Тим, кажется, не заметивший раздражения бортмеханика.

– Если рейс долгий, то совершенно не сложно, – охотно откликнулся Картер. – Разница между ночью и днём в космосе – всего лишь условность. А вот на краткосрочных вылетах тяжелее, поскольку ещё работает привычка к новоземскому времени.

Дверь вновь отворилась, и на сей раз в помещение вошёл, я бы даже сказала, по-свойски ввалился, уже знакомый нам врач. Приветственно кивнув старпому, он окинул кают-компанию требовательным взглядом и вопросил:

– Так, больные, кто из вас немедленно заявится ко мне на приём, дабы я ненароком не заснул от безделья? Только не толкайтесь, выстраивайтесь в очередь в соответствии со срочностью проблемы. Понятно, – вздохнул он, когда, по прошествии нескольких секунд, никто так и не пошевелился. – Всё как всегда.

– Док, так вздремните немного! – заботливо предложил Картер.

– За час до прибытия на Митос? Не смеши меня! – грустно отмахнулся Уолкс.

– Я честно отправляла к вам Тимоти, чтобы вас развлечь, – подала голос я. – Зачем вы выпустили его так быстро?

– А что прикажете с вашим Тимоти делать дольше трёх минут? – фыркнул бортовой врач, скорчив забавную физиономию. В этом они с Гайкой оказались похожи: мимика у обоих была богатая. – Стандартная простуда, даже в приличное воспаление лёгких не успела перерасти. Одна таблетка решает вопрос, такой ерунды как укол – и то не пришлось делать! – посетовал он, глядя на моего приятеля с укоризной, будто тот не разболелся умышленно, лишь бы оставить несчастного целителя без работы. – Подумаешь, промёрз человек в холодильнике, с кем не бывает? – философски подытожил доктор.